- Ты не ответил, - отвлекаясь от своих мыслей, заметил я. Сириус вздохнул и неожиданно серьезно посмотрел на меня. Я окинул его взглядом. Еще молодой, красивый мужчина… Ему бы еще чуть больше серьезности и ответственности, и он был бы замечательным человеком. Но, зная его долгие годы, я прекрасно осознавал и главный недостаток Сириуса, и именно поэтому старался, чтобы он был поблизости от меня постоянно. Сириусу необходимо было присутствие рядом кого-то, кто был бы способен вовремя его одернуть, надоумить, успокоить. Если же он оставался один, особенно в какой-то напряженной или даже страшной ситуации, ничем хорошим это, как правило, не заканчивалось… Но сейчас на меня смотрел серьезный взрослый мужчина с чуть усталым и чуть обеспокоенным взглядом.

- Если совсем честно, Том, был момент, когда мне показалось, что я в нее влюбился. Еще когда она училась в школе. Но потом… Я влился в жизнь, в ней стало больше новых лиц, новых мест и новых действий… И я понял, - усмехнулся он, задумчиво глядя в сероватое небо. – Она для меня хороший друг, в чем-то как младшая сестра… Она мне дорога, не скрою, но так же, как дорог мне был бы Джеймс. Она мне дорога, я за нее переживаю, но не пугайся, я ее не люблю и страдать из-за этого никто не будет, - я никогда прежде не видел Бродягу таким задумчивым и серьезным, и мне оставалось только удивленно на него смотреть. – Люблю я другую женщину, - поднялся он на ноги, снова усмехнувшись. – И, откровенно говоря, если бы не она, меня бы тут давно не было, - буркнул он, заходя в дом.

***

- Том, - Кэтрин собирала вещи для ночевки, когда Роззи взглянула на меня с серьезным и каким-то грустным лицом. – Джеймс недавно все-таки сообщил мне одну безрадостную новость. Почему он не послушался меня?! – горько вздохнула жена. – Знаешь, кто их Хранитель Тайны? – я отрицательно помотал головой. Одним из Хранителей Тайны был я, но кого сделали вторым, я не имел ни малейшего представления, Джеймс очень долго отказывался это сообщать. И вот, наконец, сознался. – Питер Петтигрю! – в голосе Розалины послышалось очень редкое для нее после ухода с работы искреннее возмущение. – Хвост – Хранитель Тайны! Это же додуматься надо было!

- Они хорошие друзья, и Джеймс ему доверяет, - заметил было я. Розалина негодующе фыркнула, всплеснув руками. Со стола в соседней комнате что-то упало.

- И ты туда же?! Я уже говорила, говорю и еще скажу. Хвосту нельзя доверять! Я чувствую, что он труслив, что при первой же опасности он предаст! Почему вы мне не верите?! Уж тебе ли не знать, что значит интуиция валькирии?!

- Не я же его предложил Джеймсу, он сделал такой выбор сам… Кстати, а кого предлагала ты? – Кэт уже собралась и, выбежав в холл, тянула Роуз к двери. Она обожала Поттеров и к идее ночевать у них относилась крайне положительно. – Кэт, потерпи секунду, мы с мамой договорим, - улыбнулся я дочке.

- Ладно, пап! Мамуля, давай скорее! – обнимаясь с любимой игрушкой, Кэтрин буквально пританцовывала от нетерпения – ей хотелось увидеться с Джеймсом и Гарри как можно скорее.

- Сириуса Блэка, - взглянула на меня Розалина, подходя ближе. – Он, конечно, разгильдяй и балбес, но друг он надежный. Он скорее погибнет, чем предаст. Да и кто-то посерьезнее может на него очень благотворно влиять… - она улыбнулась, но даже улыбка вышла очень грустной.

- Завтра вечером я вас заберу, милая, - обняв Роуз, заметил я. – Подумай о том, чтобы забрать Гарри сюда на время, поищем Поттерам другое убежище и другого Хранителя Тайны. Лично я склонен доверять интуиции валькирии… Дамблдор, к слову, не давал строгих указаний жить именно в Годриковой Впадине.

- Том, если вдруг… - неожиданно зашептала мне Роуз, прижавшись ко мне, - если что-то вдруг случится с нами… со мной и Лили… позаботься о детях. Пожалуйста.

- Обещаю, - отозвался я, чуть отстранив ее и посмотрев в ее глаза. – Но надеюсь, ничего не случится. Мы справимся и победим, не может все это длиться вечно!

- Да… конечно. Том, - она снова прильнула ко мне, на глазах любимой заблестели слезы. – Я люблю тебя. Очень сильно люблю. По-настоящему.

- Я знаю, - вдохнув запах шалфея, которым пахли ее волосы, отозвался я. – Я тоже очень сильно люблю тебя, родная…

- Мам, идем! – надулась Кэтрин, ходившая мимо двери в дом. – До завтра, папочка! – это ребенок произнес уже обнимая меня, наклонившегося к ней, за шею. Вскоре дверь за ними закрылась, Розалина и Кэтрин зашагали через двор к калитке, а я, посмотрев еще несколько секунд им вслед, отправился на работу… Живой Розалину я больше не видел…

***

В домике, в крошечной гостиной, горел камин, у которого на шкуре медведя лежал на животе Сириус, бесцельно гонявший туда-сюда набор чайных ложек, помахивая палочкой. Жозефина Ивз же, с ногами забравшись в глубокое кресло, что-то штопала. Кассиопеи снова не было видно, она вообще предпочитала находиться где-то в домике, но в соседней от Блэка комнате. Отношения их не заладились с самого начала – именно из-за вспышек гнева и ненависти к миру у Бродяги. Как правило, адресованы они были бедняжке Кас.

- Мистер Реддл, я заштопала вашу рубашку, - показала мне свой труд Жозефина.

- Жоззи, можно и на «ты», - в который уже раз за наше знакомство я мило ей улыбнулся. Обычно она соглашалась на переход к такому общению, но надолго ее не хватало.

- Ты опять спали не раздеваясь? – я только вздохнул. Привыкнуть к тому, что я в общем-то не настаиваю на вежливом ко мне обращении, она явно никак не могла. – У те… вас… вся одежда помята.

- Тут холодно по ночам, - заметил Блэк, перестав издеваться над посудой и опустив палочку. Ложки со стуком попадали на шкуру и пол рядом с ней. – Я тоже не снимаю рубашку, - добавил он.

- И у мистера Блэка одежда тоже мятая, нехорошо так! – оторвавшись от своего занятия, заметила с возмущением француженка. – Может, попросить мистера Матея принести одеяла потолще? – предложила она.

- И хотя бы пару книг, я скоро начну превращать вилки в крыс и охотиться за ними, - буркнул Бродяга, собирая рассыпанные ложечки.

- Не надо крыс, я их боюсь! – сжалась Жозефина и Сириус, пробормотав себе под нос что-то вроде «тупой пес», принялся успокаивать французскую гостью тем, что всего лишь неудачно пошутил…

Я же наблюдал за Сириусом и мне думалось, что тогда, одиннадцать лет назад, в такую же октябрьскую промозглость, в самый разгар первой войны, которую мне довелось пережить в сознательном и взрослом возрасте, Розалина была права. При всей безалаберности и всей подчас «безбашенности» Сириус был настоящим другом. Верным, надежным и преданным. Несмотря на то, что он был Блэком и приходился родственником самой Темной Леди, Бродяге присуще было ценное и редкое качество, так нужное в войну. Он умел любить и дружить… Умея при этом злиться и ненавидеть…

Возможно, когда-то давно Розалине не хватило именно второй грани души. Сильная волшебница, талантливая и способная, Роззи была иногда слишком добра к людям. Она стремилась найти в каждом что-то хорошее, что-то светлое. Даже, иногда кажется мне, в Лестрейндж тайком она искала что-то хорошее. Конечно, это было следствием ее дара, но любимой это немало осложнило жизнь. Я не раз видел, с какой легкой завистью она наблюдала за сестрой, за Скримджером и другими мракоборцами-коллегами, за Молли Уизли и Артуром. Иногда мне начинало казаться, что Розалине не хватало возможности жить нормально, не будучи обязанной отвечать за столь многое и помогать всем вокруг. Возможно, не будь в ней этой сущности, из нее вышел бы прекрасный мракоборец. Но… несмотря на то, что способности ее высоко ценились на службе, отношения с работой «ее мечты» у Роуз все-таки не сложились… А ведь в самом начале нашего с ней знакомства она просто грезила этой деятельностью. Так сильно, что это походило на легкое помешательство… Но уже после первых же месяцев именно работы, после получения ей диплома, когда она из ученицы-аврора превратилась в мракоборца, в ней что-то словно сломалось… Она старалась не показать этого, не подать вида, но не раз я видел, как после удачного выполнения задания она ревет в подушку, а еще немного погодя она уже сама признавалась мне, что работа кажется ей тяжелой. И все же… Мракоборцем, несмотря ни на что, она проработала пять лет. И в памяти отдела осталась крайне способным, талантливым и сильным аврором.