- Слизерин внес свой вклад! Слизерин сыграл положительную роль! - вещал Найджелус. Рон и Гермиона посмотрели на нас с Кэт и хмыкнули. Гарри смотрел на портрет Альбуса.
- То, что было спрятано в снитче, - начал он, - я выронил в Запретном лесу. Я не запомнил места и не собираюсь отправляться на поиски. Вы согласны со мной?
- Согласен, мой мальчик, - сказал Дамблдор. - Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где ты его выронил?
- Нет. Но я сохраню дар Игнотуса, - сказал Гарри.
Дамблдор просиял:
- Конечно, Гарри, он навсегда принадлежит тебе, пока ты не передашь его своим потомкам.
- А вот это, - он показал нам всем Бузинную палочку. – Мне не нужно. Мне нравилась моя. И раз эта может многое, то… - он достал из мешочка, висевшего у него на шее, обломки своей палочки, соединенные пером феникса. – Репаро!
И его палочка срослась, из её кончика полетели красные искры. Гарри взял ее в руку.
- Бузинную я положу туда, откуда Белла ее взяла, - Дамблдор смотрел на него с любовью и теплом, - когда я умру своей смертью, она лишится своей силы. Ее могуществу придет конец. От нее много тревог, а мне их хватит до конца жизни…
- Мудрое решение, - кивнул Дамблдор. – И еще… Я рад, что вы сумели друг друга простить, - он оглядел меня и Гарри.
- Скорее понять, - отозвался Поттер. И, как ни странно это было в недалеком еще прошлом, я был с ним согласен.
Рон ушел к своим, Влад и Гермиона тоже ушли, о чем-то негромко разговаривая и обнявшись, когда Кэтрин по очереди обняла нас троих.
- Думаю, я хочу домой. И первое, что мы там сделаем – уберемся и ляжем спать.
- Я предлагаю сначала заглянуть в «Три океана», которые на улице Дубов, - покачал головой Гарри. – Там классно делают салаты, а в особняке вряд ли есть еда сейчас.
- «Три океана»?
- Магловское кафе в Литтл-Хэйминге, - улыбнулся Том мне. – Я согласен с Гарри. Сев, ты с нами?
- С нами, - кивнула Кэтрин раньше, чем я успел открыть рот. И первая вышла из кабинета директора. Том вышел следом. Гарри задержался.
- Спасибо за все, профессор Снейп, - он переминался с ноги на ногу, явно осознавая неловкость момента для нас обоих. – За Кэт, прежде всего. Я рад, что вы вернулись…
- Как ты отметил, мы с тобой друг друга поняли, и, думаю, на большее нас вряд ли хватит, - невольно хмыкнул я. Милли, сидевшая у меня на плече, мыркнула. Гарри протянул мне руку, которую я крепко пожал.
- В общем, если уж что-то… Кэт мне рассказала и я все видел. Думаю, ужиться мы сумеем, - переглянувшись, мы вышли из кабинета, спускаясь к ждущим нас Кэтрин и Тому. Несмотря на огромную пропасть и взаимные претензии, кое-что общее у нас было. Кое-что с каштановыми кудряшками и покрытым шрамами личиком. Кое-что, безгранично дорогое для нас обоих…
…Уже вечером, приведя особняк в порядок при помощи пения Кэтти и нашей магии и улегшись наконец спать в гостевой спальне – с тем, что творилось в ее комнате, Кэт сил справиться уже не хватало, я прижал к себе измотанную девушку, вслушиваясь в звуки отдаленной майской грозы. Я прекрасно понимал, что трудности еще будут, что нам придется учиться жить без войны, что меня еще ждут разбирательства по поводу Метки и Беллатрисы. И все же самое страшное было уже позади… Впереди же ждали долгожданные покой и счастье… Даже для нас двоих (троих, подумал я, коснувшись ее животика) все самое страшное было позади… В какой-то мере мы оба вернулись с того света. Любовь, пережившая самое страшное и практически непоправимое, наконец-то получала право на спокойное существование. Хотя бы надежду на таковое в скором времени. Любовь, пережившая смерть…
Комментарий к Дарованный Поцелуй (Кэтрин), Любовь, пережившая смерть (Снейп)
(1) Линия - английская мера длины. 1 линия (line) = 6 точкам = 2,1167 мм
========== Когда закончилась война… (от третьего лица) ==========
Крик резал уши, когда мужчина опустился на колени рядом с девушкой, мгновение назад сжавшей крошечный с виду безобидный ингатус. И на долю секунды отпрянул, когда его взгляд упал на превращавшиеся на глазах в куски обугленной кожи и черные, потрескавшиеся, горелые кости, с которых слезала эта кожа, пальцы. По телу молодой женщины волнами проходила дрожь от чудовищной боли, которую она, понимал ифрит, испытывала. Преодолев секундное отвращение, мужчина коснулся ее на глазах сгорающей изнутри руки, сожженной уже по середину ладони, пытаясь разжать ее пальцы. И охнул, осознав, что ему просто не хватит сил разжать хватку такой судороги.
- Ну же, разожми пальцы, разожми, - прошипел он, тряхнув ее за плечо. В глубине голубых глаз светились желтые огоньки. – Разожми пальцы, - взывал он, сдавливая то, что оставалось от ее тонких бледных пальцев, краем глаза видя, что там, рядом, уничтожают Диадему, что там сходит с ума озверевший Димитр… Но это было где-то далеко, и женщина с длинными черными волосами, содрогавшаяся от ужасной боли, заходясь криком, в его руках была гораздо реальнее того, что было там, совсем рядом… Он прилагал неимоверные усилия, чтобы сдвинуть пальцы хотя бы на дюйм, чтобы этот чертов шарик, от которого в ее жилах сейчас кипела кровь, выпал. Если бы только она на миг открыла глаза, он сумел бы внушить ее подсознанию помочь.
Если бы она на миг открыла глаза…
Кровь пошла у нее носом, черная, спекавшаяся изнутри. Время, понимал мужчина, идет на секунды – фактически он уже сжимал в руках, разводя, останки сгоревших пальцев по самое запястье сожженной руки. Кончики ее пальцев обратились в пепел, с ладони сползали лоскутки горелой кожи, распространяя вокруг специфический неприятный запах заживо сгорающего человеческого тела, но злополучный ингатус оставался и делал свое черное роковое дело…
- Норси, помоги мне, - стиснув зубы от напряжения, Майкл бросил мимолетный взгляд на ее лицо. Девушка, словно услышав наконец его сквозь адскую боль и собственный крик, буквально на долю секунды открыла затуманенные страданием изумрудно-зеленые глаза. Этой мимолетной встречи взглядов оказалось достаточно, чтобы ифрит сумел проникнуть в ее подсознание, рукой продолжая с неимоверными усилиями разжимать сведенные судорогой сгоревшие пальцы, рассыпавшиеся в пепел. И, на долю секунды коснувшись ингатуса, с помощью пытавшейся теперь подсознательно разжать руку Хранительницы, вскрикнув от адской боли, пронзившей мгновенно почерневшие кончики пальцев, Майкл разжал руку Элеоноры. Точнее то, что от этой руки осталось. Женщина перестала кричать, очевидно, лишившись наконец сознания. И мужчина, едва успев обрадоваться тому, что вытащить дымящийся готовый вот-вот исчезнуть ингатус ему удалось, пришел в ужас. Он знал, что Хранители умирают с истинным первозданным обликом, не с той картинкой, что создают сами, не с тем, во что превращаются, получив ингатус, а с тем обликом, который дан им от рождения. Он словно слышал ее чуть язвительный голос там, у озера, когда они выручали Кэт.
«Какого цвета у меня глаза?» - тогда они были черными, и только двое на том берегу знали ее настоящий цвет глаз. Она и он. Там, у себя дома, он все-так не удержался и мельком проглядел пару ее воспоминаний. Знал о Дне Ягнят, знал, как она выглядела в день своего выпускного. И что тогда ее глаза еще были изумрудно-зелеными…
Но сейчас это был страшный и пугающий признак. Хранители умирают с истинным обликом, а у Элеоноры и лицо менялось на глазах. Бросив взгляд на лицо этой гордой, язвительной, сильной духом женщины, рисковавшей собой, чтобы помочь его любимой младшей сестренке, ифрит усмехнулся, бережно взяв ее на руки. Она оказалась неожиданно легкой и хрупкой.
- Ну уж нет, Норси, я безумно хочу стать одеялом с рюшечками и тебе придется выжить, чтобы его из меня сделать, - шепнул он, оглядевшись. Вокруг Кэтрин собралась настоящая толпа, но опасности для нее он не чувствовал. А судя по тому, сколько кругом нее людей, глядящих туда, на Кэт, отсутствие его и Элеоноры вряд ли быстро заметят. На Школе были разрушены все чары, какие только можно было разрушить, от новых щитов до старых, даже древних, барьеров. И в одном Димитр был прав – ифриты и люди с ифритской кровью трансгрессировать оттуда могли. Но вот люди без такой крови, валькирии и даже Хранители, не имевшие в роду ифритов – нет. Однако он – ифрит. Громкий хлопок, заглушенный гулом толпы рядом… Огромное светлое здание с большими окнами и зеленью зимних садов, в шесть этажей, полное суетящегося народа, запаха лекарств, жизни, смерти и болезней. Лучшая клиника Европы, в Италии. Лучшая магическая клиника, конечно…
