- Адеско Фаир, - завопил Виктор внезапно, направив палочку на меня, когда Ту Ким отбила очередное его заклятие. Оглушительный треск справа сообщил, что одна из стен рухнула прямо на чью-то несчастную голову. Огромный огненный вал, похожий на червя, устремился ко мне. Я знала, что остановить такое светлой магией невозможно, что защитные от него меры изучаются в последнем семестре в Денбридже, и коснулась маховика, понимая, что выбора нет и мне надо убираться оттуда.

- Анкарате… - огонь неожиданно угас, я не успела договорить заклинание. Бутти опустила направленную на огонь палочку и нацелилась на Виктора.

- Идиот! – рявкнула она. – Реддл нужна мессиру живой! – время от времени я видела ее при этой схватке и темный огонек азарта в ее глазах внушал ужас. Ни один из ее противников, казалось, не имел шанса остаться целым, связавшись с ней. Сломанные руки, кровавые раны, пытки – наверное, я только тогда по-настоящему осознала, что она Хранитель. Не просто Хранитель, а поверенная Верховного. И осознала, каким мрачным могуществом она обладала…

- Уходим! – в очередной раз промахнувшись Круциатусом, скомандовал Димитр. Гертруда рядом со мной обрушила взмахом палочки колонну на двух зазевавшихся молодых Хранителей.

Кто-то из валькирий собрался остановить время. Видимо, та, в чьей стране мы находились. Я ощутила тончайшие вибрации времени, которые сообщали о каких-то изменениях. Когда-то на шестом курсе я ощущала их по несколько раз в день и мне было все время плохо. Тогда Герми активно пользовалась маховиком… Гермиона… При воспоминании о подруге кольнуло сердце – я волновалась за них и очень по ним скучала… Хлопки кругом сообщили мне о том, что Хранители и уходили, те, кто еще мог трансгрессировать. Внезапно в моей руке оказалось что-то холодное и стеклянное. Я взглянула на ладонь – Димитр исчез в облаке черного тумана, окутавшего на секунду его фигуру, и на меня больше никто не напал. Напротив, противник уходил, посылая напоследок проклятия наугад. Этим холодным чем-то оказался флакончик с зельем. Бутти же, задержавшаяся, видимо, из-за него, отбивалась от вошедшего в раж аврора. Треснула кость, что я услышала – они были совсем рядом – и аврор с криком боли схватился за предплечье. А со спины в саму Элеонору полетело что-то темное, выпущенное кем-то из валькирий. Я открыла рот, машинально, чтобы предупредить, но то не потребовалось. Ватли, как сторожевой пес оберегавший Хранительницу все сражение, метнулся наперерез заклятию и попало оно в него. Ифрит тяжело упал на землю, закашлявшись кровью. Элеонора моментально обернулась, в черных глазах полыхнула такая ярость, что меня пробрала дрожь. Однако женщина, связав валькирию и на миг посмотрев на Ватли, исчезла с громким хлопком. Я поняла, почему она не забрала ифрита, секунду спустя. Тот всхлипнул, кашляя кровью, его рубашка под расстегнутой курткой пропиталась кровью же… И затих. Я огляделась – уцелевшие авроры застегивали на руках трех Хранителей магические наручники, еще двое тихо поскуливали, сжимаясь в комочек под колонной и явно не будучи способными воспринять окружающее. Майкл, тяжело дыша, отпустил еще одного такого же, присоединив к двум другим. И оглянулся на меня.

Кассиопея и Ту Ким осматривали папу, Гертруда заботливо склонилась над Абеной, чья белая мантия на плече была залита кровью. Дивья же наклонилась к одной из Сестер, распростертых на земле, тяжело дышавшей. Точно так же, как мама когда-то давно в ту роковую ночь. Авада.

- Гертруда, нужна Анна, - выпрямилась Дивья. – Забрать дар, - немка кивнула и пробормотала что-то. Крошечный кружок света скользнул под ногами уводивших арестованных и невменяемых Хранителей авроров, среди тех Хранителей, авроров и валькирий, кто не поднимался, и исчез в темноте. На мое плечо легла тяжелая рука.

- Ты в порядке, Кэт? – в голосе Майкла промелькнула заботливость. – В тебя ничем не попали? – я отрицательно покачала головой, поглаживая животик. Димитру ни разу не удалось в меня попасть, чему я была несказанно рада. Отчего-то радости по поводу того, что все закончилось, я не испытывала. Скорее, это был какой-то ступор. Я смотрела на тела тех, кто так и не встал, когда схватка закончилась. Над кем-то из них почти неслышно пели сестры-валькирии, а кому-то их же руки мягко закрывали глаза. Гертруда сняла с чьей-то шеи маховик и закрыла глаза молодой на вид женщине. До меня донеслось несколько слов из ее разговора с Дивьей. Валькирия из Болгарии.

Ступор прошел так же внезапно, как и начался. Вокруг оставалось все меньше народа, но я понимала, что скоро вернутся за телами погибших. И за теми раненными, кого сейчас не забрали. И я, уткнувшись куда-то в грудь старшего «брата», разревелась, понимая, что эти люди погибли и пострадали из-за меня. Я приносила одни сплошные беды, казалось мне…

- Тише, дитя мое, - Ту Ким прижала меня к себе, «отобрав» у Майкла. – Мы все знать, на что идем, знать, что можно погибнуть. Важнее дать тебе осуществить то, что тебе суждено. Важно вернуть мир. И покой.

- Да, я знаю, - я утирала слезы. – Спасибо, Ту Ким. Ты настоящий друг, - я слабо улыбнулась.

- Они убили бы вас, не окажись тут нас. Как минимум Кас убили бы, - подошла к нам Гертруда. Федерика обнималась с дочерью чуть в стороне. – Вы правильно сделали, что придумали так. И правильно, я думаю, решили ничего до сегодняшнего вечера никому не говорить. Не было времени сдать нас врагу ни случайно, ни намеренно, - вздохнула она.

- Соболезную, валькирия Гертруда, - Влад сочувствующе посмотрел на нее, так же подойдя к нам. – Гибель сестер – утрата для Ордена. Но закончилось все лучше, чем можно было опасаться. Кэт, - он осторожно забрал у меня из руки зелье, оставленное Норой. – Нужно отдать его твоему отцу. Хоть мистера Реддла отпустили, уже хорошо.

- Думаю, он хотел показать нам, что нельзя их недооценивать, - задумчиво пробормотала Гертруда.

- Я быть согласна, - кивнула Ту Ким. – Вам стоит уйти и укрыться, Кэт, - заметила она мне.

В итоге мы, после того, как помогли увести раненных и попрощались с помощниками, вернулись в дом Майкла. Где я наконец-то сумела обнять отца, принявшего последнюю порцию лекарства. Папа закашлялся, выпив жидкость, и притянул меня к себе.

- Все хорошо, дочка, - у меня снова слезы навернулись на глаза, беременность как-то повышала мою сентиментальность. – Все хорошо. Как ты?

- Почти хорошо, - улыбнулась я. – Даже кое-какие достижения есть, - я ойкнула, когда папа чуть крепче прижал меня к себе. – Меня нельзя сейчас так сильно тискать! – моя улыбка против воли стала шире. Папа недоуменно свел брови вместе. – Я беременна, - пояснила я.

- Вовремя, ничего не скажешь, - покачал головой отец. – Ну просто очень вовремя…

- Пап, - я жалобно посмотрела на него. – Ну хоть ты не начинай. Мне уже говорили, что я не вовремя, - я осмотрела его шрамы на щеке и шее и пришла к выводу, что смогу их вылечить. – И вообще, мне есть что рассказать. Много всякого… Но тебе нужно сейчас отдохнуть, - я осторожно погладила шрам на щеке. – Я их вылечу, пап. Ты в схватке не пострадал?

- Нет, - он покачал головой. – Не пострадал, милая. Меня очень надежно защищали Ту Ким и Кассиопея, - он потрепал меня по голове. – И все же я хотел бы узнать, как вас с Северусом угораздило, дорогая. Очень хотел бы узнать.

- Почему ты думаешь, что это Северус? – улыбнулась я. Папа не знал, что наши отношения возобновились, мы не виделись с самого нашего похода в Министерство. Да и тогда я ничего ему об этом не рассказывала.

- Потому что ни с кем другим ты бы такого не учудила, - усмехнулся он. – Сама подумай, ты была бы с кем бы то ни было иным добровольно? – я отрицательно покачала головой. – Ну вот. А зная тебя, недобровольно ты бы не допустила. Значит, это Северус. Так как вас угораздило? – строгий взгляд отца заставлял меня сжаться в комочек. Даже после двух месяцев в обществе Хранителей, после пережитого в их замке, отец оставался суровым и сильным человеком. Моя злость на его ложь внезапно исчезла, оставив только еще большее уважение к силе его духа. Самый сильный мужчина из всех, кого я знала, быть может – именно он. И Северус тоже, и наверное эта вот сила, этот внутренний стержень и притянул меня в Северусе…