- И что, реально подобная книжечка у вас есть? – недоверчиво поглядела я на нее. Нора усмехнулась еще шире.

- Конкретно на упомянутую тему у нас имеется целая серия сборников статей наших великих мыслителей и идеологов. Я как-то их читала на ночь. Полезное чтение перед сном, знаешь ли. Мессир у нас так фанат отдела с этими чудо-книгами. Нет, у нас много всякого другого есть, по Зельям, художественные, даже магловские книги, но мессир любит отдел с литературкой пера Хранителей. Они так глубокомысленно писали… - язвительно заметила она. – Но, боюсь, для твоего хрупкого здоровья осилить их гениальность сразу было бы трудно, потому вынуждена отказать тебе в приглашении в библиотеку. Кстати, копия писулек того зануды должна быть во Дворце Сов. Интересно, почему никто не нашел…

- Оливия нашла, - мрачно отозвалась я, переваривая сказанное ей. – Незадолго до того, как ей вложили ингатус.

- Так вот почему мессиру так резко вдруг понадобилось напасть на Говьер, - Элеонора покачала головой. – Боится, что ты до Диадемы доберешься, а он и не пронюхает… Ну, если эта информация тебе поможет, будет неплохо. По крайней мере хоть что-то доброе в жизни сделаю, не все мне пытать, убивать и искушать народ. Разнообразия ради и помочь можно, - улыбнулась она, взявшись за ручку двери.

- Спасибо, что помогла, - выдавила я улыбку. – И да… Насчет детей… У тебя ведь могут тоже быть, свои, когда мир восстановится, - я взяла ее за свободную руку.

- Семейное счастье – не для таких, как я, Кэт, - она мягко отстранила руку. – Это расплата за мой успех. Видишь, - она повернула руку ладонью ко мне, свела пальцы и разжала. Черный крошечный шарик, поглощавший окружающий свет, приковывал взгляд и манил, пугая и вызывая желание бежать от него как можно дальше. Я поняла, что это такое и маховик испуганно прижался ко мне. Ингатус. – Когда ты получаешь вот это, вложив туда частичку своей души, ты теряешь право на нормальную жизнь. Ингатус для нас то же самое, что для вас маховик, только связь еще теснее. Маховик связан для вас с даром, а ингатус для нас – с душой. Я получила свой пятнадцать лет назад, - она с какой-то странной грустью взглянула на меня. – Нормальная спокойная жизнь не для таких, как я, Кэт. Не для меня, - усмешка ее снова стала привычно-язвительной.

- Поправлю, - горько усмехнулась я, когда Нора сжала руку снова и ингатус исчез. – Не для нас.

- И глядя на тебя, - она подмигнула. – Ты права. Ты ничего нормально не делаешь. – Она постучала в оказавшуюся запертой дверь. – Эй, ифрит, мы закончили, расслабься! – что-то свистнуло в холле и дверь открылась. Майкл неприязненно смерил Элеонору взглядом и посмотрел на меня.

- Все в порядке, Кэт?

- Да, все нормально, думаем, нам все удалось, - примиряюще улыбнулась я. – Нора не причи… - Бутти смерила меня недовольным взглядом, пройдя мимо Майкла и встав чуть позади него. – Профессор Бутти не причинила мне никакого вреда.

- Ну что, язык мне будешь завязывать? – в глазах Норы сверкнули злорадно-ехидные искорки. Что бы там ни произошло при ее знакомстве с Майклом, эта их взаимная неприязнь явно доставляла им обоим какое-то странное мстительное удовольствие, не переходя каким-то чудом в активной драке, но, тем не менее, проявляясь во всем. В жестах, во взглядах, в словах и голосе. – Или уже передумал и решил проучить меня куда суровее, о Великий и Могучий ифрит…

- Успокойтесь! – не выдержала я. Я опасалась, что эта их молчаливая баталия перейдет в более опасную стадию и торопилась побыстрее их развести подальше друг от друга.

- Если ты ей хоть чуть-чуть навредила, - Майкл кивнул мне и склонился к уху неприязненно сверлившей его глазами Норы. – Я тебя предупредил, в общем, что я с тобой сделаю, - кончик на сей раз его палочки коснулся ее виска и медленно скользнул по щеке и уголку губы, по подбородку, по шее в ложбинку между ключицами. Плащ был распахнут, открывая это место. – Я завяжу тебе язык и Кэтрин сотрет воспоминания о моем доме. Как и договаривались, - он убрал палочку, наставив ее на лицо Норы. Несколько слов, поморщившаяся Хранительница и язык ее был «завязан». В общем-то, память стирать и не требовалось, мы с Владом понимали, что Нора нас не выдаст, но Майкл в противном случае методично растер бы ее в порошок и мне пришлось, тщательно выбрав для себя, что именно она должна забыть – мне не хотелось, чтобы она забыла наши с ней разговоры на рабочем месте Майкла и там, в кабинете, - стереть ей парочку мелких воспоминаний, когда мы в сопровождении Майкла трансгрессировали куда-то на уютный высокий берег маленького озерца. Она помнила действия, Влад меня долго инструктировал, как аккуратно стереть лишнее, перед нашим уходом, но обстановку дома вспомнить не смогла бы. Как и студии.

- Доволен, ифрит? – Нора, кивнув мне на прощание, склонила голову на бок. – Или еще что-то не устраивает?

- Пока, - он выделил это слово. – Меня устраивает все. Что может не устроить, я тебе сказал.

- Тогда стряпай себе некролог, одеяльце, - на прощание посоветовала Нора, трансгрессировав после этих слов. Маховик, в ее присутствии несколько раз жавшийся ко мне, расслабился.

- Это я из нее сделаю одеяльце, - Майкл взял меня за руку и трансгрессировал обратно в свой дом. – Кэт, запомни сама и передай Матею. Если еще раз выкинет подобную шуточку, то и он войдет в состав одеяльца.

- Нора не выдаст, - закатила я глаза к небу, точнее потолку. – Вот увидишь!

- Может и не выдаст, - кивнул он. – Но я вашего доверия и симпатии к этой женщине не разделяю…

- Увидим, кто прав, - улыбнулась я. – Я очень хочу спать. Это можно устроить?

- В общем-то да. Кас, - позвал он. С лестницы в глубине коридора кубарем слетела рыженькая девчушка лет восемнадцати в темно-синих джинсах и белом свитере. И посмотрела на меня.

- Ты же Кэтрин, да? – улыбнулась она спустя пару секунд. Я кивнула. – Я – Кассиопея Аморозо, ученица Влада и его помощница. Я много о тебе слышала, - она протянула мне теплую руку, которую я пожала.

- Я о тебе тоже немного слышала, - я припомнила, что Влад с Майклом как-то о ней упоминали. Девушка еще шире улыбнулась, открыв белые немного неровные зубки.

- Ой, это так здорово! – обрадовалась она. – Я очень хотела с тобой познакомиться, о тебе все хорошо говорят, и мама тоже…

- Мама? Ты же дочка сестры Федерики, да? – уточнила я. Кас еще радостнее закивала.

- Да! Ой, ты такой уставшей выглядишь… - всполошилась она.

- Да, и поэтому…

- И поэтому отведи ее наверх. Думаю, вы вполне можете пожить в одной комнате, и помоги устроиться. Кэтрин некоторое время поживет тут, хотя… – Майкл выразительно на меня посмотрел. Я поняла, что Влад уже объяснил ему вкратце, почему я ушла от Гарри и ребят, и что меня ждала еще одна головомойка, явно куда более серьезная, чем от Влада. – Хотя это и весьма неожиданно, - закончил он. Я поднялась с Кассиопеей наверх, почти не вслушиваясь в ее слова. Как и Райли, она отличалась редкой болтливостью на первый взгляд. Райли… При воспоминании о покойном друге мне стало как-то тяжело на душе… Тем тяжелее было осознать, что его мать и брат с сестрой здесь, скрываются и подвергаются опасности. И все это из-за меня…

“Я приношу близким сплошные проблемы и несчастья”, - мелькнула болезненная мысль. Несущая Жизнь… В тот период самой себе я казалась Несущей Беду. Ну, как минимум, проблемы.

А наверху в одной из двух небольших комнат для гостей я, уставшая от перелета и ритуала крови, охотно улеглась спать, как только Кас устроила меня на кровати, решив, что будет спать на диване. Мне стало неловко, что девушка младше меня на пару лет относится ко мне с таким уважением, но все же я решила не препятствовать этому.

Когда я уже хорошо отоспалась и силы ко мне вернулись, я встретилась с Ивз, обрадовавшимися при виде меня, и Бродягой. Аннет подарила мне рисунок – большая белая сова с расправленными крыльями и солнышко над ней. И написанное неровными крупными детскими буковками «Кэтти»… При виде этого наивного рисунка милой девчушки с белыми косичками и ее младшего братика на глаза впервые за последние дни навернулись слезы не от отчаяния и боли, а от чего-то светлого и теплого. Рука, пока я разглядывала это творение малышей – неровное, местами трогательно-нелепое – машинально погладила животик. Когда-нибудь под таким рисунком будет написано «мама»… Когда-нибудь, когда больше не будет войны…