- Получается… — Гермиона запнулась, явно стараясь, чтобы её голос звучал не слишком скептически. — Вы верите, что эти волшебные предметы существуют на самом деле?

Ксенофилиус поднял брови:

- Разумеется!

- Но ведь это… — Гермиона уже с трудом держала себя в руках. — Мистер Лавгуд, как же вы можете верить в такую…

- Полумна рассказывала мне о вас, юная леди, — повернулся к ней Ксенофилиус. — Насколько я понимаю, вы не лишены интеллекта, но страдаете крайней узостью мышления.

- Мистер Лавгуд, — опять заговорила Гермиона, — как всем известно, мантии-невидимки существуют. Они очень редки, но они есть. Однако…

- Нет-нет, мисс Грейнджер, третий Дар Смерти — не простая мантия-невидимка! То есть это не обычная дорожная мантия, насыщенная дезиллюминационными чарами или заговорённая для отвода глаз, поначалу она успешно скрывает своего владельца, но с годами чары истощаются и мантия мутнеет. Нет, тут речь идёт об истинном чуде — Мантии, которая делает своего хозяина абсолютно невидимым на неограниченное время, причём его невозможно обнаружить никакими заклинаниями! Много вам таких попадалось, мисс Грейнджер?

Ребята переглянулись, открыли было рты и закрыли их снова. Я поняла, о чем они могли подумать – мантия Гарри, которая, по их мнению, была именно такой.

“Отлично сделанная копия”, - произнес в моей голове голос Джеймса. Копия, которая до конца войны должна казаться всем оригиналом. Я не хотела и представлять, как умудрились создать такую Мантию, которая стала точной копией Дара Смерти. Пока ее не наденешь, отличить их было нельзя. Когда наденешь – пока еще трудно, но со времени эти чары могли иссякнуть…

А вот Мантия в моей сумке была именно такой. Дар смерти. Как бы здравый смысл Гермионы не отрицал возможности существования этих Даров, один из них был сейчас у меня…

- Вот видите! — сказал Ксенофилиус, как будто только что сразил нас неопровержимым аргументом. — Никто из вас не встречал подобной вещи. Её владелец был бы невероятно богат, не правда ли?

- А Бузинная палочка, — быстро спросил Гарри, — вы считаете, она тоже существует?

- О, тому есть много свидетельств! — воскликнул Ксенофилиус. — Судьбу Бузинной палочки легче всего проследить благодаря своеобразному способу, каким она переходит от одного владельца к другому.

- А как она переходит? — спросил Гарри.

- Новый хозяин Бузинной палочки должен силой отнять её у прежнего владельца, — ответил Ксенофилиус. – По страницам истории волшебного мира тянется кровавый след Бузинной палочки! Кто знает, где сокрыта Бузинная палочка? След прерывается на Аркусе и Ливии. Кто может сказать, который из них на самом деле победил Локсия и забрал Бузинную палочку? И кем он был, в свою очередь, побеждён? Об этом, увы, история умалчивает.

Наступила долгая пауза и лишь после нее Гермиона спросила весьма прохладным и натянутым голосом.

- Мистер Лавгуд, а семья Певереллов имеет какое-нибудь отношение к Дарам Смерти?

Ксенофилиус как будто растерялся.

- Так что же вы мне голову морочили, барышня! Я думал, вы ничего не знаете о Поиске! Многие искатели убеждены, что семья Певереллов имеет самое что ни на есть прямое отношение к Дарам Смерти!

- Кто это — Певереллы? — спросил Рон.

- Это имя было написано на надгробном камне в Годриковой Впадине, и там был знак! — Гермиона не сводила глаз с мистера Лавгуда. — Там был похоронен Игнотус Певерелл.

- Именно, именно! — откликнулся Ксенофилиус, наставительно подняв кверху палец. — Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса и есть решающее доказательство!

- Доказательство чего? — спросил Рон.

- Того, что три брата из сказки на самом деле — трое братьев Певереллов: Антиох, Кадм и Игнотус! Они и были первыми владельцами Даров.

Ксенофилиус в очередной раз выглянул в окно, встал, забрал поднос и направился к лестнице. Пригласив нас на обед из ухи из пресноводных заглотов по пути.

Гарри подождал, пока не стало слышно, как мистер Лавгуд возится на кухне, и только тогда спросил Гермиону:

- Что скажешь?

- Ох, Гарри, это же полная чепуха! Символ наверняка означает что-то совсем другое. Только время зря потеряли…

- Не думаю, - влезла я. У нас завязался спор о том, существовали ли Дары Смерти на самом деле и если это было так, то какой Дар стоило бы взять. Я и Гермиона настаивали на Мантии, которая у нас и имелась, Рон захотел палочку, а Гарри – воскрешающий камень. При его словах «вернуть моих родителей, Дамблдора» сердце глухо екнуло. Вернуть их не могла никакая земная сила. Никакая земная… Сердцем я больше всего на свете мечтала и хотела вернуть своих погибших близких. Но сущность валькирии у меня хотела совершенно другого. Я не знала, существует ли Воскрешающий Камень и на что он способен, хотя сомневалась, что на многое… Но я знала, что обладает силой достаточной для того, чтобы вернуть с того света. И кто обладает такой силой. Точнее, я могла надеяться один-единственный раз в жизни ей обладать больше, чем для одного человека. Не заплатив при этом высокую цену. Вот только… Не заплатив ли?

Гарри, чтобы прервать спор, смешанный с воспоминаниями о детстве, поднялся этажом выше, и несколько минут спустя бросился вниз по лестнице, едва не налетев на меня.

- Что случилось? — спросила Гермиона.

Гарри не успел ответить — из кухни показался Ксенофилиус, держа поднос, уставленный суповыми тарелками.

- Мистер Лавгуд, — крикнул Гарри, — где Полумна?

- Прошу прощения?

- Где Полумна?

Ксенофилиус застыл на верхней ступеньке.

- Я… я вам уже говорил. Она у ручья, возле Нижнего моста, ловит заглотов.

- А почему тогда вы накрыли поднос всего на четверых? – мой голос прозвучал спокойно и холодно, хотя я видела, что ребята заволновались. Маховик снова кольнул, предупреждая об опасности, но я о ней и так уже знала. И знала, что они не прислали тех, с кем, будь он один, я не справилась бы. Таких у Беллатрисы почти не было, а я понимала, что к Лавгуду, да еще и со словами о том, что меня тут нет, она не пошлет ни лучших Пожирателей, ни большой отряд. В крайнем случае, всегда оставалась еще кое-какая возможность. Следовательно – мы уйдем.

В комнате слышался только мерный стук печатного станка и тихий звон тарелок на подносе — у Ксенофилиуса дрожали руки.

- По-моему, Полумны давно здесь не было, — сказал Гарри. — Её одежды не видно, кровать не застелена. Где она? И почему вы всё время смотрите в окно? – Лавгуд уронил поднос и со страшным звоном тарелки разбивались на мелкие осколочки.

Гарри, Рон и Гермиона выхватили волшебные палочки. Я вытащила из-под одежды маховик, чтобы иметь возможность воспользоваться крайним вариантом максимально быстро.

Ксенофилиус замер, не дотянувшись рукой до кармана. В этот миг из-под скатерти лавиной хлынули «Придиры». Станок перестал греметь. Гермиона нагнулась и подобрала с пола журнал, не отводя волшебной палочки от мистера Лавгуда.

- Гарри, смотри! – на обложке красовалась колдография брата и надпись о награде за поимку «Нежелательного лица № 1».

- Видно, «Придира» поменял курс? — холодно спросил Гарри. — Так зачем вы выходили в сад, мистер Лавгуд? Отправить сову в Министерство?

Ксенофилиус облизал губы.

- Мою Полумну забрали, — прошептал он. — Из-за моих статей, и я не знаю, где она, что с ней сделали. Но, может быть, они её отпустят, если я…

- Сдадите им Гарри? — закончила за него Гермиона. Ксенофилиус в ужасе смотрел на маховик на моей шее.

- Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен спасти Полумну. Я не могу её потерять! Вы никуда не уйдёте.

Он раскинул руки, загораживая лестницу. Я вспомнила Лили у кровати Гарри и маму, за доли секунды перед тем, как Авада Долохова угодила в нее.

- Дайте нам уйти, мистер Лавгуд. Я все равно не дам им забрать Гарри. Их не будет много, поверьте. Вы ведь сами им сказали, что валькирии тут нет…

- Я… Я ошибся… - проклекотал Ксенофилиус.

— Гарри! — вскрикнула Гермиона.