- Наставница Оливия, я хотела бы узнать, нет ли для меня поручений, я освободилась от тех повесток, которыми вы просили меня заняться, - какая-то прозрачная тень мелькнула за ее спиной в проеме растворенной двери. Оливия сделала глубокий вдох, радуясь, что успела отослать письмо. Она прекрасно понимала, что это за тень и зачем пришла Ядвига.

- Нет, валькирия Ядвига, сегодня ты можешь отдохнуть. Завтра у нас совещание, - она улыбнулась, погладив отворот своего синего платья. Новак, снова кивнув, удалилась. Дверь закрылась за ее спиной и Оливия взмахом руки вызвала щит, закрывший ее от посланной было молнии. Ее глазам предстал ухмыляющийся молодой человек со светлыми волосами. Еще один, мужчина лет сорока, материализовался рядом с дверью.

- Неплохо для старухи с даром, - гадко ухмыльнулся Ватли, послав в Оливию проклятье. Женщина увернулась, закрывшись щитом. Виктор и Ватли переглянулись. По кабинету заметались красные и голубые молнии, одна из груд бумаг на столе вспыхнула черным пламенем. Говьер больше защищалась, лишь изредка атакуя противников, но метко. Вскоре женщина достигла двери, а Виктор, хватаясь за обожженную руку, кричал какое-то проклятье в ее адрес… Ватли взглянул на валькирию ярко-желтыми глазами, и желудок женщины болезненно скрутило в узел. Она схватилась за живот, сделав жадный вдох.

- Держись, тварь, - Ватли улыбнулся, открывая ровные зубы. – Я глава ифритов.

- А я – великая валькирия Совета, - Оливия метнула в него ослепительно-белый шар и распахнула дверь. По коридору торопливо бежали около десяти валькирий, кто-то уже издалека щелкнул пальцами и Виктор отлетел в дальний угол комнаты. Ватли оглядел остальных зловещими желтыми глазами и посмотрел на Оливию. Что-то черное мелькнуло около уха женщины, и мгновение спустя страшный крик боли прорезал тишину Дворца Сов. Ватли с гадкой и зловещей ухмылкой схватил Виктора за запястье, поднял в комнате туман, от которого противно пахло серой и еще чем-то… Когда же Совет и остальные подоспевшие валькирии убрали туман, ни ифрита, ни Хранителя не было в комнате. А парнишка лет семнадцати, в черном плаще, испуганно смотрел на три десятка женщин в белых мантиях, столпившихся около женщины, которая и кричала от боли, пытаясь разжать ее пальцы.

- Бонкус, - прошептал мальчишка. Рука Оливии разжалась и дымящийся ингатус упал на пол. Валькирии обернулись к нему. – Не убивайте меня, я и так умру… У меня был только один ингатус… - захлебываясь слезами, попросил мальчик. Гертруда взглянула на Оливию. Та едва дышала, а от почерневшей руки бросало в дрожь. Женщина склонилась к подруге, что-то шепча на латыни и уронила на руку несколько слезинок. Кожа перестала дымиться.

- Отнесите ее в комнаты исцеления и усыпите. Надолго, - приказала Гертруда. Несколько валькирий, под руководством Федерики, исполнили указание. Остальные, а их оставалось еще больше дюжины, посмотрели на мальчика-Хранителя.

- Не убивайте меня… - тот сжался в комочек, с ужасом глядя на женщин. На лицах всех царило сейчас жуткое выражение холодного спокойствия. Безжалостный и суровый суд стоял сейчас перед мальчиком. Спокойный и тем лишь сильнее приводящий в ужас.

- Ты и так умрешь, - отозвалась одна из валькирий, магией поднимая мальчишку на ноги. – Мы можем это лишь ускорить. Ты хоть понимаешь, на кого ты напал? – он отрицательно помотал головой, оглядывая белые стены с черными пятнами от угодивших в них заклинаний, сожженные бумаги и разбитые стекла. Порванную обивку дивана… - Это была Великая Валькирия Совета, - произнесла валькирия ледяным голосом. Весь ужас того, что его ждет, тяжелым грузом навалился на мальчика. Он закрыл лицо руками, разрыдавшись… Кто-то из валькирий положил руку ему на плечо, холодно и достаточно сильно толкая его к выходу.

- Ты ответишь за это не перед нами, - прошипела Мерседес, за шиворот вытаскивая парнишку из кабинета Оливии и потянув его к верхним комнатам, где ему предстояло дожидаться прибытия Анны. – Ты ответишь перед Тезла-Экалой и всем Советом, мерзавец!

- Мерседес! – окликнула ее Гертруда. – Оставь его, ему жить осталось от силы день. Но я хочу кое-что спросить… - он взглянула на остальной Совет. Пятеро без нее и Оливии, включая Федерику. Не было троих. Зато была Ядвига, суетившаяся наравне с остальными. – С кем из ваших ты тут был? – немка вздохнула. Выгнать Ядвигу не за что ни отсюда, ни из Совета. Доказательств пока нет и прямого указания Анны не поступало. Оливия его только-только должна была запросить. И у нее вполне могли быть сообщницы… Поэтому спросить напрямую мальчика было невозможно. Тот судорожно сглотнул, метнул взгляд, полный мольбы о помощи, на Ядвигу и еще кого-то, и отозвался:

- С Виктором, это поверенный Верховного, и еще один ифрит… Они обещали меня забрать, - всхлипнул он. – А еще с на… - он не договорил, схватившись обеими руками за горло и захрипев. Лицо его исказилось как от невыносимой боли. Ингатус, который валькирии старательно обходили стороной, внезапно засиял непроглядной чернотой и вскоре с тихим шипением угасающего костра исчез. Мальчишка замертво рухнул на пол.

- Оливия жива, Наставница Гертруда, - Федерика вернулась с докладом. – Мы погрузили ее в глубокий сон, но никаких гарантий дать нельзя. Скорее всего, она из этого сна уже не выйдет…

- Сестра Гертруда, - с болью в голосе поправила ее немка, осматривая тело мальчика. – Я останусь сестрой Гертрудой до тех пор, пока Наставница Оливия не отойдет в тот мир, что за пределами нашего понимания. Мерседес и Ту Ким, вызывайте сюда остальных сестер, срочным извещением. Федерика, тебе поручено присмотреть за Наставницей Оливией. Ядвига, - она взглянула на польскую валькирию. – Я назначаю тебя личной помощницей до тех пор, пока ситуация с Оливией не прояснится. Мне необходима помощница, в Польше твоими стараниями ситуация спокойная, ты доказала свою лояльность Федерации, - она с трудом сохраняла ровный голос. Полячка поморщилась как от удара, постаравшись скрыть это за низким поклоном. - И еще. Кто у нас следующая валькирия, которая может рассчитывать на приглашение в Совет? – Мерседес со слезами на глазах кивнула на заваленный пеплом и уцелевшими бумагами стол. Гертруда порылась в бумагах одной из папок и горестно вздохнула.

- Реддл повестку пошлю лично я, - объявила она, отправляя валькирий по местам и отдавая указания касательно погибшего Хранителя. Вскоре за последней из валькирий закрылась дверь и Гертруда посмотрела на Ядвигу. Та почти казалась испуганной и бледной, скрывая это с великим трудом.

- Ядвига, разберись, пожалуйста, с бумагами, какие-то из них нужно будет снова запросить, кое-что сгорело. Мне нужно послать Реддл извещение.

- Реддл? Почему ей, сестра Гертруда? – голос Ядвиги дрогнул. Валькирию терзало осознание ужаса того, что же она натворила, проведя во Дворец Ватли и Виктора, обманув Врата… К тому же она боялась подумать, как скоро хватятся тела Найи или самой волшебницы. При мысли о том, что с ней сделал Ватли, кишки валькирии скрутились в тугой узел. Она не знала, что Хранителей трое, не знала, что будет применен ингатус. И больше всего сейчас ее пугала возможность того, что следующей жертвой на пути Димитра станет она. Чтобы таковой не стать, Ядвига и оставалась, несмотря ни на что, его помощницей и шпионом. А еще – из жажды отмщения.

Вместо ответа временно исполняющая обязанности Оливии Гертруда показала Новак бумаги, которые держала в руке. Это был список тех, кто мог быть выдвинут на пост новой валькирии Совета. Список, написанный лично рукой Анны. И одной из первых в этом списке стояла строка «Кэтрин Розалина Реддл. Валькирия Соединенного Королевства. Срок обладания даром – одиннадцать полных лет. В совершении деяний, препятствующих назначению, не замечена»…

***

- Жива?! – возмущению Димитра не было предела. Виктор поморщился от боли, вызванной пощечиной. – Я же явственно сказал, что Говьер должна к концу вашей встречи умереть! Так и знал, что мне стоит этим лично заняться! – рявкнул он. – Этот мальчишка мертв?