- Не знаю, надо пробовать, - пожала плечами Гермиона. – Но если бы ты на самом деле сумела так делать, это не было бы лишним совершенно. Это значило бы, что ты стала бы неуязвима для таких случаев, как последний с Долоховым. Не лишалась бы способности прибегать к магии.

- К слову о способностях, - внезапно переключилась Кэтрин. – Гермиона, у нас много проблем и они грозят вызвать большие трудности. Так вот, война есть война и что-то может произойти со мной… Я хотела бы начать учить тебя правилам и сущности валькирии, чтобы если что… - Кэт тяжело сглотнула. – Ты была бы не совсем беспомощна и растеряна, получив такой дар. Ты сама хочешь этому научиться? – поинтересовалась она у подруги. Гермиона, серьезная, с блестящими от делаемых нами открытий глазами, медленно кивнула. Глаза ее широко раскрылись от изумления.

- Кэт, но ведь ты жива и здорова! – покачала она головой. – Если ты думаешь, что так лучше, я готова, но ты же в порядке!

- Я не в порядке, Герми, - хмыкнула сестра. – Ты даже не представляешь, что происходит с моим сознанием и даром. Если бы не помощь Влада и Анны, полагаю, им руководит она, я бы давно или совсем свихнулась, или убила кого-нибудь. Впрочем, сейчас это одно и то же. И пока талисман меня защищает и мне хватает сил сопротивляться, я хочу обучать свою преемницу. Боюсь, однажды тебе это может пригодиться против меня же… Я могу убить вас обоих прямо сейчас, и вы не успеете даже пикнуть. И именно поэтому я хочу тебя обучать. Ты сможешь понять, что со мной что-то не так, если я потеряю контроль над рассудком. И опередить меня. Мы могущественны, но смертны. Когда со мной будет покончено, ты примешь дар. Если я погибну, помогая нашему общему делу, ты примешь дар. Посвящение пройдет очень скоро, сейчас нужна полноценная валькирия и это понимают все. На то, чему я училась годами, с десяти лет, у тебя есть пара месяцев. Прошу тебя, отнесись к этому серьезно.

- Гермиона не сможет убить тебя, - прошептал я. Маховик как-то внезапно похолодел, перестав вырываться. Словно вместе с поникшей сестрой погрустнел и он. – Она не сумеет.

- Ей и не придется, - грустная улыбка показалась на губах Кэт. – Достаточно будет лишь позвать Влада. Остальное сделает он. Явится он мгновенно…

- Но он служит не мне! – возразила Гермиона. Кэт почти рассмеялась, запрокинув голову и странно ухмыльнувшись.

- Он придет, поверь мне. И успеет. Я буду до последнего сопротивляться этому, пока будет хоть капля моей собственной души. Тебе достаточно будет лишь сказать ему, что я хочу убить Гарри. Он услышит и придет. Я уже сделала для этого все необходимое.

- Он не сможет… - прощептала Гермиона. Кэт медленно поднялась, обошла Герми, все еще выглядевшую Долоховым, и замерла у входа в спальню.

- Он сможет. И я, и он это понимаем. Мои способности, Герми, не игрушки. Это проклятье. Именно поэтому, если тебе придется принять дар, я заранее прошу у тебя прощения за то, что взвалю этот груз на тебя. Мама не просила его у меня, но теперь-то я поняла, что дар она отдавала не потому, что было больно. Она просто осознавала, что мне это поможет в жизни… Тебя я выбрала исключительно потому, что никто иная не осознает всей степени ответственности и силы быстрее. Но если это случится, - она тяжело вздохнула, - прости. Видит Время, я этого не хочу… - Кэт скрылась в комнатке и вскоре, почти бесшумно, вышла к нам в белой мантии в пол. Волосы сестры, доросшие до плеч, были перехвачены зеленой лентой. Я уже давно не видел ее в этом облике и вдруг тоскливо заныло сердце. На месте Кэт я отчетливо увидел тетю Роззи в таких же одеждах. Вспомнил, как суров и непреклонен был тогда ее голос, то, с какой легкостью она оторвала Петтигрю от пола, не поведя и пальцем, одним лишь взглядом, и пригвоздила к стене. И то, с каким ужасом Хвост на нее посмотрел.

- Роуз! – в комнату, где мы находились, влетел взволнованный папа. – Роуз, отпусти его! – легкое, неуловимое движение руки и отца отшвырнуло к двери с такой силой, что он чуть не упал и схватился за косяк. Я, тогда совсем маленький, напугался смертельно и дрожал, глядя на молодую красивую женщину, внезапно превратившуюся словно бы в хладнокровную богиню возмездия. Я не помнил, что тогда делал Хвост, но у меня было стойкое ощущение, что он, якобы играя со мной, намерен был меня убить или что-то в этом роде. Что-то же вызвало у валькирии такую спокойную ярость. Тетя Роззи посмотрела на Хвоста, улыбнулась и тот рухнул на пол, сжавшись в комочек.

- Помни, Петтигрю, я валькирия. Я гораздо сильнее, чем ты думаешь. И кто бы ни был твоими друзьями, не забывай – очень мало кто из них осознает всю степень того, что я могу сделать. Очень мало кто способен будет один оказаться равным мне и иметь все шансы. И последнее. Поверь, ты не входишь в число тех, кому я советовала бы встретиться со мной в одиночку. Джеймс, извини, - тетя заботливо потрепала меня по голове и ангельски мне улыбнулась. – Я напугала Гарри, прости… - она наклонилась ко мне, поцеловала в лоб и тихо пару секунд пела мне на ушко одну из вариации Песни Валькирии. Все участники сцены успокоились. Я вспомнил, что потом Хвост никогда не оставался наедине со мной. Или мама, или тетя Роуз, или пару раз дядя Том всегда были рядом.

Внезапно в памяти вспыхнуло еще одно обстоятельство, врезавшееся в нее потому, что кое-что о валькириях я уже тогда знал. И знал, что в такой одежде маховик должен быть на виду. Все это – символы сущности и власти валькирий, официальное их одеяние. Но в тот момент на шее Розалины Реддл, валькирии Соединенного Королевства, маховика времени не было.

Палочки в руке тоже… Тетя Роуз колдовала без атрибутики!

- Гарри, ты вообще слышишь?! – прозвенело над ухом. Я вздрогнул. Кэтрин уперла руки в бока и сердито на меня смотрела. Гермиона снова фыркнула.

- Извини, я задумался и… кстати… - но меня перебили.

- Подержи маховик за цепочку и ни в коем случае не отпускай и не надевай на шею. Он повырывается и сникнет, но не пугайся. Это так и должно быть. Герми, глаз не своди с маховика. Я сейчас уйду и потом вернусь, возьму палочку Гермионы, на всякий случай.

- Тебя же увидят! – возразил было я. – Возьми Мантию!

- Не увидят, - отозвалась сестра, шагая уже к выходу из палатки. – Не увидят…

После ее ухода через минуту маховик дернулся как сумасшедший, и вырывался из руки со страшной силой. Мы с Гермионой молчали, не отрывая взгляд от золотистой вещицы в моей руке, которую я едва удерживал. Внезапно маховик словно сжался на миг, ярко вспыхнул желтым и после этого почернел. Чернота стремительно расползалась по цепочке. А маховик показался таким тяжелым, что я испугался, что не удержу его в руке. И, не вняв предостережениям Гермионы, когда маховик весил уже как приличный камушек, а моя рука устала от борьбы, удивляясь про себя тому, как Кэтрин умудряется таскать его на шее постоянно, накинул цепочку на себя.

Странное ощущение пронзило легкие, словно я задыхаюсь. Маховик весил как приличный булыжник, грозя сломать мне шею. И это он еще, кажется, дезактивировался. Что ж тогда со мной сделал бы активный?

- Гарри, недоумок! – Кэтрин подлетела ко мне, сорвала с шеи цепочку и надела на себя. – Как ты? – заволновалась она. – Никто еще его не надевал, но я слышала, что это бывает иногда опасно.

- Было трудно дышать, но и только. Как ты носишь эту штуку на шее, он же тяжелый?!

- Только для тебя. Он подумал, что раз хозяйки столько времени нет, ты пытаешься его у меня украсть. Это защитная реакция, он хочет ко мне. Потому-то я тебя и просила не надевать его на себя. Не знаю, чем такое может обернуться… Но ты, вроде, цел, - она критически меня осмотрела.

- А как ты узнала, что я его надел на себя?

- Я же с ним связана, он же мой! Я почувствовала сначала, что он отключается, а потом его страх. Он меня искал. Да, - поймав наши с Гермионой взгляды, поясняла сестра, - маховики имеют память и некоторые подобия чувств. Случается так, что маховик хоронят вместе с валькирией, он не принимает никакую другую. Мой ждет та же участь, боюсь. Делать их сложновато, это отнимает у той, кто их делает, уйму времени и вызывает необходимость общаться с миром, лежащим за пределами нашего понимания.