На большом перерыве я нашла Синичку в буфете. Она кивнула мне и поднесла к уху мобильник.

– Привет, Вадим… Тебя не будет?.. – Танюшка нахмурилась. – Понятно… Хорошо, передам…

Ух ты! Это уже интересно! Я еле дождалась, когда Синичка попрощается с Черновым.

– Вадик взял у тебя телефон? Когда?

– Недавно. Это не шаг к сближению, – понимающе улыбнулась Синичка, – Вадим звонит только по делу. Сейчас вот просил сказать, что его не будет несколько дней по семейным обстоятельствам.

– Слушай, Танюш, надо что-то придумать! Может, нам вчетвером собраться? Мы с Гербертом и ты с Вадиком. Ты же хочешь с ним встречаться?

Синичка резко и густо покраснела. Непохоже на Танюшу. Что с ней, беднягой, творится?

– Хочешь, и это нормально, – продолжила я. – Вы друг другу подходите, надо только немножечко его подтолкнуть. А то вы до четвёртого курса проговорите об уроках.

– Викусь, так прошло-то всего две недели…

– Тебе мало? Я за две недели успевала повстречаться с парнем и расстаться с ним. Подумай, чтобы погулять парами.

– Хорошо, – вяло согласилась Синичка.

После занятий Герберт встретил нас у дверей с большим зонтом. Снова начался дождь, и прогулку придётся отложить. Танюшка, как я и думала, собралась весь вечер заниматься. Есть же люди, которым действительно нравится учиться в нашем колледже!

Герберт довёз Синичку до дома.

– Викуля, раз мы уже тут, может, познакомишь меня с отцом? – спросил он.

– Не получится, он вернётся ближе к полуночи. Зато я могу задержаться, – радостно сообщила я. – Мама меня прикроет, она скандалов не любит.

Запищал мобильник, принимая сообщение от Никиты.

"Похороны послезавтра в 10. 30. Нина пришла в себя".

Нежданные слезы хлынули градом, где-то в глубине сознания мелькнула мысль о моих накрашенных глазах и туши, которая может потечь. Надо же, весь день я не вспоминала о девочках, а сейчас так бурно отреагировала на эсэмэску. После вчерашнего сеанса Герберта мысли о Юле и Нине сами отлетали прочь.

Любимый взял у меня телефон. Быстрый взгляд скользнул по экрану. Я торопливо вытирала слёзы, стараясь не размазывать их по лицу вместе с чёрной тушью.

– Нам стоит провести ещё пару сеансов сегодня и завтра, – сказал Герберт.

Мне сразу стало легче при мысли, что он успокоит меня, как вчера вечером.

Дверь квартиры снова оказалась незаперта. Поражаюсь Лилиной безголовости! Как только мы вошли в прихожую, раздался отчаянный крик, совсем непохожий на обычный голос сестры Герберта:

– Остановись! Если уйдёшь, клянусь, я это сделаю!

Я испуганно прижалась к любимому.

– Герберт, что с ней?

– Заснула, – раздражённо бросил Герберт. – Пошли на кухню! Пока она спит, сеанс не получится.

– Почему?

– Будет мешать своими воплями.

– Так, может, разбудить? Ей снится кошмар…

– Не стоит, у Лили и так постоянная бессонница. Сестра разозлится, если перебьём ей сон.

– Лиля всегда так спит?

В моей голове всплыли смутные воспоминания: нечто подобное было и вчера. Как я могла забыть о ярких снах сестры Герберта? Она ещё кричала: "Отойди, отстань!" – и ещё что-то, не могу вспомнить, что именно. Голос спящей Лили показался вчера таким знакомым, а сегодня это ощущение узнавания исчезло. Интересно, почему во сне он так сильно изменяется?

– Не всегда, – ответил Герберт, пристальный взгляд карих глаз словно проник в мои мысли. – О чём задумалась, звездочка?

В любимых глазах зажглись весёлые огоньки. Герберт улыбнулся, сгрёб меня в охапку и потащил на кухню.

– Вчера, когда Лиля спала, её голос был похож на чей-то, а на чей – не помню.

– Мало ли на свете людей с похожими голосами, – отмахнулся любимый.

Из-за закрытой двери кухни доносились невнятные крики, а затем стоны боли. Лиле снился тяжёлый сон.

Как и вчера, она появилась бесшумно. Резко распахнулась дверь, и Лиля весело воскликнула:

– Хай! Я думала, что одна дома!

Я резко отстранилась от Герберта. Лиля влетела в кухню. Сестра моего любимого выглядит весёлой и источает энергию на несколько метров вокруг. Волосы распущены, глаза озорно сверкают, короткий зелёный халатик подчёркивает стройную фигурку. На руках Лили болтается по нескольку железных браслетов, на шее – нанизанные на крепкий чёрный шнурок лакированные клыки.

– Привет! У кого вырвала зубки? – я кивнула на её украшение.

– Выспалась? – хмуро спросил Герберт.

– Привет-привет, хорошо выспалась, – пропела Лиля. – Зубки тигриные, Викуся, подарок давнего друга. Может, и сам выдернул, не спрашивала. Вы давно здесь? А где же Таня?

Настроение сразу приподнялось. Рядом с оживлённой Лилей невозможно долго грустить.

– Тани, как видишь, здесь нет. Поговорим потом, Лили, – сухо процедил Герберт. – Сейчас я проведу с Викой в моей комнате сеанс. Не мешай нам, хорошо?

Любимый вытащил меня за дверь, не дав сказать ни слова. Что это с ним? Вроде был в хорошем настроении, пока не услышал спящую сестру…

– Расслабься… Твои руки тёплые и тяжёлые…

Я с удовольствием начала погружаться в полудрёму. Снова на цветущем лугу смешались запахи цветов и трав, река была прозрачна и тепла, я болтала о чем-то с Лилей. Потом – поцелуй с Гербертом. Я понимала, что счастливы мы можем быть только вместе.

– Сейчас ты откроешь глаза, – разрушил картину чарующий бас.

И я вернулась в мир, где приходится отвлекаться от любимого.

Вадима в квартире, конечно, уже нет. В ванной аккуратно развешаны постиранные рубашка и джинсы дяди Пети и досыхает исхлестанная дождём одежда парня. Значит, кто-то принёс ему сюда сухие вещи. Только не понимаю, почему Вадим не забрал мокрую одежду?

Я набрала номер его мобильника.

– Аппарат абонента выключен или находится…

Парень решил на несколько дней потеряться и предупредил меня об этом. Связаться я с ним не могу, зато есть возможность обдумать все наблюдения и попытаться понять странности привлекательного однокурсника. Только сначала немного отдохну.

Я села за компьютер. В почте одно новое письмо – рассылка новостей Марска и области, большинство новостей криминальные. Что это в последнее время с нашим тихим городом? Убийство молодой женщины… Самоубийство… Это про Юлю.

Автомобиль въехал в автобусную остановку, один человек погиб, трое в больнице…

Взгляд остановился на фотографии молодого мужчины. Знакомое лицо. Это же он первого сентября протаранил витрину "Избушки".

"Зверски убит в Лермонтовском парке Н. 1985 года рождения. Преступление было совершено 5 сентября около двух часов ночи…"

Значит, его убили через несколько дней после того случая. Я невольно поёживаюсь, вспомнив несущуюся на бешеной скорости иномарку.

Взгляд зацепился за следующую новость. Наконец-то, хоть что-то позитивное! В Марске пройдут дни немецкой культуры. В посвящённых им мероприятиях примут участие художники, музыканты, журналисты из разных частей Германии…

Что-то смущает меня в этом безобидном тексте… Стоп! Вот что резануло слух в утреннем разговоре с Вадимом! Парень сказал, что его крестили в немецком княжестве. А какие сейчас могут быть княжества?

Не помню историю в подробностях, но современная Германия поделена на какие-то части вроде наших областей.

И что это значит? Что парень неудачно и глупо соврал? Непохоже, да и смысла нет, мог ведь просто отказаться ответить.

В эту ночь во сне я слышала далёкое, неземное звучание органа. Ко мне приближался величественный рыцарь со шлемом в руках. Доспехи сияли на ярком солнце. Постепенно я узнавала знакомые черты. Это был Вадим. Сколько в его облике чувствовалось уверенности и силы! Казалось, рыцарь одним своим присутствием может прогнать все тревоги, наполнить всё вокруг умиротворением и радостью. Я протянула руку, и… глаза открылись. В комнате царили темнота и тишина.

Красивый был сон… Удивительно, что Вадим смотрелся в доспехах так же естественно, как в обычной повседневной одежде.