– Мне нужна стопроцентная уверенность, – процедил Кирилл Генрикович – поскольку после того как Максимилиан переведёт деньги на указанный счёт, меня вы уже не увидите.
– Как это? – от удивления Лев не смог сформулировать свой вопрос более подобающим образом.
– Дальше нейросинтезом будет заниматься Максимилиан. – спокойно, как ни в чём не бывало, ответил профессор.
Лев поборол в себе желание расспрашивать профессора относительно грядущих кадровых перемен. Но Кирилл Генрикович, судя по всему, не был расположен к подобным беседам.
Вскоре, прыткий юрист уже занимался этим деликатным заданием, которое оказалось далеко не таким сложным. Все документы профессора были в достойном состоянии, их подготовка не заняла много времени, и очень скоро Лев сообщил Кириллу Генриковичу, что сделка могла состояться. Профессор одобрил оперативность в работе и попросил юриста выждать некоторое время. У Льва не выходил из головы разговор с Кириллом Генриковичем, и тот внезапный поворот, который ему открылся. Приход честолюбивого Максимилиана к управлению проектом мог означать серьёзные перемены, и Лев опасался, что его профессиональная жизнь тоже могла вернуться в привычное русло. Хуже всего было то, что своими опасениями мужчина не мог поделиться с коллегами по «теневому цеху», профессор требовал строжайшей секретности, и юрист выполнял это требование. Он ловил на себе взгляды своих коллег, в которых читал некоторую профессиональную зависть, но при этом он сам не испытывал никаких позитивных чувств, тревога действовала на него угнетающе.
Спустя примерно две недели, Кирилл Генрикович исчез. Этому исчезновению предшествовали некоторые яркие события в жизни исследовательского центра, связанные с нейросинтезом. Профессор дал пресс-конференцию на которой представил своего пациента, молодого мужчину, перенёсшего нейросинтез после клинической смерти. Официальная версия была таковой, что Кирилл Генрикович обнаружил пациента в областном токсикологическом центре, где тот пребывал уже какое-то время в состоянии комы. Обстоятельства, предшествующие поступлению данного пациента были засекречены, что давало основания полагать, что он имел какое-то отношение с правительством. Врачи токсикологического центра предприняли различные меры по выводу пациента из комы, но всё обернулось лишь ущербом для отдельных сегментов коры головного мозга. На пациенте были готовы поставить крест, но именно Кирилл Генрикович добился разрешения применить на нём свой революционный метод, и в результате сложной нейрохирургической операции, пациент обрёл вторую жизнь. С этого момента началась активная популяризация нейросинтеза. Однако Лев знал немного подробностей и о оборотной стороне медали. Кирилл Генрикович вовсе не обнаруживал пациента по воле случая, он знал, где и почему находится конкретный пациент. Более того, профессору было хорошо известна вся подноготная того, как этот пациент оказался в токсикологическом центре. Было очевидно, что профессор представлял из себя человека с куда более таинственным прошлым, чем это могло казаться со стороны.
Михаил постоянно поучал Льва не совать свой нос туда, где не находилось то, что не было связано с его непосредственной работой.
Льву, тем не менее, стало известно, что организованный «секретным юр-отделом» трафик экзотических веществ, был необходимостью для осуществления самого нейросинтеза. Это означало, что в рекламе, выступлениях в передачах и интервью, профессор позволял публике увидеть лишь самую верхушку айсберга. Любая оплошность тех людей, что работали на него, могла легко разрушить созданную концепцию и похоронить все начинания Кирилла Генриковича. С этим осознанием, Лев лишь укоренился в ощущении важности своей работы.
Спустя ещё какое-то время после исчезновения Кирилла Генриковича, ко Льву подошёл Максимилиан. Юрист знал этого человека постольку поскольку. Молодой врач-психотерапевт был первым помощником профессора, но Кирилл никогда не посвящал того в свои дела, по крайней мере так казалось со стороны. Максимилиан был молод, высокомерен, заносчив и обладал всеми теми качествами, которые обрекали «теневую деятельность» на крах. Однако, когда Максимилиан предстал лично перед Львом, то юрист обнаружил, как много общего было у этого человека с Кириллом Генриковичем. Лев даже удивился, что до сего момента он не замечал всех этих сходств. Впоследствии Максимилиан взял на себя роль Кирилла, и «теневая работа» продолжалась. Михаил теперь прислуживал новому руководителю, даже не ощущая разницы. Лев и сам несколько раз ловил себя на совершенно сумасбродной мысли о том, что Кирилл и Максимилиан могли быть родственниками, возможно даже родными братьями, таким схожим оказался вдруг их характер, но разница в возрасте и внешности между ними полностью исключала такую возможность.
Максимилиан сообщил Льву, что необходимая сумма была переведена на указанный Кириллом счёт, и пришло время регистрировать сделку.
В назначенный день мужчины встретились в регистрационной палате, Лев имел при себе заверенную доверенность от Кирилла и все необходимые документы. Максимилиан, в свою очередь, имел на руках тот необходимый минимум документов покупателя, так что ничто уже не мешало сделке. Максимилиан оплатил пошлину и напомнил Льву, что он принимает на себя обязательство по уплате налога с продажи дома Кирилла Генриковича. Всё прошло превосходно, сотрудники регистрационной палаты приняли все документы и выдали предписание с датой, когда Максимилиан должен был явиться для получения свидетельства о праве собственности.
Лев так и не смог забыть, как уже после регистрации, Максимилиан похлопал его по плечу, совсем как Кирилл Генрикович имел обыкновение делать это, а затем сказал:
«– Ну, всё прошло отлично. Я же говорил, что всё у нас получится»
С этими словами Максимилиан оставил юриста одного, наедине с его собственными мыслями, которые, уподобившись яростному смерчу, принялись метаться в сознании, переворачивая верх дном аналогии и сравнения и буквально разбивая в щепки рамки того, что мужчина привык считать здравомыслием.
Лев продолжал работать, теперь уже на Максимилиана, но при этом он понимал, что все процессы, в которых он и его коллеги участвуют, были задуманы Кириллом Генриковичем, и создавалось такое впечатление, будто бы профессор никуда и не уходил. Юрист, тем не менее, отчего то стал испытывать отвращение к Максимилиану. Понять причину такой перемены, или выявить предпосылки к этому не удавалось, однако, наблюдая за ним, и с каждым разом выявляя всё больше поведенческих схожестей с Кириллом Генриковичем, Максимилиан начинал казаться всё менее и менее естественным. Его образ теперь неминуемо связывался с профессором, но если молодой психотерапевт сознательно имитировал своего предшественника, то получалось у него чрезвычайно натурально. Схожесть была настолько велика, что в какие-то мгновения Льву казалось, будто это Кирилл Генрикович, преследуя одному ему известные и понятные цели, нацепил на себя кожу и плоть молодого Максимилиана, и теперь он переживал вторую жизнь.
Лев поймал себя на мысли, что свободные часы едва должны приноситься в жертву воспоминаниям о событиях, имевших место не так давно. С этим своим доводом он даже и не спорил, но вопрос заключался в другом, как лучше обустроить своё собственное время в новых условиях?
Мужчине казалось, что окрестность ещё оставила для него несколько неисследованных достопримечательностей, однако с приходом осени, несмотря на тёплый в сравнении с уральским, климат, учащались дожди. Минувшим днём, попав под один такой дождь, Лев понял на своей собственной шкуре, что ледяной ливень может конкурировать с пронизывающим ледяным ветром и доставлять нисколько не меньше неудобств. Ознакомившись с прогнозом на следующие две недели, он пришёл к выводу, что имевшийся у него гардероб не был приспособлен для особенностей местного климата. Это подтолкнуло его к ещё одной вылазке в город, в ходе которой он приобрёл предметы гардероба, необходимые в особо дождливую погоду. Снега, как он понимал, ожидать в ближайшее время не приходилось.
