Однако это единственный в смысле пересъемки фильма злодей. Единственный, кто способен вырвать слабое человеческое сердце из груди, использовать хребет вместо зубной нити в борьбе с муками и горечью. Единственная любовь Принца Карминдора.

Принцесса Амара.

Большой подбородок смотрит на экран.

– А если вы хотите стать счастливчиком и лично встретиться с Принцем Федерации, «Мидлайт Интертеймент» в сотрудничестве с «ЭкселсиКон» в этом году проводит конкурс среди фанатов. Нарядитесь подобно вашему любимому герою «Звездной россыпи» – и получите уникальную возможность выиграть билеты на бал-маскарад «ЭкселсиКона», где победителей лично поприветствует Дэриен Фримен. Кроме того, вы получите билеты на премьеру «Звездной россыпи» в Лос-Анджелесе.

Я качаю головой. Единственная часть приза, которую я желала бы получить, – билеты в Лос-Анджелес. Ну и, может быть, еще шанс сказать Дэриену Фримену все, что я думаю о его глупом, бездарном Карминдоре, прямо в его глупое, бездарное лицо.

Дэриен Фримен странно смотрит на ведущего.

– Э-э-э, что?

Ведущий таращится в ответ, разинув рот. Повисает неловкая пауза. Дэриен Фримен снова смотрит в экран телевизора. На меня. По его лицу проходит тень эмоции, которую я не могу распознать, он пытается ее скрыть, а миллионы американцев смотрят на него.

– Ну же, Дэриен, «ЭкселсиКон»!

– Да, точно, конечно. Извините, – рассеянно кивает он.

Ведущая кладет руку ему на колено.

– Дэриен, спасибо большое, что пришел к нам на шоу, это было здорово. С нетерпением будем ждать выхода «Звездной россыпи» на экраны будущей весной.

Внезапно раздается шум вне камеры. Крики. Кто-то лезет по лестнице и бежит со всех ног к актеру. Девчонка в бикини и футболке, на которой собственноручно написала «Увидимся в гавани».

Их рты соприкасаются с такой силой, что оба падают на диван. Сбегается охрана. Камера быстро переключается на рекламу «Хаггис».

Я еще глубже опускаюсь в пухлое кресло Кэтрин. И этим стала «Звездная россыпь»? Все эти Дэриениты наводнят мою «Звездную россыпь»? Им же красивые кубики и золотые закаты гораздо ценнее, чем клятвенные обещания на всю жизнь.

Хорошо. Вселенная думает, что может скормить мне это, я преподнесу ей ответ. Я бегу по лестнице наверх, врываюсь в комнату. Распахиваю ноутбук в тот момент, когда Сейдж снова гудит из «Волшебной тыквы».

Я игнорирую ее и открываю страницу блога. В этом Хлоя и Калли не ошиблись. Когда речь заходит об интернете, реагировать нужно максимально быстро. Если я и сделаю в жизни что-то стоящее, то это сейчас. Напишу о катастрофе, которая произойдет со «Звездной россыпью». Все задокументирую. Вот как через сорок лет Голливуд решил отплатить нам, Звездным Стрелкам? Подкинул Дэриена Фримена?

«Фантастика или фансервис?» – вбиваю я в поле название. Идеально.

Пальцы, подрагивая, летают над клавиатурой. Слова льются рекой. Не знаю, откуда они берутся. Может быть, это накопленный гнев за то, что меня не воспринимают всерьез. Или необходимость годами смотреть повторы на стареньком телевизоре, чтобы увидеть в высоком разрешении лицо идиота, уничтожающего любимого персонажа моего отца.

Моего любимого героя.

Снова раздается гудок. Соседи, наверное, гадают, что забыл на нашей подъездной дорожке фургон с едой.

– Иду! – кричу я.

Один клик, пост опубликован и отправлен в параллельную вселенную.

Я натягиваю рабочую футболку, перекидываю сумку через плечо и тридцать секунд спустя уже влетаю в яростно-оранжевого монстра, в котором я работаю.

– Ты опоздала, – говорит Сейдж голосом, чудесно сочетающимся с ее хлористо-зелеными волосами. Бесцветный и очень странный голос. Словно ей со мной скучно. Возможно, когда-то ее волосы были глубокого зеленого оттенка, ведь она вполне могла бы выкрасить их под свое имя – Сейдж означает шалфей.

– Я жду уже целую вечность.

– Извини, нужно было кое-что сделать, – быстро оправдываюсь я.

Жутковатая смеющаяся тыква болтается на ветровом стекле, и моя коллега поправляет ее, вырулив назад. Никогда, ни в какой вселенной, ни за что не признаюсь Сейдж, что я Звездный Стрелок. Она просто посмеется.

– Подожди, разве стадион не в другой стороне? – Я замечаю, что она сворачивает на одну из знаменитых чарлстонских улиц с односторонним движением.

– Планы поменялись.

Я осекаюсь, замечая дорожный знак.

– Кажется, здесь одностороннее движение в другую сторону.

Сейдж не отвечает, просто крепче сжимает руль. Ухмылка, почти неуместная на каменном лице, играет на ярко-розовых губах. Словно чучело животного посреди лужи крови. Почти демонически.

– Ату! – Сейдж кричит так громко, что я подпрыгиваю, и резко переключает передачу.

Я вцепляюсь в ремень безопасности. У меня есть права, но владелец фургона и наш начальник – ее мама, поэтому водит фургон Сейдж. Минус этого в том, что она за рулем становится безумной. Впрочем, не только за рулем. Честно говоря, если бы я могла работать в другом месте, так бы и сделала. Но поскольку в моем резюме только запись о неудачной работе в загородном клубе (а туда возвращаться я не собираюсь, что бы ни говорила Кэтрин), наверное, мне повезло, что меня взяли хотя бы в «Тыкву».

Наверное, есть работа и похуже. Например, меня могла атаковать толпа фанаток, как беднягу красавца Дэриена Фримена.

– Мне очень, очень, очень жаль. – Гейл дает мне пакет со льдом, едва я вхожу в гримерку.

– И что это было? – Я беру пакет и зажмуриваюсь, прижимая его к затылку.

Гейл качает головой.

– Я думала, охрана схватит ее.

– Они и схватили. Только сначала она схватила меня. На полу. Я думал, подавлюсь ее языком.

Мои влажные волосы, уже не такие идеально кудрявые, прилипают к шее, как водоросли.

Эта фанатка набросилась так быстро, что не успел я понять, кто напал на меня, как уже падаю на каменно-твердый диван прямо на больную спину. Я знаю, это странно, мне всего восемнадцать и у меня не должна болеть спина. Но после того как я два года таскал на руках актрису по берегу гавани – это должно было выглядеть романтично, фанаты тащились, – мой хиропрактик посоветовал повременить с эффектными сценами. Наверняка он имел в виду и нападения фанаток в эфире «Доброе утро, Америка».

Гейл нервно потирает руки.

– Я прослежу, чтобы это больше не повторилось. Извини. Это целиком и полностью моя вина. Надо было обеспечить больше охраны. Надо было что-то сказать.

– Эй, – останавливаю я, мягко касаясь ее локтя. – Я уверен, это не твоя вина, ты ведь знаешь. Мы оба знаем, что мой пресс убийственно прекрасен.

Она смотрит на меня с болью во взгляде, но улыбается.

– Не пытайся меня рассмешить. Я твой ассистент и должна была разрулить ситуацию до того, как они огорошили тебя в прямом эфире. На этот раз Марк точно меня вышвырнет.

Я опускаюсь на диван. Мой менеджер – главный поклонник, вызволитель из тюрьмы и где-то в самом низу списка ролей, в отдаленной галактике мой отец. Гейл уже давно у него в черном списке. Он считает ее ни на что не способной дурочкой, иногда она действительно совершает глупости, но кто их не делает? Если он ее считает идиоткой, страшно представить, что он думает обо мне.

Кроме того, Гейл – единственная, кто остался со мной со времен до «Гавани». Все остальные мои помощники, их помощники, помощники Гейл прошли строгий отсев Марка. Гейл осталась. Она – памятник той жизни, откуда я пришел. Кусочек истории из времени, когда мне и в голову не могло прийти, что на меня в эфире программы «Доброе утро, Америка» набросится фанатка.

Вот уж не думал, что когда-нибудь намеренно не отвечу на вопрос по «Звездной россыпи». Я знал ответ и на него тоже, это слишком просто. Но таков сценарий. Я должен был споткнуться на вопросе про а’блену, промокнуть и показать кубики на животе. Такая у меня работа.

Гейл кивает в сторону моей шеи.

– Сильно болит?

– Я ее чувствую, наверное, это хороший знак.