Исторические причины распространения христианства по Средиземноморью установлены, но в начале своего пути развитие христианства было куда более многообещающим на Востоке, чем в районе Средиземноморья, где оно распространялось морскими путями[172]. Сначала римские власти не трогали христианство. Они были озадачены страстью его самых ранних последователей. Плиний младший, к примеру, писал императору Траяну во II веке, чтобы спросить совета, что делать с христианами, которых привезли ему из Малой Азии. «Я никогда не участвовал в процессах над христианами, – писал он. – Поэтому я не знаю, какой тип наказания к ним применять и насколько тщательно следить за их деятельностью». Некоторых из них он казнил, поскольку полагал, «что независимо от их верований их упрямство должно быть наказано»[173]. В ответ император посоветовал быть терпимым, не искать христиан специально и разбирать каждый случай отдельно, «так как невозможно определить набор правил, которые можно было бы применять независимо от обстоятельств дела».

«Но ни в коем случае нельзя исходить из слухов или анонимных обвинений. Поступая иначе, – писал он несколько надменно, – мы поступаем совсем не в духе нашего времени»[174].

Вскоре после этого отношение ужесточилось, отражая все более глубокое проникновение христианства в римское общество. Имперские военные стали рассматривать новую религию с ее негативным отношением к греху, сексу, смерти и жизни в целом как угрозу традиционным милитаристским ценностям[175]. Начиная со II века, в ходе жестокого преследования были убиты тысячи христиан. Зачастую такие убийства были частью развлечения толпы. В память о мучениках, которые потеряли жизнь из-за веры, был создан обширный свод текстов[176]. Ранние христиане должны были бороться против предрассудков. В результате появились воззвания, полные страдания. Например, Тертуллиан (160–225 годы нашей эры), которого один из выдающихся ученых сравнивал с Шейлоком Шекспира, буквально умолял: мы, христиане, «живем рядом с вами, делим с вами еду, одежду, обычаи, у нас такие же потребности, как и у вас»[177]. «Только потому, что мы не посещаем римские религиозные церемонии, – писал он, – не означает, что мы не люди. Или у христиан другое устройство зубов, другие рты и другие, склонные к кровосмесительному блуду жилы?»[178].

Изначально христианство распространялось на восток через еврейские общины, которые после изгнания из Вавилона жили в Месопотамии[179]. Информация о жизни и смерти Иисуса доходила до них не в греческих переводах, которые изучали новообращенные адепты на Западе, а на арамейском языке, языке самого Иисуса и его учеников. Так же, как и в Средиземноморье, торговцы сыграли важную роль в евангелизации на Востоке. Из-за своего расположения на перекрестке дорог особенно значимым в этом процессе стала Эдесса – современный город Урфа на юго-западе Турции[180].

Очень скоро евангелисты добрались до Кавказа. Погребальные ритуалы и надписи на захоронениях в Грузии говорят о том, что там существовала субпопуляция новообращенных евреев[181]. Вскоре христианские общины появились в районе Персидского залива. Шестьдесят захоронений возле Бахрейна, вырезанные прямо в камне на берегу, показывают, как далеко зашли религиозные верования к началу III века[182]. В «Книге законов стран», написанной примерно в это же время, говорится, что христиане проживали по всей Персии и дальше на востоке до самого Кушанского царства – на территории современного Афганистана[183].

Распространению религии способствовал массовый исход христиан из Персии во время правления Шапура I в III веке. Среди ссыльных были известные лица, например Деметрий, епископ Антиохский, которого перевезли в Бет Лапат, современный Гундешапур на юго-западе Ирана. Там он собрал вокруг себя братьев-христиан и основал новое епископство[184]. В Персии встречались высокопоставленные христиане, например, римлянка по имени Кандида, которая была любимой фавориткой при дворе, но после того как она отказалась отринуть свою веру, она стала мученицей, тем самым подтверждая слухи о кровожадности шаха и его окружения[185].

Упомянутые тексты попадают под категорию литературы, призванной установить превосходство христианских обычаев и верований над традиционными практиками. Источники весьма скудны, но из них мы можем почерпнуть сведения о битвах, которые разворачивались в то время. Один из авторов писал, что, в отличие от других жителей Персии, «ученики Христа» в Азии не «практикуют скверные привычки этих язычников». Другой отмечал, что это следует рассматривать как знак того, что христиане повысили стандарты в Персии и в других восточных странах. «Персы, которые стали Его учениками, больше не вступают в брак со своими матерями», в то время как жители степи больше не «питаются человеческой плотью, потому что слово Христово дошло и до них». И такие изменения нужно горячо приветствовать, подчеркивал данный автор[186].

Увеличение присутствия христиан в Персии в середине III века стало причиной жесткой реакции зороастрийских священнослужителей и повторения событий, которые произошли в Риме[187]. Однако слова Кирдира свидетельствуют о том, что в Персии ужесточилось отношение не только к христианам, но и к представителям других религий. Штамповка альтернативных космологий шла рука об руку с процветающим зороастризмом, который был характерен для возрожденной Персии. Стала появляться государственная религия, которая провозглашала зороастрийские ценности синонимом персидских и стала «столпом, поддерживающим империю Сасанидов»[188].

Была запущена целая серия цепных реакций, конкуренция за ресурсы и военное противостояние стимулировали развитие сложных религиозных систем, которые давали только видимость победы и успеха, но напрямую отрицали достижения враждебных соседей. В случае с Персией это означало бы появление еще более самоуверенного духовенства, роль которого в обществе стала бы более политизированной, об этом свидетельствуют тексты того периода.

Такая политика имела негативные последствия, особенно когда государственную религию стали насаждать в приграничных регионах и на вновь завоеванных территориях. Постройка храмов огня была предметом особой гордости Кирдира, однако такое насаждение веры силой приводило к возникновению раздоров среди населения. Зороастризм стал синонимом Персии. Совсем скоро вместо того, чтобы стать способом духовного освобождения, эта религия стала инструментом захвата. Вследствие этого христианство стало рассматриваться как антидот властного насаждения верований персидскими властями.

До сих пор не выяснены точные обстоятельства, при которых правители Кавказа приняли христианство. Условия принятия армянским царем Трдатом III христианства в самом начале IV века были описаны несколько позже. Появление данного описания было обусловлено тем, что христиане хотели поведать хорошую историю[189]. Согласно преданию, Трдат обратился в веру после того, как был превращен в свинью, слонялся по полям и был излечен святым Григорием, который оказался брошен в змеиную яму за отказ почитать армянских богов. Григорий излечил Трдата, сделав так, чтобы его рыло, клыки и свиная кожа исчезли, а затем крестил благодарного монарха в Евфрате[190].