Он вырулил на дорогу и оглянулся на дом. Газон замело снегом, лишь кое-где под ним просвечивала зеленая трава. В последний раз он разгребал снег примерно месяц назад. Натали наблюдала за ним из окна.

Бедные Мэй и Уилл. Уходили на каникулы – мама болела, настало время вернуться в школу – она уже умерла. Мэй рассказывала, что первый день прошел неплохо: дети держались чуть отстраненно, учителя – слишком заботливо. Уилл особо не распространялся на эту тему. На вопрос Люка буркнул «нормально». Попросить, что ли, Энни, чтобы написал ей сообщение…

Люк подъехал к ее дому по аккуратно расчищенной дорожке и остановился возле «Крузера» Брайана. Днем Энни присмотрит за Клейтоном, а медицинскими картами займется вечером.

Обычно они отправляли Клейтона в ясли, пока Натали учительствовала; Люк собирался поступить так же, но Энни упросила доверить ей мальчика. Сперва Люку казалось, что на трехлетку и так свалилось слишком много перемен, однако Энни и Клейтон, проводя время вместе, похоже, исцеляли друг друга. Прикидывая, что бы ответила на подобную просьбу Натали, он знал заранее, что не сумела бы отказать.

Но Энни не могла присматривать за детьми целый день. Натали оставила инструкции: Люку следовало позвонить какой-то студентке, с которой она познакомилась в университетском городке. Нат была уверена, что девушка поладит с детьми и поможет Уиллу с уроками. Ее звали Джесси. Но Люк еще не был готов к постоянному присутствию в доме посторонней девушки и пока работал только полдня.

– Ну что, вперед, к приключениям? – Он помог сынишке выбраться из детского кресла и взял матерчатый рюкзак с четырьмя комплектами одежды на смену, двумя надувными мячами, шестью поездами и парочкой динозавров. Клейтон осторожно зашагал по дорожке, щедро посыпанной солью. Люк шел за ним, чтобы подхватить малыша, если тот поскользнется.

– Буду скучать по тебе, дружок, – вздохнул он, помня, что каждый день для трехлетки наполнен кучей драматичных переживаний: соломинка в напитке не того цвета или неправильно разрезанный сэндвич – это же конец света.

– Я тоже, папочка! – Клейтон натянул капюшон, вздрогнув от ветра. – Возвращайся скорее!

– Постараюсь. – Люк взял сына за руку в варежке и помог взойти по ступенькам. – Люблю тебя.

– Знаю. Можно я сам в дверь позвоню?

– Конечно, только жми один раз.

Клейтон поднялся на цыпочки и нажал на желтую кнопку. Внутри запиликал звонок. Люк придержал руку сына, чтобы один звонок не превратился в десять.

– Они пришли! Ты готова? – раздался зычный голос Брайана, словно между ними и не было никакой двери.

Женский голос что-то ответил, Люк не разобрал.

– Ладно, понял. Давай побыстрее!

Брайан будто за дверью стоял, но Люку пришлось попрыгать на ступеньках, пока тот открыл – высокий, мускулистый. Муж Энни в юности был звездой колледжской футбольной команды, но потом порвал связки колена, и это положило конец его мечтам. Теперь он работал в полиции пригорода: разбирался с домашними скандалами и отслеживал нелегалов.

– Привет, как жизнь?

Как жизнь? Хм. Да как сказать. Люк терпеть не мог этот вопрос. Предполагалось отвечать, что все в порядке, чтобы вопрошающему не пришлось испытывать неловкость. С Брайаном они дружили не слишком близко, и Люк ограничился формальным:

– Да вроде нормально, спасибо!

– Сочувствую твоей утрате, – произнес Брайан слова, которые Люк слышал столь часто, что они потеряли смысл. – Даже не знаю, как Энни будет без нее… Спасибо, что разрешил ей приглядывать за Клейтоном. – Он понизил голос: – Знаешь, она очень скучает по Мэтту; я вообще не знаю, как она держится без Натали.

Люк замялся.

– Клейтон обожает мисс Энни. Правда, сынок?

Малыш пробурчал что-то в капюшон. Бедняга совсем замерз, но Брайан, кажется, не заметил этого. Чтобы прервать неловкое молчание, Люк решил сменить тему:

– Как там твое расследование? Все нормально?

– Расследование?

– Ох, прости… На похоронах Энни сказала, что ты расследуешь какое-то важное дело.

– А, ну да. Расследую. Ты и не представляешь, на что некоторые идут ради наркотиков. С ума сойти. – Брайан потер плечи, покрывшиеся гусиной кожей. – Да вы заходите!

Люк помедлил, заглядывая ему через плечо в поисках Энни. Не слишком-то хотелось оставлять Клейтона с ее мужем. Он, конечно, отличный парень, и с ним приятно поболтать, но с детьми он сидеть не станет.

– Слушай, – Люк тронул Клейтона за плечо, – может, не сегодня…

Послышались торопливые шаги, и в прихожей появилась Энни с мокрыми волосами.

– Ох, Брайан, впусти гостей, что ж они мерзнут на пороге!

– А я им говорил, Энни, я ж не тупой. – Хозяин дома посмотрел на Люка в поисках сочувствия, будто тот тоже знал, какими занудами бывают жены. – Заходите, пока она меня живьем не съела.

– Давай, Брайан, иди уже! – Она нырнула ему под локоть и беззвучно прошептала «прости».

– Люк, рад был тебя видеть! Заходи как-нибудь вечером к Уилли, в дартс поиграем. Я тебе еще пиво должен, ну, ты помнишь… А теперь, извините, я – спать. Вечером на дежурство.

– Да, конечно. До встречи! – Люк выдавил из себя улыбку.

– Не забудь про пиво! – крикнул Брайан с лестницы.

– Не забуду! – натужно ответил Люк, выдохнув с облегчением, когда тот скрылся из виду.

– Прости, пожалуйста, – вздохнула Энни, прислушиваясь, как муж возится в спальне на втором этаже. – Он сегодня в ночь, и мы будем сидеть тихо, как мышки.

Она подмигнула Клейтону, и тот важно кивнул в ответ. Энни сноровисто расстегнула ему куртку и стянула ботинки.

– Знаешь, дружок, я откопала целую кучу Мэттовых игрушек. Приберегла на тот случай, когда стану бабушкой. Посмотришь? Я оставляла только самые хорошие.

Она повесила его пальто на дверную ручку и сунула в карман варежки. Клейтон улыбнулся и ринулся в гостиную.

– Не надо было нам сегодня приходить, да, Энни? – Люк устало оперся о дверной косяк, не в силах притворяться, что всё в порядке. – Начальник почти умолял меня побыть еще дома.

Энни наморщила лоб.

– Ты из-за Брайана? Не волнуйся, мы ему не помешаем, он так и так проспит весь день.

– Нет-нет! – Все же хорошо, когда можно говорить откровенно. – Просто не знаю, готов я вернуться на работу или еще нет.

– А зачем себя заставлять? – Она положила руку ему на плечо. Люк уже привык, что люди постоянно пытаются утешить его прикосновениями. Наверное, что-то вроде негласного общественного уговора: надо потрогать живот беременной женщины и похлопать по плечу вдовца. – Взял бы еще недельку, никто бы не возражал…

– Знаю. – Люк сунул руку в портфель и погладил конверты, с которыми не расставался. Он дал слово Натали, что выйдет на работу. – Ничего, сегодня поработаю до обеда; буду входить в ритм постепенно.

– И правильно. А мы сегодня дома посидим. Но вообще я записала Клейтона на детские чтения в нашу библиотеку, и еще что-нибудь придумаем… Кончатся морозы, станем в парке гулять, гонять на скутере…

– Мальчишки такое обожают.

Да, пусть лучше Клейтон проводит время с Энни, чем торчит в яслях, где ему не станут уделять столько внимания, или валяется дома в постели и ест что попало.

– Энни, пообещай, что скажешь, когда устанешь. И позволишь мне платить тебе хоть что-то.

– Ни за что. Натали просила меня перед смертью присмотреть за детьми… Полагаю, она имела в виду и тебя.

– Серьезно? Она просила?

Что ж тут удивляться, если Натали, лежа на смертном одре, сумела организовать отправку писем… Само собой, у нее был запасной план.

– Слушай, ты что-нибудь знаешь об этих письмах? – Люк вытянул из портфеля стопку конвертов и расправил их веером.

Энни внимательно осмотрела их.

– Никогда не видела. Ну, только в тот день, когда ты показал. Почерк ее… Ты что, до сих пор их получаешь?

– Ну да. – Люк сложил письма обратно в портфель.

Энни пристально за ним наблюдала.

– Кто же их отправляет?

– Я думал, ты знаешь. – Люк передернул плечами, отгоняя разочарование. – Впрочем, это было бы слишком просто…