====== Часть 14. Игры, иллюзии, головоломки... ======
Они все играют в какую-то идиотскую, нелепую игру. И каждый делает вид, что ничего не происходит, но при этом пытается просчитать действия другого и понять истинные мотивы. Феликс молчал и не пытался поговорить с Питером о том, что ему поведал ворон в ту ночь, когда Киллиан Джонс внезапно появился в их лагере. И Феликс не удивился тому, что Капитан возобновил свои деловые отношения с Пэном — это было довольно предсказуемо. И теперь частенько на закате солнца снова была слышна знакомая мелодия свирели, зовущая Питера на берег океана для очередной сделки. И хоть Пэн делал вид, что недоволен предстоящей встречей, Феликс видел, как загорались его глаза. Вот только теперь хозяин Неверлэнда для чего-то каждый раз звал с собой Призрака, а Уайз увязывался за ними, потому что Феликс попросил его приглядывать за этими подозрительными встречами. Но на деловых свиданиях ничего странного не происходило, если не считать того, что зачастую Капитан отдавал мальчишек Пэну просто так, безо всякой платы, иногда, правда, просил золотые; перебрасывался с Питером парой-тройкой слов, а затем возвращался на корабль. И Уайз больше не рассказывал Феликсу о Киллиане, сидящем в ночи на утесе в ожидании Питера. Зато докладывал, что «Веселый Роджер» все чаще снимается с якоря, растворяясь в ночи. И все эти обстоятельства невероятно радовали Странника. Сам Питер Пэн проводил много времени в лагере, уделяя излишне повышенное внимание, как казалось Феликсу, потерянными мальчишками и ему самому. Но при этом он видел, с каким нетерпением Питер ждал наступления ночи, а дождавшись, моментально исчезал, возвращаясь в другую реальность. Но Феликса что-то беспокоило в поведении Пэна — ему казалось, что Хранитель только делает вид, что покидает Неверлэнд. А еще одновременно с Питером из лагеря исчезал и черный волк по имени Тень. Иногда Странник посылал своего красноглазого ворона на разведку, но Уайз каждый раз возвращался ни с чем: найти черного волка в ночной тьме — дело довольно трудное. Правда, пару раз рассказывал, что как-то, когда луна светила особенно ярко, он видел Тень на том самом утесе, где не так давно Капитан Джонс коротал ночи в полном одиночестве.
В одну из таких лунных ночей Феликсу не спалось, и он решил прогуляться. Ноги сами привели его к тому самому утесу, на котором они с Питером проводили когда-то все свои вечера. В лунном свете Феликс увидел темный силуэт большого волка, который сидел, настороженно всматриваясь в темноту, а заметив Странника, забеспокоился и вскочил на ноги. Тень вел себя странно, и Феликс, подойдя к зверю, потрепал его по косматой голове.
— Тень, дружище, это ведь я. Не нужно так беспокоиться, — парень присел и заглянул в зеленые глаза волка. — Ты чего это повадился по ночам из лагеря убегать? Охотишься в одиночку?
Зверь смотрел Феликсу в глаза и тихонько скулил.
— Да не волнуйся ты так, я сейчас уйду, — Странник поднялся. — Немного пройдусь, не спится что-то. Составишь мне компанию?
Ashes Remain — Pain
Феликсу хотелось дойти до края утеса и немного там посидеть, чтобы вернуться на мгновение в то счастливое время, когда кроме них с Питером никого на этом острове не было, если не считать их живности. Он сделал не больше десятка шагов, когда почувствовал, что его мертвое сердце оживилось. Такое случалось только тогда, когда Питер Пэн был рядом. Феликсу слишком хорошо знакомы эти робкие трепыхания в своей груди. Он замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Нет, он ничего не замечал — вокруг было тихо и безлюдно, но его сердце невозможно обмануть — Питер был где-то совсем близко… Феликс просто не видит его. Или не может видеть… И Феликс вдруг неожиданно понимает, что находится в иллюзии. В большой гребаной иллюзии, которая создана именно для него. Он не видит то, чего не должен. А то, что видит — происходит ли вообще на самом деле? Черт! Он столько раз сам участвовал в спектаклях, которые Питер Пэн разыгрывал для потерянных мальчишек… Как он мог не понять этого сразу? Не мог, потому что с каждым разом иллюзии, которые создавал Питер, были все совершеннее… Сколько это уже длится? Ощущение дерьмовее некуда — все это время Феликса обманывал тот, кого он считал своим другом, ради кого остался в Неверлэнде. Хотя чему он так удивляется? Ведь чувствовал все сам. Но чувствовать это одно, а понимать совершенно другое. Феликс отступает назад, и с каждым шагом сердце успокаивается. Он еще некоторое время стоит, прислушиваясь к ощущениям, а затем уходит прочь, спеша вернуться в лагерь. Теперь Феликса вся эта долбанная игра злит. С ним не нужно было так поступать — он не мальчишка, которого восхищают специально для него разыгранные спектакли и созданные иллюзии. Но злится Феликс не на Питера. Он считает, что виноват во всем Киллиан Джонс, который морочит Пэну голову. Феликс не хочет делать то, на что его вынуждают пойти открывшиеся обстоятельства, но ему не оставили выбора. Интересно, какова будет реакция Капитана, когда Феликс предъявит ему неопровержимые доказательства? И на что он будет готов пойти? Потому что Феликс пойдет и на шантаж, и на угрозы, вообще на многое, ради достижения своей цели. А его цель — Питер Пэн. И это уже не игра, это война. А на войне, как известно, все цели хороши, а лучшая тактика — это нападение. Осталось только выбрать подходящий момент.
Решающий момент наступил тогда, когда Пэн предупредил Феликса о своем запланированном отсутствии в Неверлэнде. В конце января Робби Кэю нужно было слетать в Ванкувер — он получил одновременно несколько приглашений на пробы в разных проектах. Роб рассчитывал успеть все сделать за несколько дней, но мало ли как могли сложиться обстоятельства. В общем, Питер Пэн оставил Неверлэнд на Феликса, полностью на него полагаясь. Видимо, Киллиана Пэн также предупредил, что его не будет некоторое время — Уайз видел, как «Веселый Роджер» отплывал от берегов Неверлэнда. Хотя Феликс с некоторых пор сомневался в реальности всего происходящего вокруг него. То, что Джонс уплыл, Странника расстроило — он то как раз рассчитывал воспользоваться отсутствием Питера и поговорить с Киллианом с глазу на глаз о новых открывшихся обстоятельствах.
Несколько лет назад Феликс пришел из темного портала в Неверлэнд с определенной целью. Он выполнял поручение своего хозяина — Темного Мага, которому служил долгое время, и которому для чего-то понадобился Хранитель снов — живой или мертвый — не важно, главной целью было его холодное сердце. И Феликс пришел сюда с твердым намереньем выполнить приказ хозяина, тем более что плата была высокой — свобода и возвращение в свою другую реальность, где его мертвое сердце снова бы ожило и научилось любить. Но встретив Питера Пэна и заглянув в его глаза, Феликс понял, что никогда не сможет причинить ему вред и разорвет каждого, кто попытается это сделать. Была ли это любовь с первого взгляда? Определенно нет. Потому что когда-то из его сердца забрали любовь. Это было что-то, что сам Феликс объяснить не мог. Он забыл и о своей преданности Темному Магу, и о его приказе, и о своем мертвом сердце. Он забыл обо всем, когда сделал выбор и произнес вслух свое настоящее имя, став навсегда пленником Неверлэнда и добровольно лишая себя возможности вернуться в свою другую реальность. А вот Уайз свою возможность перемещаться в другие миры не утратил и улетал в них через темный портал, собирая новости, сплетни и прочую полезную информацию для Феликса, который и открывал каждый раз для ворона портал с помощью своего фонаря.
Глубокой ночью, когда все мальчишки в лагере спали, Странник, ссылаясь на бессонницу, просил волков покараулить спящих, а сам якобы отправлялся побродить. На самом деле он уходил к темному порталу, перед которым зажигал свой фонарь — волшебная вещица, открывающая доступ в любой портал абсолютно всем, и с помощью которого Странник сам когда-то перемещался в порталах, но теперь Неверлэнд лишил его такой возможности. Феликс каждый раз с грустью смотрел в глаза своему отражению в темной зеркальной поверхности — отторжение портала, и даже волшебство фонаря не помогало. А вот белому ворону дорога была открыта, и он исчезал в темноте портала, чтобы вернуться с очередной новостью или с очередной украденной вещью. Обычно это были какие-то блестящие безделушки — ворон, что с него взять. Но однажды Уайз вернулся с вещью, зажатой в мощных когтях, от взгляда на которую, Феликса накрыла волна ужаса от нахлынувших воспоминаний. Ворон не без гордости поведал, что стащил вещичку у того самого Темного Мага, которому когда-то служил Феликс, и что узнал кое-что интересное. Странник почти не слушал, что говорил ему Уайз, глядя на зажатый в своей дрожащей руке кортик. Тот самый… Он слишком хорошо запомнил эту рукоять, что когда-то торчала из его груди… И вензеля эти золотые — две буквы «Л» и «Д», витиевато переплетающиеся. Вот только не хватает кроваво-красного рубина, что тогда так врезался в память. Феликс сжимал в своей ладони могущественный магический предмет, в котором были заключены изъятые из его сердца любовь и жизнь, и которые, наверное, можно было вернуть. Вопрос — как?
