— Но…
«Для Тени твоя магическая защита не препятствие, потому что он, по сути, это и есть ты», — Призрак, глядя на растерянность Пэна, фыркнул и покачал головой, будто удивляясь, что Питер сам не догадывался об этом.
— Тогда не понимаю… Я же мог в любой момент увидеть все через Тень. Ты не боялся, что я все узнаю? — Питер остановился и пристально посмотрел на Феликса.
— Если честно, то немного побаивался, — Феликс усмехнулся уголком губ, — но это Призрак напомнил мне о пещере, и я подозреваю, что он и с Тенью договорился…
«Киллиан был уверен, что не выживет в Темном портале, так какая была разница, где бы он умер? — у Призрака слишком проницательный взгляд. — Все, что тогда произошло, Питер, было настолько неправильным… И я подумал, что раз Киллиан лишился Вечности, то хотя бы его последнее желание можно было исполнить… И Тень со мной согласился. Ты можешь видеть глазами Тени, возможно, что-то слышать, но он и не подчиняется тебе беспрекословно, отзываясь только на просьбы… А тогда ты и вовсе сказал, что не будешь связываться с Тенью, чтобы Феликс сам пришел к тебе, когда все будет сделано, поэтому мы не боялись, что ты все узнаешь».
— Хорошо… Но потом… Ты же знаешь, что я могу в любой момент связаться с Тенью.
«Он, как и ты, никогда не приближался к Пещере Забвения, — Призрак повернул голову к черному волку. — Говорит, что знает о твоей… слабости. И вряд ли ты бы попросил его посетить этот уголок Неверлэнда. И все же, чтобы исключить такую возможность, и чтобы ты ни о чем не догадался — в те моменты, когда мы с Феликсом навещали Киллиана, Тень уходил на твой балкон, чтобы ты не смог с ним связаться, а так как…»
— Балкон защищен магией от любого проникновения, то я не мог ничего не то чтобы видеть, а даже почувствовать с ним связь… — Питер вспомнил такие «слепые пятна» попыток связаться с собственной тенью, но тогда он решил, что по какой-то причине его связь с Неверлэндом вообще исчезла, а оказалось, что… — Это просто какой-то заговор… — Пэн шокирован, что в авантюре Феликса участвовали и волки тоже, причем теперь уже было непонятно, кому на самом деле принадлежала идея — спрятать Киллиана в Неверлэнде. Черный волк, чувствуя на себе пристальный взгляд Питера, не поднимал головы, а «услышав» просьбу Хозяина Неверлэнда, моментально сорвался с места и исчез в лесной чаще. — Так что я должен узнать о Киллиане, Феликс, прежде чем увижу его?
— Ты ведь так и ни разу не был в пещере, Питер, с тех пор, как оставил там Уайза…
Пока они неспешно брели по тропинке, Питер все время на мгновение закрывал глаза, чтобы связаться с Тенью, и слушал Феликса. Он рассказывал, что магия, которой Пэн запечатал Пещеру Забвения, имеет эффект сохранения всего, что находится внутри нее, в неизменном виде. Тельце Уайза не разлагается и не мумифицируется — ворон лежит в углублении пещеры ровно в таком виде, в каком его оставил там Питер. Порой Феликсу, который частенько навещал своего пернатого друга, казалось, что на самом деле Уайз не умер, а просто уснул и вот-вот проснется. И Феликс думал, что эта магическая особенность действовала только на умерших, но оказалось, что и на живых магия Питера распространялась тоже.
— Когда я вносил в пещеру Киллиана, он был еще жив, и твоя магия сработала так, что он «застыл» на границе между жизнью и смертью. Он словно впал в состояние постоянного сна. Я понял это, когда пришел в пещеру на следующий день — его дыхание было слабым, но довольно ровным, а сердце уже не трепыхалось, грозясь остановиться, хотя его удары были еле уловимыми. Я навещал его каждый день. Его состояние не ухудшалось, но и не улучшалось, и я ничем не мог ему помочь. Но однажды…
Феликс рассказывал, что как-то, закрутившись в делах, не смог заглянуть в пещеру днем, поэтому пришел туда только тогда, когда мальчишки после вечерних посиделок у костра разбрелись по своим домикам. Это было довольно неожиданно, когда Киллиан не приходя в себя вдруг судорожно втянул в себя воздух, а потом часто и рвано задышал, словно ему и правда снился какой-то изматывающий сон. И Феликс попытался его разбудить. И ему это даже удалось. Правда, Киллиан пришел в себя на совсем короткое время — на мгновение открыл глаза и устремил взгляд мимо Феликса, за его плечо, слабо улыбнулся и снова провалился в забытье. Во сне Киллиан облизывал губы, будто испытывал страшную жажду, поэтому Феликс пришел на следующий день с фляжкой воды и попытался напоить его. И в тот момент, когда он приподнял его голову, Киллиан снова пришел в себя — он сделал пару глотков воды, задержался взглядом на выходе из пещеры, что-то попытался сказать, но отключился. И эти короткие выходы из забытья дали надежду, что Киллиан однажды очнется окончательно…
— Это было все очень странно, учитывая, что Киллиан лишился подсознания… Но все эти проблески, что стали происходить все чаще и чаще…
«Я связывал такие выходы из забытья с тем, что это иногда включалось сознание реального Киллиана… В конце концов, он пиратствующий Странник, а у них случаются проблески сознания».
— Но тогда в реальности он должен был помнить о том, что ему снилось… — Питер замедлил шаг, а потом и вовсе замер, чтобы поговорить с Призраком об этой странности. — А он не помнил. Значит, это было не сознание…
«Откуда ты знаешь?»
— Знаю, потому что спрашивал его об этом. Потому что был рядом с ним настоящим в тот момент, когда он очнулся здесь впервые… — Питер точно знал, что это был за момент в его настоящей реальности. — Я сам видел эти вспышки… Когда он уснул, я попытался проникнуть в его… подсознание. Почему именно в подсознание? — Питер заметил во взгляде Призрака тень сомнения. — Я навязал его подсознанию свой фантом. И если бы Киллиан на самом деле лишился своего подсознания, то… он настоящий не смог бы видеть кое-какие сны. Правда, он помнил эти сны до мельчайших подробностей, как будто находился в них осознанно. И я сомневался, по поводу его подсознания, и все же кое-что навело меня на мысль… — Пэн перевел взгляд на Феликса. — Я видел его глазами кусочек неба, который был виден за твоим плечом. Сначала ночного, потом… когда ты приходил днем. Я чувствовал твою руку, когда ты приподнимал голову Киллиана, чтобы напоить его, и она показалась мне очень знакомой…
— Я не мог тебе ничего рассказать, — Феликс покачал головой и поджал губы. — Я поклялся ему, что ты ни о чем не узнаешь. И взял с Призрака слово, что он ничего тебе не скажет. Но было и еще кое-что, что не давало нам признаться… Какое-то внутреннее состояние безотчетного страха, которое заставляло молчать.
«Помнишь наш разговор, когда ты впервые, после случившегося, появился в Неверлэнде? — Призрак внимательно выслушав Феликса, снова перевел взгляд на Питера. — Я пытался тебе объяснить — почему все случилось так, как случилось, и кто за этим всем стоит».
— Неверлэнд… — Пэн понимает, почему Призрак говорит об острове «кто». Потому что Неверлэнд — это нечто живое, имеющее влияние на своих обитателей, и Питер не единожды убеждался на собственном опыте, каким жестоким и беспринципным может быть остров. — Но зачем ему нужно было, чтобы я ничего не знал? Зачем ему нужно было, чтобы я поверил в смерть Киллиана?
«Может, он боялся, что потеряет тебя как Хозяина, когда ты все узнаешь. Может, посчитал, что со временем ты смиришься со своей утратой, а твое сердце опять станет холодным, и ты снова будешь откликаться на его зов, как и раньше».
— Тогда зачем посылать мне настоящему реальное воплощение Киллиана?
«А может, остров и правда посчитал, что Киллиан Джонс умер для этой реальности. И чтобы хоть как-то облегчить тебе чувство утраты и пережить потерю, Неверлэнд сделал так, чтобы он появился в твоей настоящей реальности».
— Какое-то извращенное милосердие, не находишь? Напоминать мне изо дня в день о том, что я натворил в своей другой реальности. Больше смахивает на какую-то жестокую игру… — Питер замолчал на полуслове — а ведь его предположение вполне похоже на правду, и он догадывается, кто так с ним игрался. — Черт! Мне кажется, что дело совсем в другом… Он наоборот хотел, чтобы я сам обо всем догадался и нашел Киллиана. Он все время посылал мне знаки и подсказки… Сначала… — Питер чуть было не сказал — Колин, но вовремя спохватился, — …реальный Киллиан, потом появился Хеллион и Бен, из-за которых…
