— Я соскучился по дивану, по твоим тостам и по той жуткой картине в спальне, — Робби поворачивается, широко улыбается и разводит руками. — Можно считать это смыслом?
Глядя в озорно сверкающие зеленые глаза, Колин ловит себя на мысли, что той липкой паутины страха, который еще буквально час назад сковывал его, он уже не чувствует, зато ощущает легкую эйфорию опьянения оттого, что Робби вернулся в его жизнь. Личный Питер Пэн из его снов. Его красивый мальчик… И сейчас он его смысл.
Комментарий к Часть 44. Это не игра Треки, использованные в этой части:
Plan Three – When Everything Comes to an End: http://pleer.com/tracks/12916199cIKM
Plan Three – All For Nothing: http://pleer.com/tracks/4450196ETZh
Plan Three – Be Still My Heart: http://pleer.com/tracks/4450182Zr6q
====== Часть 45. Признания и последствия ======
Робби, откинув голову на спинку сидения, безучастно смотрел на проплывающий за окном такси городской пейзаж и молчал. Колин еще в аэропорту отметил и бледность парня, и пролегшие под глазами темные круги, которые в полумраке такси стали еще заметнее и краcноречиво говорили об усталости Роба, даже о какой-то безжизненности и холодности. И хотелось растормошить его, прижать к себе, чтобы согреть, и поцеловать — вдохнуть в него жизнь через приоткрытые губы, но Колин лишь осторожно накрыл своей ладонью прохладные тонкие пальцы, рисующие на обивке сидения невидимые узоры. Робби никак не отреагировал, даже не оторвал взгляда от мелькающих за окном рекламных щитов, фонарей, зданий, но когда Колин попытался убрать свою руку, парень перехватил его ладонь и переплел их пальцы.
HONNE — All In The Value
— Ты выглядишь неважно, — Колин тихонько сжимает прохладные пальцы. — Перелет был утомительным?
— Все было утомительным, — Робби поворачивает голову и смотрит Колину в глаза.
— Тогда может сразу домой?
— Нет, — Роб качает головой, — мне нужно забрать кое-какие вещи и попросить администратора, чтобы все звонки, если кто-то вдруг будет звонить в отель, переводили на мой мобильный. Хотя кроме родителей никто не знает, что я в Ванкувере, — Робби усмехается, глядя на Колина.
— И что же ты сказал родителям, почему возвращаешься?
— Просто сказал, что мне нужно срочно вернуться, — Роб пожимает плечами. — Папа решил, что это связано со съемками, а мама… Мама, по-моему, решила, что я влюбился.
— А ты… — Колин смотрит в кажущиеся в полумраке такси темные глаза и ему хочется думать, что миссис Кэй права, — влюбился?
Робби молчит, и минуты молчания повисают вечностью, а Колин жалеет, что задал такой вопрос, потому что ему кажется, что глаза парня стали еще темнее, а это верный признак, что он недоволен. На самом деле Роба не смущает вопрос, потому что он давно знает на него ответ. Вот только он не уверен, что хочет говорить это вслух. Он еще ни в чем не уверен…
Робби Кэя спасает голодный желудок, нарушая тишину своим довольно громким возмущенным урчанием, напоминая ему о том, что он со вчерашнего дня ничего не ел более существенного, чем два глотка маминого кофе и бутылки минеральной воды на борту самолета.
— Прости-и-и-и… — Робби заливисто смеется, глядя, как удивленно взметнулись брови Колина.
— Тебя там, что, в твоем Хьюстоне — морили голодом и спать не давали? — мужчина улыбается, когда Роб хохоча заваливается ему плечо, и украдкой целует его в вихрастую макушку.
— И морили, и не давали-и-и-и… — Роби «цепляется» за последнее слово и давится от смеха, который после пережитых волнений грозится перерасти в истерику — он думал, что только сценаристы могут придумать в фильмах ситуацию, которая разрушит серьезность момента, превращая в нечто комичное.
— Не давали-и-и… — Колин почему-то уже не связывает это Робово истеричное «не давали-и-и» со сном и, запрокинув голову на спинку сиденья, хохочет во все горло, отпуская со смехом остатки напряжения, беспокойства и даже чувства безотчетного страха, что ему довелось испытать сегодня. — Я бы тоже на твоем месте сбежал.
— Это и была одна из причин моего побега… Не давали-и-и… — Робби всхлипывает, смахивает слезы истерического смеха и утыкается лбом Колину в плечо. — Я не могу, это ж надо такое сказать…
— Одна из причин? — Колин замечает в зеркале заднего вида любопытный взгляд таксиста, но тот быстро отводит взгляд. — А другая?
— Ты… — Роб озвучивает еще одну причину очень тихо, выдыхая свое признание ему в плечо, а Колин даже через пальто чувствует его горячее дыхание.
В салоне снова повисает тишина, потому что каждый думает о своем: Робби о своих странных предчувствиях, о суматошном дне и о том, как ему сейчас спокойно рядом с Колином, а Колин о том, что не может отделаться от ощущения, что этот мальчик спас его от беды, и о том, как ему очень хочется оторвать Роба от своего плеча, в которое тот уткнулся лбом, заглянуть в его глаза и… поцеловать, но они не одни, и он только может себе позволить невесомо коснуться губами волос Робби.
— Поехали сразу домой, — Колин шепчет свою просьбу в вихрастую макушку парня, но тот качает головой и, оторвавшись от его плеча, снова принимает безучастную позу и отводит взгляд в окно. — Хорошо, — Колин знает, что все будет так, как захочет этот мальчик, но в то же время… — Тогда планы меняются. Я чертовски проголодался, и ты, я думаю, тоже. Может, поужинаем где-нибудь? Заодно отметим и твое восемнадцатилетие. Что думаешь? — Робби молча кивает, соглашаясь с таким предложением. — Отлично. Тогда пока ты будешь решать все свои вопросы в отеле, я доеду до дома, заброшу наши вещи, возьму машину, и вернусь за тобой… Поедем, например, в наш паб или еще куда-нибудь, куда ты захочешь. Берусь сегодня исполнять все твои желания.
— Все-все? — Роб, наконец, переводит взгляд — немигающий, притягивающий, и Колин чувствует себя кроликом, который смотрит в глаза удава, но все же медленно кивает, подтверждая свое предложение. — Не хочу в наш паб. Хочу в ночной клуб.
— Но… — Колин осекается, когда парень выразительно выгибает бровь, давая тем самым понять, что не может быть никаких «но».
— Это мое первое желание.
С этим мальчиком вообще не может быть никаких вопросов и никаких «но». Только если он захочет… И Колин рад, что Робби захотел вернуться в его жизнь. Можно сказать, что он даже счастлив. Он думал об этом и когда провожал глазами Робба, входящего в отель, и когда ехал до дома, и когда зашел в квартиру, и ему на глаза попался небрежно брошенный на спинку дивана плед, который у него прочно ассоциировался с Робом, и когда, не раздумывая, решительно занес их сумки в спальню. Пока Колин ждал звонка от Робби, успел найти ночной клуб, который наверняка понравится им обоим — в «The Cellar» играли только британскую музыку, как рок, так и танцевальную, и заказал VIP-столик на двоих. Потом переоделся в более соответствующее для ночного клуба и, бросив взгляд на их дорожные сумки, решил их разобрать, чтобы хоть как-то убить время затянувшегося ожидания. Справившись со своими вещами, после недолгого раздумья — насколько это будет уместно и как это воспримет Роб, Колин все же взялся за его сумку тоже. Не успел он расстегнуть молнию до конца, как раздался телефонный звонок от Робби.
— Ты закончил свои дела? — Колин, прижимая плечом к уху трубку, вытащил из сумки Роба стопку футболок. — Считай, что я выполнил твое первое желание… — что-то сверкнувшее в глубине сумки притянуло взгляд. — Да, ночной клуб… С отличной музыкой, дискотекой и хорошей выпивкой. Тебе же уже восемнадцать… Нет, я не буду пить. Буду твоим водителем, телохранителем и крестным феем по совместительству… — Колин отложил вытащенные вещи на кровать и осторожно раскрыл сумку, словно внутри лежала бомба с часовым механизмом. — Давай, через пятнадцать минут на автобусной остановке рядом с отелем… Договорились.
То, что привлекло внимание Колина, можно было действительно назвать бомбой, и пока он извлекал это из недр Робовой сумки, его сердце отстукивало удары, как часовой механизм бы отсчитывал секунды до взрыва, потому что, когда сверкающая металлом вещь оказалась в его руках, мозг действительно взорвался одновременно и воспоминаниями, и вопросами к Робби Кэю. И Колин обязательно задаст их Робу, но только не сегодня. Сегодня он обещал исполнять все желания мальчика, перевернувшего его жизнь с ног на голову.
