Еще один глоток рома возвращает Колина в первый день их совместных с Робби съемок, когда Питер останавливал порыв Киллиана как можно быстрее набрать воды из волшебного источника, а Колин никак не мог отделаться от ощущения, что отчетливо помнит этот цепкий захват пальцев на своем плече и браслет на запястье Роба. Колин морщится, когда вливает в себя следующую порцию алкоголя.

«Не торопись, Киллиан Джонс. Ты же пират, и должен понимать, что за все нужно, так или иначе, заплатить…»

Снова момент из сна — чья-то сильная рука хватает Колина за плечо, вынуждая обернуться, и он, бросая быстрый взгляд на вцепившиеся в его руку тонкие пальцы, смотрит на кожаный браслет на запястье того, чье лицо он никак не может вспомнить. Этот браслет почти абсолютная копия того, что был на Робби-Питере…

Снова глоток… И Колин вспоминает, как эти же тонкие пальцы хватали его за руки и цеплялись за его куртку, когда он укладывал на заднее сиденье своего Мустанга уснувшего от усталости прямо за столиком в пабе Робби Кэя.

«Только не уходи…»

Вспоминает, как Робби удобнее устраивался в его объятиях, шепча: «Не отпускай меня», а память услужливо напоминает о почти таких же моментах из его снов, в которых он не раз обнимал знакомые очертания тела… этого мальчика, прижимал его к себе, и, глядя на вечерний закат или звезды в чернильном ночном небе, вдыхал запах его волос, впитавших в себя терпкость леса и свежесть океанского бриза. И в эти моменты он был счастлив в своих снах.

Еще глоток… В своих снах Колин был капитаном старинного галеона и почти всегда приплывал к острову, что ему часто снился, на закате солнца.

«Закат — мое любимое время суток. В этом есть что-то… волшебное».

Глоток… Колин вспоминает момент их первой загородной поездки, когда он не мог оторвать взгляда от вдруг ставших в лучах заходящего солнца золотистыми глаз Робби Кэя и ловил себя на мысли, что именно в этом странном мальчике и есть что-то волшебное и удивительное. Он чувствовал это с самого первого дня их знакомства.

«Считай, что я умею читать сны».

Колина совершенно не испугала эта способность Робби Кэя. Наоборот, удивила и даже заинтересовала, как и то, что он умеет стирать воспоминания о сновидениях.

«Не стираю, а забираю себе кое-что лишнее из подсознания… Частичные воспоминания. Которых не должно быть. Но тебя я оставил».

Еще один глоток… Колин знал, что Киллиан Джонс появился в сериале благодаря сну племянника одного из продюсеров шоу, как, впрочем, и герои Робби Кэя и Паркера Крофта. Но он никогда не задумывался об этом раньше, и только сейчас его осеняет мысль, что Робби Кэй «стер» из памяти Стивена Картера все воспоминания, связанные с Питером Пэном и Феликсом, потому что… Черт! Он должен был сразу понять… Колин наливает себе рома больше чем один глоток, набирает нужный ему номер и, немного поразмыслив, заглатывает темно-янтарную жидкость.

Пока Колин слушает гудки в своей трубке, воспоминания наваливаются на него, ошарашивая яркими вспышками.

«Я не могу забрать твои сны себе, но я могу попробовать создать для тебя другие сны, которые заменят тебе нынешние…»

Мальчик, который может создавать новые сны… И Колин знает о мире, в котором рождаются новые сны, он читал о нем, когда был ребенком и верил, что этот мир существует на самом деле. А потом… Потом он, став взрослым, забыл о сказочном мире, а сейчас снова вспомнил о нем. И он помнит, как зовут Хозяина этого волшебного мира.

«А я не представился? Упс! Какая оплошность… Я Питер. Питер Пэн. А это мой Неверлэнд».

Мысль о том, что у него, у Колина ОʼДонохью, был персональный Неверлэнд в его снах, и личный Питер Пэн, с которым он был тесно связан, кажется совершенно невероятной. А то, что Питер Пэн из его снов вполне реален и в жизни — что-то не укладывающееся в голове и граничащее с мистикой, но Колин неожиданно вспоминает, как когда-то Дженнифер Моррисон сказала ему, после съемок с Робби Кэем:

«Странный парень. Он как будто не играет роль Питера Пэна… Как будто он и есть сам Питер Пэн».

Колин не помнил четко лица Питера Пэна из своих снов, но он помнил его запах — терпкость леса и свежесть океанского бриза, ему были знакомы его темные глаза, жесты, хрупкий мальчишечий силуэт, который он часто замечал на краю утеса, звонкий голос, очертания его тела, когда он обнимал его… Робби Кэй и был тем самым Питером Пэном в его снах. Колин чувствовал, что откуда-то знает этого мальчика и знает давно, вот только все никак не мог вспомнить обстоятельств их знакомства.

Надо признать, что ром действительно прочищает мозги, главное — не пропустить момент, когда он помогает забыться. Колин очень долго слушает длинные гудки в своем телефоне — Робби не берет трубку. Время ожидания истекает, и Колин снова набирает номер нужного ему абонента, но в этот раз Роб сбрасывает его вызов… Снова и снова, давая Колину понять, что не хочет с ним разговаривать.

Все это время, что он пытается дозвониться, Колин пытается вспомнить момент, когда его темные сны заменили сказочный Неверлэнд, но в его памяти нет даже обрывочных воспоминаний — будто кто-то намеренно частично стер воспоминания или что-то не дает ему все вспомнить. Колин почти ничего не помнит и из тех снов, что создавал для него Робби Кэй — только обрывки, в отличие от их «серых снов», которые Колин помнил от начала и до конца во всех подробностях. Может Робби, как и в случае с Картером, тоже «стирал», вернее, забирал себе лишнее из подсознания?

«Хочешь, чтобы я вернул… воспоминания обратно?»

Колин хотел бы все вспомнить, но в то же время ему почему-то кажется, что в этих воспоминаниях нет ничего хорошего. Но ему нужно вспомнить, чтобы понять, что с ними произошло, вот только тот, кто может хоть что-то ему рассказать, не берет трубку. Колин наливает себе еще одну порцию рома в надежде, что это поможет вспомнить ему что-то еще, и отправляет Робби Кэю сообщение:

«Я знаю — кто ты».

Ответ приходит незамедлительно:

«Поздравляю. Игра окончена».

Колина совершенно озадачивает ответ Робби. Так это все была игра, в результате которой Колин, наконец, узнал — кто такой Робби Кэй? Но ему мало этого. У него появилось еще больше вопросов, чем было. И Колин, во что бы то ни стало, дозвонится до мальчишки и потребует ответы, которые помогут ему вспомнить. Конечно, Робби не возьмет трубку, если увидит, что это он ему звонит, и Колин идет на хитрость и просит у Дилана телефон, чтобы сделать один очень важный звонок. Колин уверен, что Робби обязательно ответит незнакомому абоненту. Может быть, так оно бы и произошло, вот только Робби Кэй отключил свой телефон, и Колин, чертыхаясь, возвращает телефон владельцу и опрокидывает в себя еще одну порцию рома, которая для него становится последней, потому что вместо очередной вспышки воспоминаний у Колина ОʼДонохью наступает стадия полного забвения.

Дилан, обслуживая немногочисленных клиентов паба, задержавшихся допоздна, наблюдал за Колином ОʼДонохью, который медленно и методично накачивался ромом, все больше погружаясь в себя. Клиенты периодически бросали настороженные взгляды, когда Колин с грохотом опускал на барную стойку пустой стакан, в который тут же лихо наливал следующую порцию рома, как заправский пират, впрочем, именно так он и выглядел. Колин иногда отрывался от своего занятия и обводил заинтересовавшихся его персоной тяжелым взглядом подведенных темной подводкой глаз, вынуждая всех отвернуться, а сам снова, как казалось Дилану, погружался в воспоминания — Колин словно «зависал» на мгновение, и в глазах в этот момент читалась какая-то ясность, а рука автоматически опрокидывала порцию рома внутрь. Воспоминания, видимо, были не слишком приятными, а может, и слишком неожиданными, потому что Колин болезненно морщился, мрачнел, мотал головой и тяжко вздыхал. Дилан видел, что Колин почти дошел до кондиции — профессиональное чутье еще его ни разу не подводило, и хотел было уже забрать у своего не совсем обычного клиента бутылку с остатками алкоголя, но Колин, наконец, отвлекся от своего занятия и сосредоточился на телефоне, пытаясь до кого-то дозвониться, набирал номер снова и снова, вот только абонент, скорее всего, не желал разговаривать. Дилан решил, что не будет ему пока мешать и заберет алкоголь позже. Он пропустил момент, когда Колин налил себе еще рома — больше чем обычно наливал до этого, и теперь ждал подходящего момента, чтобы все забрать и вызвать Колину такси, пока тот еще в себе. Дилан все чаще бросал обеспокоенный взгляд в дальний угол барной стойки, и, заметив замешательство на лице Колина, решил все же подойти.