Ему было ахуеть, как плохо. Буквально, дословно. Потому что именно это предложение крутилось у него в голове. Одна проблема — перед глазами у него стояла эта дура, которую он сейчас хотел схватить за длинные патлы и несколько раз сильно ударить обо что-то твердое.

— Не указывай мне, Грейнджер, — пробормотал он, пытаясь сфокусировать на ней свой взгляд.

Она была ужасной даже в расплывчатой картинке. Даже в пьяном состоянии, когда все кажутся красивыми.

— А ты — не разговаривай со мной так. Всего доброго, — она захлопнула дверь настолько сильно, что у него голова буквально раскололась на две части.

— Да пошла ты.

***

Утро обещало быть хорошим: она пораньше встала, сделала зарядку, привела себя в порядок. Успела съездить в Министерство, чтобы забрать фото отчет Безликого, где была крупным планом показана татуировка с прямо стоящей чашей. На каждом снимке был как будто бы разный человек: то молодой парень, то пожилой дедушка, то зрелый мужчина. Но татуировка всегда была одна, нарисованная за правым ухом. Она что-то напоминала Гермионе, но она никак не могла вспомнить, что, пока шла по длинным коридорам.

— Привет. Ты что тут делаешь? — парень остановился в одном из поворотов, расплываясь в улыбке.

— Привет, да вот заходила забрать кое-что, — она кивнула на тонкую папку, в которой лежали фотографии.

— Разве вам можно показываться в Министерстве, пока вы притворяетесь другими людьми?

Марк выглядел слегка удрученно, хотя и пытался показать обратное. Девушка прекрасно понимала его — это далеко нелегко, когда нужно вставать ни свет ни заря, идти на работу и разбираться в бесконечном количестве дел. Иногда ей приходилось сидеть безвылазно целый день, роясь в стопках бумаг, где должно было быть хотя бы одно упоминание о том или ином убийце.

Сейчас у нее было что-то вроде отдыха — сиди и изучай поведение своего персонажа. Конечно, в этот «отдых» Малфой не входил, да и он должен был закончиться уже через шесть дней, так что она не расслаблялась.

— Угу. Работа начнется меньше, чем через неделю. Пока что свобода, — она усмехнулась и по-дружески потрепала Марка за плечо. Тот тяжело улыбнулся. — А ты что?

— Да вот разбираюсь с делом Мартинсона, — он устало протер глаза, вздыхая.

Парень был довольно симпатичным: высокий, с темными волосами, темно-карими глазами и милой улыбкой. Но сейчас усталость оставила свой след на нем: большие синяки красовались под глазами, лицо было бледным, да и сам Марк еле стоял на ногах, хотя сейчас было только начало дня.

— И что?

— Да ничего, честно говоря. Труп не найден, хоть убей. Никаких улик, вообще ничего. Пытался понять, что случилось с татуировкой, но…

— Грейнджер! — громкий голос перебил парня, который отстранено покосился в сторону шефа. — Родригес! Что это вы стоите здесь, прохлаждаетесь?

Девушка тяжело вздохнула, кивнув Марку.

— Договорим потом, я зайду завтра или как получится. Не грусти, — Гермиона приобняла его, погладив по спине.

Он действительно был очень хорошим: светлым человеком, который всегда придет на помощь. Но каждый раз девушку что-то останавливало, чтобы назвать его настоящим другом.

Она сама не знала, что именно. Может быть, это было вызвано тем, что она больше не могла подпускать к себе людей, кроме Джинни. Каждый раз, когда она знакомилась с новым человеком, в скором времени они переставали общаться, потому что девушка отталкивала его. Так как, приходя домой, она вновь чувствовала угасающую боль, которая напоминала про потерю Гарри, Рона и родителей.

— Спасибо. Ты тоже не отчаивайся. С Малфоем жить явно тяжелее, чем мне работать тут.

Они оба улыбнулись.

— Грейнджер! — шеф подошел к ним, упирая руки в бока. — Ты, кажется, заходила за бумагами. Мало того, что без Малфоя, так еще и штаны здесь протираешь, отвлекая работников.

— За Малфоя я не отвечаю, а сама уже ухожу. Всего доброго, — она помахала Марку и поспешила уйти, пока Карл не начнет «увлекательный» монолог. Закутавшись в куртку, она услышала, как недовольный голос говорит парню:

— А с тобой я еще поговорю.

День действительно был хорошим: мягкое солнце освещало улицы, наполненные людьми, а теплый ветер нежно обдувал лицо, которое она подставляла под последние осенние лучики. Скорее всего, дальше уже будут холода: зима должна была прийти через неделю. Синоптики в этом году пророчили снег и низкую температуру, что было нехарактерно для Лондона.

Она решила прогуляться — возвращаться домой не хотелось. Девушка ушла оттуда в районе девяти часов утра, оставив для Драко завтрак на столе. Вначале она, конечно же, не собиралась делать этого, но потом, выйдя в гостиную и увидев его сонную скривленную мину, подумала, что он даже приготовить себе ничего не сможет. Да и к тому же, когда эта пьяница проснется, головные боли ему обеспечены — пусть хоть поест нормально. Если, естественно, сможет притронуться к еде, приготовленной грязнокровкой.

Гермиона была несказанно рада, что успела выскочить из дома до того, как он испортил ей настроение. Сейчас все было хорошо: она прогуливалась мимо глубокого озера, смотря, как маленькие уточки ходят вокруг мамы, покрякивая.

Сама она безумно скучала по самым родным людям на земле — родителям. Она не видела их несколько лет, только могла смотреть на фотографию, где они оба улыбаются, держа в руках маленькую дочку.

Гермиона всегда пыталась вспомнить, что она сказала им в последний раз. Но это было безнадежно — как бы девушка не старалась, последние слова воспроизвести не могла.

Чувство вины не один раз окатывало ее с головой: она выжила, а родителей защитить не смогла. Эгоизм, безразличие, неосторожность? Как можно быть такой глупой, чтобы просто стереть им память, а не вывезти в другую страну?

Конечно же, ведь Гермиона просто надеялась на то, что они будут жить долго и счастливо в родном городе. Не вышло. Зато в родной стране умерли, черт возьми.

— Привет, — мальчик невысокого роста подбежал к ней, протягивая небольшой листик в худенькой ручке.

— Привет, — широко улыбнулась в ответ ему Гермиона. — Что это?

— Это приглашение на выставку скульптур известного архитектора, — он протянул брошюру настойчивее.

Милая улыбка словно приклеилась к его лицу. Голубые глаза радостно оглядывали незнакомку.

— Спасибо, но мне это, боюсь, не нужно.

Мальчик обиженно покосился на нее снизу, держа толстую стопку точно таких же листиков.

— Ну ладно, — она еще раз улыбнулась, почти касаясь пальцам бумаги. Однако кто-то выхватил ее быстрее.

— Мне нужно, — какой-то мужчина спрятал брошюру себе в карман, приветливо кивая мальчику. — Спасибо.

Девушка внимательно проследила за тем, как он спокойно разворачивается и уходит дальше по улице, аккуратно переступив через бродящую по тропинке уточку.

— Что это было? — спросила она у мальчика, но вмиг смолкла. Глаза остановились на его спине, резко поднимаясь вверх — за ухом была небольшая татуировка в виде чаши.

***

Мирное утро перерастало во что-то более мрачное: большие грозовые тучи сгущались на небе, а пока что маленький дождь барабанил по крышам домов. Для некоторых это приятная новость: свежесть, дующая через окно, прохлада, теплая кровать, книжка в руках и тихий стук капель по улице. Для некоторых. Но не для него.

Тихий стук для него был раскатом грома, который стреляет вместе с молниями, а пасмурное небо предвещало проливной дождь целый день. А у него уже голова раскалывалась от гребанного стука; длился он уже на протяжении часа с тех пор, как парень проснулся.

Все, что ему хотелось сейчас, — это убиться. Внутри все буквально выворачивалось наружу, в голове как будто электрошоком прошлись, а перед глазами до сих пор плыло.

Еще Драко хотел пить — ужасно, невыносимо. В горле настолько пересохло, что, даже если бы он захотел что-то сказать, не смог бы.

У него было две попытки встать, и обе закончились ужасной головной болью, после которой он еще пятнадцать минут приходил в себя. Поэтому единственное, что он пока сделал, — проснулся и успел проклясть вчерашний день, когда открыл дверь того клуба. Еще, правда, перенес стакан воды с помощью заклинания, что слегка облегчило ситуацию.