- Спасибо, - Алёна трепет ребёнка по лохматым волосам, собранным в распушившуюся косичку.

- Почему ты видишь худо? Потому что папка бьёт? - беспечно весело спрашивает девочка.

- Бабка твоя говорит: бьёт, потому что любит, а от любви худо не делается, - с горькой усмешкой отвечает Алёна. - Худо делается, когда ткёшь ночью при лучине.

- А зачем ты ткёшь ночью при лучине? - смотрит беззаботными глазами девочка на мать.

- Днём всё не поспеть. Но довольно, молчанье дороже золота. Ищи дальше, насобираем всё лукошко к ужину!

Долго копаются Алёна с дочерью в траве. Девочка находит гриб за грибом и воображает, будто играет с лешим, который оставляет ей подсказки листиками и цветочкам, показывающими, где скрываются грибные места. Алёне удаётся находить позднюю землянику кроваво-красного цвета, резко выделяющуюся на фоне травы, особенно на солнечных полянах.

- Леший указал на свинушки! - Нина гордо возвращается из кустов с десятком грибов, которые тут же ссыпаются в уже неподъёмную корзинку. - Пошли дальше, туда ведут колокольчики!

- Хватит, Нина, далеко мы нынче от деревни. Возвращаемся, а по пути назад корзинку и доберём.

- Ну как? - капризничает ребёнок. - Мы можем идти и идти до конца леса! А что за концом леса, матушка?

- Там другая деревня, Песочней зовётся, - устало отвечает Алёна.

- А за ней?

- Деревня Барановка.

- А за ней?

- За ней... - задумала Алёна. - За ней город Тверь, стало быть.

- А за городом что? - не унимается девочка, прыгая с кочки на кочку и с пня на пень.

- Не знаю, - начинает злиться Алёна. - Если за Тверь долго-долго идти, то и до Москвы дойдёшь!

- И там царь? - благоговейно спрашивает девочка.

- Говорят, да.

- А ты видела царя?

Алёна берёт упрямую девочку за руку и ведёт её в обратную сторону. Нина не вырывается, но елозит и отвлекается на яркие пятна бабочек или цветов, тормозя мать у каждого дерева.

- Его никто не видел, - устало отвечает Алёна. - Он живёт во дворце в... А, так он в Санкт-Петербурге живёт!

- А Шанкетебург не в Москве? - спрашивает девочка.

- В Москве, не в Москве, почём мне знать! - раздражается Алёна и тянет дочку сильнее. - Спроси у деда, он два класса школ проходил.

- А мы можем посмотреть на царя? - девочка наклоняется, чтобы сорвать ягоду, и мать несёт Нину на одной руке.

- Нет.

- А почему? - девочка, поняв, что с земли теперь ничего не достать, подъедает собранные Алёной ягоды из корзины.

- Неужто не понимаешь? Дворец за тридевять земель, нам не добраться.

- За тридевять земель? - восхищается Нина. - Так царь в сказке живёт? И у него три сына? Но батя говорил, что про всамделишного царя сказки нет...

- Он не в сказке, просто далеко, - вздыхает Алёна.

- Так давай поедем к нему. Иван-дурак приезжал в столицу к царевишне на печке, и мы приедем! И печка есть!

- Всамделишные печки не ездят, - Алёна одергивает руку дочки, когда та доела почти всю землянику. - Младшим братьям оставь!

- Тогда на кобыле Дуньке! Я видела, как барин ездит на лошадях, а наша только пашет! Дуньке тоже хочется скакать, она и до Шанкетербурга может!

- Вот только барину и можно скакать, - раздражённо говорит Алёна. - А нам нельзя. Только на базар в соседнее село по субботам.

- Почему? - недоумевает дочка.

- Судьба такая, - вздыхает Алёна. - Никуда не денешься.

- В Шанкетербург денешься! - радостно кричит Нина. - К царю поедем, скажем, что хотим Москву смотреть и движущиеся печки. У барин они движутся?

- Нет, не движутся. Хотя какой дичи только у них и нет...

- Вот видишь! - воскликает Нина. - Быть может, у барин бывают волшебные печи, а мы не видели! Ну, поехали-поехали!

- Мы себе не хозяйки, никто не отпустит, - строго говорит Алёна. - Да и куда податься в городе?

- Найдём третьего царевича Ивана, он дурак, он нам поможет!

Алёна отвешивает дочке смачный подзатыльник и выводит из леса на тропинку, с которой начался сон. Солнце на закате клонится к горизонту огромным розовым шаром, расплывающимся в глазах родственницы на всё небо. Ей, должно быть, кажется, будто мир стал сделан из яркой спелой малины, на цвет которой сейчас походят все предметы.

- Больше сказки рассказывать не буду, бестолочь!

Глава 7

Итак, благодаря укрывшимся от моего внимания стараниям Алёны, я оказалась по соседству с Лос-Анжелесом, в городе Пасадена, студенткой Калифорнийского Технологического Института. Я оказалась здесь, не зная ни одного человека, не зная языка, на котором предстояло слушать лекции, и не зная предметов, по которым будут эти лекции. Что могло пойти не так?

Я прилетела в августе, стояла адская жара в 106 градусов по Фаренгейту, как гласило табло в аэропорте, и я понятия не имела, сколько это в нормальных градусах.

"Примерно сорок один градус по Цельсию, - подсказала Алёна, когда мы выходили из зала прилёта на стоянку такси. - Не переживай, я разбираюсь в американской системе мер".

Пытаясь объясниться с таксистом по-английски, я выдала свой акцент, и водитель спросил на беглом русском:

- В КалТек тебя везти? Как там учиться собираешься с таким произношением?

Он закинул огромный чемодан в багажник и за всю дорогу не произнёс ни слова, заставив меня нервничать ещё больше.

Огромный кампус института, где перемешались здания девятнадцатого века с новомодными стеклянными постройками и высокие пальмы - с сухими стелящимися по земле кактусами, не добавил уверенности в себе. Проходящие мимо студенты или аспиранты, или преподаватели дружелюбно улыбались и что-то говорили. Кажется, они предлагали помощь и куда-то показывали, но я едва дышала от ужаса, не понимая ни слова.

"Они показывают, где международный офис, - перевела Алёна. - Иди туда".

Подсказки привели меня на первый этаж старого, даже старинного здания с высокими колоннами, увитыми плющом. Несколько неуверенно озирающихся по сторонам ребят символизировали близость регистрационного комитета, и я проникла внутрь, найдя кабинет с надписью "For international students".

Внутри нашлось несколько столов, за которыми сидели парни и девушки в оранжевых майках с логотипом института - горящим факелом, поддерживаемым парой рук. Я подсела к ближайшему столу, где молодая африканка с множеством косичек на голове что-то заполняла в компьютере.

"Что мне делать!?" - мысленно заорала я Алёне.

Девушка приветливо улыбнулась и выдала длиннющую фразу, в которой я поняла лишь местоимения и союзы.

"Короче, она рада нас приветствовать в КалТеке и просит дать документы на зачисление и общежитие", - одновременно переводила Алёна.

Завозившись, я так разворотила свой рюкзак, что из него выпал ноутбук, громко хлопнувшись на пол. Девушка бросилась мне помогать, но в итоге нужные документы упали ей на голову.

- Sorry... - прошептала я.

Но незнакомка рассмеялась, произнесла новую длинную фразу и села за компьютер с моими документами, выполняя бюрократические формальности.

"Что она сказала?" - спросила я.

"Ничего важного", - отмахнулась Алёна, и я поняла, что с таким переводчиком буду понимать процентов десять происходящего вокруг, если повезёт.

Девушка ушла в соседнюю комнату и вернулась с коробкой, украшенной логотипом института. Раскрыв её, девушка стала показывать разные ключи, электронные карточки, буклеты, схемы кампуса, какие-то списки литературы... Я с умным видом кивала, крича Алёне:

"Что мне делать!? Что мне делать!?"

"Заткнись, не мешай слушать, - раздражалась родственница. - Потом объясню"

Затем девушка стала махать рукой на окно и показывать на разные здания. В моменты, когда она очевидно хотела моей реакции, я издавала глубокомысленное "О-о-о" или соглашающееся "Ага-ага" или короткое "Окей". По жестам я исключительно смогла понять, где находится столовая, когда при взгляде на один из корпусов, девушка погладила живот и причмокнула.