– Расскажи мне о себе, – попросил барон, и тёплые интонации его голоса согрели меня.
Он и сам не заметил, как перешёл на русский, но это казалось так естественно и правильно! Черты лица Эрвина разгладились, и напряжение спало. Он с интересом разглядывал меня, будто видел впервые. Всё, что происходило сейчас, не поддавалось объяснениям. Настало время распутать клубок удивительной истории, приключившейся со мной. Я начала издалека, но видела, как с каждым моим словом оживлялся Эрвин. С нежной улыбкой он старался дотронуться до моей руки, но, едва коснувшись, тут же отдёргивал пальцы, будто обжигался. Наконец, я закончила говорить и выжидательно посмотрела на барона. Он полностью преобразился, больше не скрывая радостного волнения. От былой отрешённости не осталось и следа. Покачав головой, будто не веря в происходящее, Эрвин сказал:
– Я так боялся, что потерял тебя навсегда. Моя жизнь стала пустой, лишилась смысла. Чтобы увидеть тебя опять, мне пришлось проделать сложный путь.
– Что ты такое говоришь?
– Ольчёнок, родная моя. Я здесь, с тобой, но в чужом теле. В чёртовом прошлом!
Моё сердце подпрыгнуло от неожиданности, потому что Ольчёнком называл меня лишь Виталя. Одиночество, давившее на меня столько времени, отступило, и слёзы облегчения покатились по лицу. Я стояла напротив бывшего безумного пленника, в темницу к которому меня тянуло, как магнитом. Перед мужчиной, чья внешность резко отличалась от облика моего любимого. Но я знала, что моя изоляция в этом мире закончена. Тайна, что я носила в себе, раскрыта перед тем, кому можно полностью доверять. Но как же не похож он был на Виталия! Глядя на удлинённое лицо барона, его заострённый тонкий нос, я думала о ранимости и мягкости его натуры. Серые выразительные глаза, прячущиеся под тёмными бровями, словно выдавали впечатлительность и болезненную восприимчивость мужчины. Что касается моего друга, он всегда казался мне сильным, мужественным и уверенным в себе человеком. Несмотря на внешнюю холодность, на самом деле он был страстным и чувственным. Мне нравился открытый взгляд карих глаз Виталия, его высокие скулы и чётко очерченный подбородок.
Но чуть припухшие губы и светлые волосы смягчали образ, делали его притягательным. Я смотрела на барона Эрвина и видела, как сквозь его черты пробивается характер Виталия, его темперамент, мимика. В его голосе слышались знакомые мне интонации. Это странное сочетание двух абсолютно разных людей удивляло и пугало одновременно. Видимо, глядя на меня, мой друг испытывал те же смешанные чувства. Ведь то, что случилось с нами обоими, невозможно постичь, осознать. Но, тем не менее, вопреки смерти и несмотря на путешествие во времени, мы по-прежнему были вместе. Вытерев слёзы, я обняла Виталия, и он крепко прижал меня к себе. Мы стояли посреди большого зала, увешанного охотничьими трофеями. Мимо сновали слуги, выполняя рутинную повседневную работу. Они, недоумевая, косились на нас, не понимая, что происходит. Нужно было уйти из людного зала, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Вскоре мы оказались в комнате барона Эрвина, обстановка которой состояла лишь из кровати и сундука. Раздвинув шторы, я впустила свет и воздух в сумрачное помещение. Волнение всё ещё не отпускало меня, заставляя усиленно биться сердце.
– Ты стала совсем другой, – улыбнулся Вит. – Косы, длинное платье…
– Ну да, как полагается. А больше тебя ничего не смущает?
– Есть ещё кое-что. Марк отправился писать письмо о твоей предстоящей свадьбе с каким-то Патриком. Кто это?
– Твой сын, вернее, сын барона Эрвина.
– Понятно… вряд ли ему что-то светит, по крайней мере, пока я рядом.
– Да о чём ты вообще говоришь? Мы находимся в далёком прошлом. Я к тому же в теле ребёнка, а ты тут разборки затеять собираешься?
– А что ты предлагаешь? Чтобы я стоял и смотрел, как ты выходишь замуж за другого?
В дверь постучали, и я не успела ответить на вопрос. На пороге появился Марк с сообщением о том, что отправил письмо Генри Кендалу. Это известие сразу же всё изменило. Моя судьба вновь перестала мне принадлежать, но мириться с таким положением дел я не собиралась. Первой мыслью было покинуть замок, но я тут же её отвергла. Побег мог причинить страдания ни в чём не повинным людям – семье Марка и Патрику. А жить дальше с такой ношей стало бы для меня невыносимым. Оставалось ждать решения барона Кендала, считавшего Хогартов своими злейшими врагами. Как он поступит в данной ситуации – вот в чём вопрос. Я обречённо посмотрела на Виталия и, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Мне хотелось побыть одной, переварить случившиеся события, выбившие меня из колеи. Встреча с любимым человеком всё перевернула в душе. Это казалось непостижимым, недоступным для моего понимания. Я не знала, как привыкнуть к чужому обличью моего друга. Как научиться воспринимать его? Будущая свадьба с Патриком отступила на второй план, и все мои мысли вращались только вокруг Виталия. Я отрешённо смотрела на людей, занятых работой во внутреннем дворе. Гул их голосов долетал до меня словно издалека. Я полностью погрузилась в себя, вспоминая чудесные мгновения, проведённые вместе с возлюбленным. Время, наполненное любовью, нежностью, счастьем, осталось где-то в далеком прошлом. И вернуться туда не представлялось возможным. Утеряно ли оно безвозвратно или же переродится в нечто новое, но такое же волшебное и захватывающее, как раньше? Ведь Виталя здесь, рядом со мной. Моё внимание вдруг привлёк лысый человек, улыбавшийся тонкими губами. Он неотступно следил за мной, рождая неприятные ощущения в сердце. Его прищуренный взгляд из-под густых бровей показался мне знакомым. Я в задумчивости остановилась.
Где же я могла с ним встречаться? И тут же вспомнила: это же бывший охранник Эрвина. Откуда он тут взялся?
Что он делает в замке Хогартов, что задумал? Тот, видимо, понял, что я узнала его, но не подошёл, наверное, побоялся. Я его в этом и не винила, ведь наша последняя встреча плохо для него закончилась. Пригладив сивую бороду, охранник повернулся ко мне спиной и быстро скрылся в одной из хозяйственных пристроек. Позже Марк объяснил мне, что тот спасался от гнева Генри Кендала, и я со спокойной совестью забыла о его существовании. Два следующих дня прошли для меня, как в чудесном сне. Я провела их с Виталием, и это были поистине незабываемые часы, наполненные теплом и светлой радостью. Мы вспоминали прошлую жизнь и болтали без умолку, перебивая друг друга. Веселились от души, смеясь над своим дурацким положением. Как заговорщики, связанные общей тайной, делали многозначительные лица, если рядом находился кто-то ещё. Наша любовь осветила собой всё вокруг. Вновь обретённое счастье отодвинуло на задний план все проблемы: болезненное восприятие собственного тела, окружающую нас действительность и, разумеется, ожидание ответа от Генри Кендала. Мы с Виталием погрузились в собственный мир, принадлежащий лишь нам двоим. Как жаль, что ничто на свете не длится вечно! На рассвете, когда всё живое только пробуждалось, в замке Хогартов начался невообразимый переполох. Люди бегали, как заполошенные, что-то кричали. Перепуганная, я вскочила с постели и принялась одеваться. В моей комнате не было окна, и я не знала, что творится вокруг, поэтому, наскоро нацепив платье, выбежала наружу. В коридоре столкнулась с Виталием, который, по всей видимости, спешил ко мне.
– Что случилось? – прижалась я к нему.
– Папаша твой объявился. Думаю, ему не понравилась идея породниться с врагом.
– Генри Кендал здесь? Но, может, это и к лучшему. Должен же он обговорить все детали предстоящей свадьбы.
– Мне кажется, у него другие планы. В противном случае он не притащил бы сюда целую армию. Пошли, нужно поскорее найти Марка. Он, наверное, уже на крепостной стене.
Мой друг оказался прав: мы нашли младшего барона Хогарта именно там, где рассчитывали. Его встревоженный вид говорил сам за себя. Он отдавал распоряжения лучникам и даже не взглянул в нашу сторону. Я подошла к зубчатому парапету, защищающему стену, и осторожно выглянула наружу. Количество людей, столпившихся возле заполненного водою рва, впечатляло. Одетые в доспехи и вооружённые мечами и копьями, они враждебно оглядывали белоснежную кладку замка. Вит, боясь, что я пострадаю от шальной стрелы лучника, заставил меня удалиться на безопасное расстояние. Беспокойство в моей душе всё возрастало.
