-- И всё-таки, для чего вы здесь? Если, как говорите, груз вас не интересует? -- майор МВД прищурив взгляд поглядел на Горчакова.

-- Секретов нет. Нас интересует личность звонившего, только и всего. Мы здесь, чтобы увидеть злополучные грузовики своими глазами и лично их осмотреть. Ваш конфликт с полковником довольно неожиданный, и думаю, не на пользу расследованию.

-- Уж не обманывайте, товарищ следователь, что не интересуетесь. С каких это пор у нас ФСБ не интересуется межведомственными конфликтами? По личности звонившего -- это всё в ГУВД, там запись звонка.

-- Отлично, значит, голос хоть есть.

-- Нет голоса. Голос изменён, словно синтетический.

-- Вот как? А есть соображения, почему звонок был именно вам?

-- А соображений никаких нет. -- понизив тон голоса сказал майор. -- Есть информация от звонившего, в которой сообщалось, что грузовозы эти... -- майор совсем перешёл на шёпот и приблизился к Горчакову, -- грузовозы эти пасли вот кто. -- голова полицейского чуть заметно развернулась в сторону машины ФСКН и зрачки лукаво двинулись в сторону наркополицейских.

-- О как. Ясно. Спасибо за информацию, майор. Передавать её наверх не будем, не наша задача, но для нашего дела это весьма полезные данные.

-- Хоть пригодился.

-- Сами-то что собираетесь делать? Дело-то пахнет нешуточным скандалом.

-- Не знаю. Наше дело задержать груз, оформить и не отдавать его сотрудникам наркоконтроля... по крайней мере, не этим. Вон, видите, как ерепенятся. А дальше, что уж начальство решит. Моё дело маленькое, пусть они сами там наверху разбираются.

-- Понятно. Логично. Ладно, спасибо ещё раз, нам пора. -- офицеры пожали друг другу руки. -- Насчёт записи звонка прямо сейчас и заедем в ГУВД, надеюсь, они его не стёрли.

-- Не сотрут. Ладно, удачи, и привет Федеральной службе безопасности! -- майор отдал честь в сторону удаляющихся сотрудников ФСБ.

Горчаков и Алексеенко были уже на выходе из ангара, как услышали его оклик:

-- Товарищ следователь, постойте. А не подскажете, что там за интернетный червь появился такой -- наших сливает, картиночки какие-то ляпает с компроматом? Я-то особо не в курсе, вот, слухи доходят.

Горчаков резко остановился, застыл на секунду, глядя под ноги, затем развернул голову и произнес:

-- Да хулиганьё всякое, товарищ майор! Сидят в своих блогах, мнят себя великими борцами с коррупцией. Гоняем потихоньку, как можем.

Так же резко развернув голову обратно, Горчаков вышел за ворота ангара.

Полковник Уманец стоя у окна в своём кабинете впился глазами в папку с документами и напрягался так, словно пытался читать мелкий шрифт на китайском языке. Потом кинул папку на стол, охнул и сел в кресло.

-- То есть, эта ебетина ещё продолжается? -- усталым голосом спросил он.

Горчаков пожал плечами.

-- Продолжается, товарищ полковник. Картинки оказались нефальшивыми.

-- Да уж... И что же, Анатолий, вот эти все запреты, блокировки, это что, коту под хвост? Вы чего там делаете с Информационным отделом, а? Чего творите-то? Зачем это всё, к чему?

-- Виктор Васильевич, а мы-то здесь при чём? Все вопросы к Роскомнадзору, да к Ватутичу, они же ловко всё за нас решили, хватит уж нас-то обвинять.

-- Ох да, прошу прощения, майор. Так устал уже от этих переделок, то один сверху позвонит, то второй, все чего-то хотят. Ну что мы им тут, боги что ли, или джины, все желания раз и навсегда, вот так вот? -- полковник щёлкнул пальцами. -- Только ты скажи, как оно снова-то появилось?

-- Как оно снова, этого я вам не скажу, потому как не знаю, с этим ещё будем разбираться. Знаю только то, что говорил, и ещё повторю: удалить из интернета что-либо, особенно пользующееся популярностью, почти невозможно. Все эти блокировки обходятся, ддос-атаки прекращаются, данные копируются, файлы и сервисы переносятся на другие сервера и так далее. Здесь не нужно быть ай-ти специалистом, чтобы это понимать. Не вижу ничего принципиально удивительного в том, что НьюВижн воскресла.

-- Но делать-то что, а? -- закричал полковник Уманец. -- Что же у нас получается на сегодняшний день? Как работает эта программа, вы не знаете, кто её снова запустил, вы не знаете, ничего не раскрыто, никто не найден, все арестованные отпущены, потому как, видите ли, на них ничего нет! Один сидит, молчит, да и толку? А дело-то совсем серьёзное, гляди-ка, что происходит -- кто-то наркоконтроль эмвэдэшникам сливает, это ж охренеть можно! Короче, парни, я не знаю, вы профессионалы, или кто? Давайте, делайте уж что-нибудь! А не то другие займутся. Теперь иди, Горчаков, иди.

Полковник махнул рукой, поморщился и снова уткнулся в документы. Горчаков вышел, не сказав ни слова.

Поднимаясь по лестнице в Информационный отдел, майор услышал знакомый голос: Алексеенко спускался с помощницей Ницмана Юлией, что-то ей артистично рассказывая, отчего та глуповато хихикала и краснела. Наткнувшись на майора, они оба, словно не замечая его, по инерции продолжали сплетничать.

-- Как мило, капитан! Смотрю, эффективно тратите свободное время. -- с иронией произнёс Горчаков. Алексеенко, закончив фразу в сторону Юлии развернулся к Анатолию.

-- Мы, между прочим, обсуждаем недавнее поступление младших лейтенантов, которые стали посмешищем для всего отдела, и шизовые указы Милюкова. Вон, айтишников это тоже коснулось, да, Юля?

-- Ладно, Григорий Семёнович, пойду я, и так тороплюсь уже. -- растерянно сказала девушка, поправив причёску и направилась вниз по лестнице. Майор и капитан остались стоять в пролёте между этажами, выдерживая паузу и глядя в окно. Когда шаги сотрудницы исчезли в тишине коридоров, Горчаков повернулся к капитану.

-- Чего это ты с ней?.. -- подозрительно спросил он.

-- Как чего? Кто я, не знаешь, что ли? Главный аккумулятор служебных сплетен. -- капитан хихикнул и легонько пихнул локтем Анатолия.

-- И чего насплетничать удалось?

-- В отделе нервозная обстановка. Все пытаются вычислить, кто реанимировал программу, кто звонил ментам. Бесятся, на самом деле, и боятся. Начальства. Постоянные споры, даже друг друга начали подозревать. Говорят... -- Алексеенко запнулся.

-- Что говорят?

-- Есть предположения... -- капитан подошёл совсем близко к Горчакову, развернулся к окну и перешёл на шёпот. -- Есть предположения, что всё это дело рук кого-то из наших. Кого-то, кто знает систему изнутри.

-- И есть предположение, кто?

-- Пока нет. Но кто-то точно связанный с научно-техническим или ай-ти отделом. Но, если ты помнишь, я выдвигал эту версию с самого начала, только немного под другим углом. А тут вот, она имеет поддержку.

-- Версию выдвигал... да ты много что выдвигал. Если много что выдвигать, то какая-нибудь да выстрелит. Но в любом случае, спасибо за информацию.

-- Что делать будем?

-- Тебе пока ничего не делать, занимайся своими служебными. Пока буду пробивать кто звонил, сейчас заскочу к Затейкину, потом поеду в Научтех отдел к специалистам, нужно пошаманить с записью голоса, копию от мвдэшников уже получил. Есть вариант отчистить его от синтетики всякой и более-менее восстановить тембр. Потом поеду к сотовым айтишникам, попытаемся определить, откуда был звонок. И вот по результатам этих проверок уже буду собирать следственный совет, так что будь готов.

-- А что так, вроде проще всё это делали, у нас же, на месте?

-- Ни в этом случае. Гадёныш зашифровался, как мог. Только по косвенным данным вычислять. Но, это видно будет. И да, полковник напрягается очень.

-- Что и не удивительно.

-- Это точно...

-- Послушай, а откуда вообще такая уверенность, что звонок и слив наркоконтроля в принципе связан с картинками? Ну, то есть, звонящий никак не обозначил этот факт. Может быть, картинки отдельно -- а слив отдельно? И в таком случае, это вообще к нашему делу не относится? -- несмело спросил Алексеенко.