Зейнар -хатун кивнула, внимательно слушая султаншу.

— Сомневаюсь, что столь одержимая властью женщина сама отказалась от любви повелителя, которой так долго добивалась. Её подставили. Как думаешь, кто способен на это?

— Валиде Хюррем Султан и Михримах Султан люто ненавидели её. Думаете, это их рук дело?

— Несомненно, — ухмыльнулась Сейхан Султан, взглянув на своё письмо. — Даже если моё предположение ошибочно… Какая разница? Повелитель, прочитав это письмо, а я сделаю так, чтобы он прочитал, наткнется на отрицание Михримах Султан того, что она виновна в смерти Нурбану Султан, что ещё больше уверит его в её виновности. Я же найду разбойников и заплачу им, чтобы они при допросе рассказали, будто бы напали на карету Нурбану Султан по приказу Михримах Султан, которая им заплатила золотом.

— Но с чего вдруг их начнут допрашивать, когда о смерти Нурбану Султан все позабыли?

— Письмо, что я подброшу Михримах Султан, написано будто бы от имени главаря разбойников, которому она “заплатила”. Повелитель пожелает найти его, а я сделаю так, чтобы он нашёл именно того, с кем я договорюсь.

— Аллах всемогущий, — улыбнулась поражённо Зейнар-хатун. — Как вам подобное в голову пришло, госпожа? Вас стоит бояться.

— Верно, — поднимаясь из-за письменного стола, проговорила Сейхан Султан. — Стоит.

— И как же нам подбросить это письмо в покои Михримах Султан? Она никогда не оставляет их пустовать.

— С этим придётся помучиться, — выдохнула султанша. — Но мы найдем способ.

Дворец Хюмашах Султан.

Русоволосая султанша, восседая на тахте в главном холле своего дворца, с улыбкой обнимала дочь Салиху Султан, сидящую у неё на коленях, а её сыновья Мехмет и Мустафа играли неподалёку с деревянными мечами, громко вскрикивая и смеясь, когда в холл вошла Хадижа-калфа, держа в руках письмо.

Заметив его в её руках, Хюмашах Султан заинтересованно взглянула на калфу.

— Письмо?

— Да, госпожа. Передал какой-то ага. Он не назвался, но произнес, будто бы ему строго велели, чтобы письмо попало лично вам в руки.

Нахмурившись, Хюмашах Султан, передав дочь служанке в руки, взяла письмо из протянутых рук Хадижы-калфы и поднялась с тахты.

— Останься здесь, присмотри за детьми.

Добравшись до супружеских покоев, Хюмашах Султан, заинтригованная, принялась читать письмо, но вскоре, взволновавшись, она скомкала его, почувствовав, как страх затрепетал в её груди. Вдруг, Ахмед прочитает его?!

Спешно подойдя к горящему камину, султанша хотела было бросить любовное письмо от таинственного поклонника в пламя, но ей помешал скрип открывающихся дверей. Вздрогнув от испуга, Хюмашах Султан, повернувшись к ним лицом, спрятала руку со скомканным письмом за спиной.

Ахмед-паша настороженно нахмурился, заметив это, едва зайдя в покои. Султанша трепетала от страха и волнения и с головой выдавала себя этим, из-за чего проклинала того, кто посмел написать ей подобное письмо.

— Хюмашах? — спросил Ахмед-паша, медленно подходя к жене. — Что ты прячешь?

— Прячу? — с наигранным непониманием переспросила та. — О чём ты?

Ещё больше напрягшись от такого её поведения, мужчина приблизился к жене и, требовательно вытащив её руку из-за спины, с силой разжал ладонь, увидев на ней скомканное письмо.

— Не стоит тебе читать это, Ахмед, — прошептала Хюмашах Султан, попытавшись вырвать письмо из его рук, но безуспешно. — Это всё вздор!

Развернув бумагу, Ахмед-паша, бросив на жену тяжёлый взгляд, бегло прочитал содержимое, и Хюмашах Султан постепенно сжималась, замечая, как его лицо искажается в гневе и негодовании.

— Кто это написал?! — прогремел его голос в покоях.

Султанша отшатнулась от супруга в страхе.

— Можешь не отвечать! — сквозь зубы процедил Ахмед-паша, бросив письмо на пол и гневно взмахнув рукой. — Твой любовник, верно? Ты с ним ведешь тайную переписку и ещё смеешь обсуждать меня с этим дьяволом!

— Что ты такое говоришь, Ахмед?! — проронив слезу, воскликнула Хюмашах Султан, в отчаянии схватив его, уходящего, за плечо. — Я не знаю, кто написал это письмо!

Паша в раздражении сбросил её руку с плеча и, смерив жену пугающим гневным взглядом, направился к дверям, но перед уходом он всё же ещё раз обернулся на плачущую жену.

— Я найду его и убью. И если не хочешь, чтобы тебя постигла та же участь, не попадайся мне более на глаза!

Мужчина ушёл, и двери с грохотом захлопнулись за ним, отчего Хюмашах Султан, плачущая и дрожащая, вздрогнула, а после осела на пол.

Дворец Хюма Шах Султан.

— Султанша, — приветственно кивнула рыжеволосая Эсмехан Султан, едва Шах Султан спустилась в главный холл, сияя довольством. — Рада, наконец, встретиться с вами.

— Эсмехан Султан, — улыбнулась та, подходя ближе. — Добро пожаловать. Рада видеть вас в своем дворце. Вы, кстати, уже бывали в Топкапы?

— Пришлось, — помрачнела Эсмехан Султан. — Мы с супругом нанесли визит нашему повелителю. Хвала Аллаху, что Михримах Султан не встретили.

Шах Султан усмехнулась её словам, а после пригласила сесть на тахту.

— Верно. Михримах Султан стала ещё более властной, как только получила в свои руки гарем после смерти Валиде Султан.

— Она управляет гаремом? — возмущенно переспросила Эсмехан Султан. — Я думала, что повелитель назначит вас его управляющей.

— И я на это надеялась, но отец предпочел дочери сестру, которая столько боли и страданий ему принесла.

— Видимо, султанша своими лживыми речами оплела повелителя, поэтому он не видит истины, — недовольно проговорила Эсмехан Султан. — Но мы избавим династию от паутины её интриг и лжи, верно?

— Да, Эсмехан. Она лишила нас матерей, отняв их жизни ради собственной власти. Мы отомстим. Пусть эта змея захлебнется в крови, которую пролила.

— Что мы предпримем? — нетерпеливо воскликнула рыжеволосая госпожа. Она горела в жажде возмездия.

— Пока не знаю, — задумчиво покачала головой Шах Султан. — Нужно должным образом всё продумать. На это уйдут дни, но будем терпеливыми.

Утро следующего дня.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Михримах Султан с довольством разглядывала себя в зеркале, любуясь своим одеянием из темно-синей и коричневой тканей, украшенным серебрянной нитью и прозрачной вуалью, из которой были сотканы рукава. Её, пусть и седеющие, русые волосы ниспадали по плечам и спине, увенчанные высокой диадемой из золота и голубых сапфиров, сверкающей в утренних лучах солнца.

Двери в покои распахнулись, и Михримах Султан обернулась на вошедшую в покои дочь, бледную и с заплаканными красными глазами. На госпоже было одеяние из красного шёлка, поверх которого сверкал золотой вышивкой женский изящный кафтан из той же ткани, а на голове высилась золотая диадема с рубинами. Нахмурившись от охватившего волнения, Михримах Султан приблизилась к дочери, которая поклонилась ей, а после поцеловала почтенно её руку.

— Хюмашах? Что с тобой?

— Валиде, — отозвалась та. — Я уверена, что Ахмед-паша скоро пожелает развестись со мной!

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Михримах Султан, сверкнув серыми холодными глазами. — Он не имеет права желать развода с султаншей династии. И вообще, с чего у тебя возникли такие мысли?

Услышав рассказ дочери о письме от тайного поклонника, которое прочитал Ахмед-паша и пришел от этого в дикую ярость, Михримах Султан покачала головой.

— Ахмед-паша остынет, а после признает свою неправоту. Ты, главное, не давай ему повода сомневаться в твоей преданности.

— Он и смотреть на меня не желает… — тоскливо воскликнула Хюмашах Султан, опустив глаза к рукам, сложенным на коленях.

— Я с ним поговорю, — заверила её мать, поднимаясь с тахты и расправляя полы одеяния. — Оставайся здесь, в моих покоях. У меня аудиенция с Ахмедом-пашой по поводу государственных дел.

Топкапы. Покои Нурбахар Султан.

— Сюмбюль-ага, — ухмыльнулась Нурбахар Султан, встречая в своих покоях евнуха, который склонился в поклоне.