— Госпожа, вы уверены насчёт сеньоры Дориа? Мне всё это кажется подозрительным…
— Рейна — моя сестра, — устало выдохнула Сейхан Султан, которой надоели вопросы служанки и её сомнения. — Что здесь подозрительного? Теперь я не одна, Зейнар. Вместе с ней мы будем править миром! Она в Европе, я на Востоке.
— Всё же я беспокоюсь, — беспокойно нахмурилась служанка. — Андреа Дориа был врагом Османской империи, руководил сражениями Генуи с османскими реисами. Разве ваше с ним родство не станет причиной ухудшения отношений с повелителем? Он посчитает вас представительницей рода, происходящего из вражеской нам страны. Тем более, ваше сотрудничество с Рейной Дориа, представительницей семьи Дориа в управляющем совете Генуи, толкуется, как государственная измена.
— Значит, повелитель об этом знать не должен. Я буду молчать, ты будешь молчать. Более никто ничего не знает.
— А если узнают? Это может стать серьезным ударом по вашей власти и отношениям с повелителем.
— Что ты предлагаешь? — нетерпеливо воскликнула султанша.
— Расскажите обо всём повелителю. Лучше, если он узнает обо всём от вас. Иначе ваши враги смогут выставить эту ситуацию в чёрном цвете, дабы лишить вас власти и доверия повелителя.
Выслушав служанку, Сейхан Султан задумчиво нахмурилась.
Топкапы. Покои Нурбахар Султан.
Султанша беспокойно расхаживала по покоям, когда взволнованная Ясмин-хатун вошла в них и, покосившись на Арвен-хатун и детей, многозначительно посмотрела на свою госпожу.
— Арвен, отведи детей прогуляться в саду, — приказала Нурбахар Султан, поняв её без слов. — Я к вам вскоре присоединюсь.
Та увела шехзаде Селима и Севен Султан из покоев.
— Ну что? — нетерпеливо осведомилась султанша.
— Сейхан Султан велела принести ей обед. Я поймала Лейлу-хатун, что сегодня разносит еду членам султанской семьи. Она позволила мне подсыпать яд в одно из блюд, так как я пообещала ей, что если она воспротивится или кому-нибудь расскажет о вашем приказе, то этой же ночью лишится жизни. Отравленная еда, наверно, уже в покоях султанши.
Нурбахар Султан довольно ухмыльнулась с горящей в голубых глазах одержимостью.
— Нужно избавиться от этой Лейлы-хатун. Ясмин, ты должна убить её! Никто не должен знать о том, что это сделала я.
Ясмин-хатун побледнела сильнее прежнего и помрачнела, понимая, что ей снова придётся убить невинного человека. Так ли важна верность, учитывая эти безумные приказы?
Дворец Михримах Султан.
Султанша, вспомнив о Рустеме-паше после ссоры с дочерью, с тоской в груди достала из настенного шкафчика в своих покоях шкатулку, где она хранила все памятные для неё письма.
Роясь в письмах, султанша с непониманием нашла одно, о котором она даже не помнила. Развернув его, Михримах Султан прочла его содержимое и встревожилась. Письмо было написано от некого аги, который сообщал, что успешно выполнил её поручение, убив Нурбану на лесной дороге. Хазан-ага?
Он не писал ей никаких писем, кроме того короткого послания, который Фахрие-калфа предоставила ей и валиде. Да и Михримах Султан такое письмо не стала бы хранить. Неужели, кому-то известно об их с валиде интриге, посредством которой они избавились от Нурбану?
Если об этом станет известно повелителю, то пропасть между ними уже ничто и никогда не сократит, а это значит, что власть для неё будет навсегда потеряна.
Топкапы. Султанские покои.
Черноволосый султан Мехмет стоял у карты, разложенной на письменном столе, а рядом с ним находились Ахмед-паша и Соколлу Мехмед-паша, между которыми чувствовалось напряжение. Султан, вздохнув, сложил руки за спиной.
— Всё готово, — улыбнулся он, взглянув на пашей. — Утром на заседании Совета Дивана я объявлю о начале военного похода. Вскоре отправимся в путь. В этот раз мы завершим начатое.
— Дай Аллах, повелитель, — проговорил Ахмед-паша.
Соколлу Мехмед-паша лишь молча кивнул.
— Уже поздно. Возвращайтесь в свои дворцы, паши.
Соколлу Мехмед-паша и Ахмед-паша, поклонившись, покорно вышли из покоев, а повелитель вызвал Локмана-агу.
— Слушаю, господин, — зайдя в опочивальню, поклонился он.
— Пусть придёт Сейхан Султан.
Локман-ага, поджав губы, молча откланялся, поспешив исполнять приказание.
Султан Мехмет признавал, что сильно привязался к Сейхан за последнее время. Её смелые речи, гортанный смех, страсть к жизни помогали ему забыться. С ней он чувствовал себя моложе, живее, и свободнее и с ней забывал о тяжёлом бремени управления государством.
Топкапы. Коридор.
Соколлу Мехмед-паша степенно уходил по коридору, но Ахмед-паша окликнул его. Мехмед-паша с недовольством и настороженностью обернулся к нему лицом.
— Не смейте более писать моей жене письма, паша! — процедил Ахмед-паша, злобно сверкнув тёмными глазами.
— С чего вы взяли…
— Я знаю, что это ты написал то письмо! — резко его перебил Ахмед-паша, схватив за воротник кафтана. — Ты давно грезишь о Хюмашах Султан, верно?!
— Пусть так, паша, — мрачно признался Соколлу. — Но не вините ни в чём султаншу. Она о моём чувстве даже не знает и, разумеется, не догадывается о том, кто отправил ей то письмо.
Ахмед-паша нахмурился, осознавая услышанное, и смягчился, отпустив воротник кафтана паши.
— Учти, подобного я более не потерплю. Лишу всех полномочий и повелителю доложу о твоих грязных помыслах! Сгинешь в позоре и нищете!
Толкнув его плечом, Ахмед-паша быстрым шагом покинул коридор, оставив мрачного Соколлу Мехмеда-пашу смотреть ему вслед напряжённым мрачным взглядом.
Топкапы. Покои Сейхан Султан.
Войдя в покои, бледная и взволнованная девушка занесла поднос с обедом для госпожи. Подойдя к столу, Лейла-хатун поставила поднос на него. Заметив бледность служанки, Сейхан Султан насторожилась.
— Хатун, ты плохо себя чувствуешь?
— Нет, госпожа, — волнительно ответила та, спешно пятясь назад, к дверям. — С вашего позволения.
Кивнув, Сейхан Султан придвинула поднос ближе к себе, а Зейнар-хатун настороженно взглянула на него. Султанша, проголодавшись, отломила кусочек от булки и следом за ним отправила в рот кусочек мяса. Через мгновение, трапезничая, она почувствовала горький привкус во рту и непонимающе нахмурилась. В это время в покои зашла Фахрие-калфа и поклонилась госпоже, которая отчего-то начала кашлять.
— Султанша, — проговорила Фахрие-калфа. — Повелитель зовёт вас в свои покои.
Зейнар-хатун беспокойно смотрела на свою госпожу, которая, сжав рукой горло, истошно кашляла.
— Госпожа, с вами всё в порядке?
Переведя взгляд на поднос, Зейнар-хатун увидела полную картину, сложив всё воедино.
— Отравлено! — вскрикнула она, налив из стоящего столике кувшина воды в кубок. — Выпейте воды, госпожа. Пейте!
Сейхан Султан пыталась выпить, но не могла сделать этого из-за сильного приступа кашля. Султанша, задыхаясь, взглянула на свою руку и увидела кровь, налипшую на неё. Взволнованная Фахрие-калфа выбежала из покоев.
— Скорее! Лекаршу! Госпожу отравили!
Мир перед глазами задыхающейся Сейхан Султан потускнел, и она, закатив зелёные глаза, упала на тахту, выронив кубок с водой из рук, который со звоном покатился по полу. Из её приоткрытого рта сочилась тёмная алая кровь…
Комментарий к Глава 8. Отчаяние
Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/validehurrem
========== Глава 9. Возвышение и падение ==========
Топкапы. Султанские покои.
Ожидая прихода Сейхан, султан Мехмет в задумчивости подошёл к зеркалу и вгляделся в своё отражение, когда, постучавшись, в опочивальню вошла обеспокоенная чем-то Фахрие-калфа.
— Господин, — поклонилась она. — Мне нужно вам сообщить о происшествии в гареме.
— О чём ты? — нахмурился повелитель, напрягшись от выражения её лица.
— Я направилась в покои Сейхан Султан, дабы передать султанше ваш приказ явиться в ваши покои. На моих глазах Сейхан Султан отведала отравленной пищи с подноса. Султанша пребывает в тяжёлом состоянии. Лекарша с ней, делает всё возможное.
