— Слушаю, госпожа, — с готовностью отозвалась Ясмин-хатун.

— Проследи, когда в покои Сейхан понесут обед и, поймав наложницу, заставь её подсыпать этот яд в пищу. Змея должна умереть!

Ясмин-хатун помрачнела, но дрожащей рукой взяла пузырёк с ядом.

— Ступай, — твёрдо приказала султанша, проводив тяжёлым взглядом уходящую служанку, а после вздохнула, покосившись на детскую комнату, где заплакала Севен Султан.

Дворец Михримах Султан.

Тоскливо озираясь в пустом кабинете покойного супруга, Михримах Султан дотронулась кончиками пальцев до пера в чернильнице. С грустью вздохнув, она хотела было выйти из кабинета, но в распахнувшиеся двери вошла темноволосая и улыбающаяся Гюльбахар-калфа. Михримах Султан приветственно ей кивнула, принимая поклон.

— Госпожа. Я так рада видеть вас!

— Добро пожаловать, Гюльбахар, — натянуто улыбнулась султанша. Калфа напоминала ей о покойном Рустеме-паше, ведь именно он привёл её в их дворец и спас из грязного кабака, так как она напомнила паше его сестру. — Как тебе жилось в Старом дворце? Надеюсь, ты ни в чём не нуждалась.

— Тосковала по вам, султанша, — призналась Гюльбахар-калфа. — Я так рада, что вы вызвали меня обратно к себе на службу. Дай Аллах, к добру ваше возвращение в ваш дворец из Топкапы.

— Я более гаремом не управляю. Так решил наш повелитель, — мрачно проговорила Михримах Султан. — Что же, располагайся и приступай к своим прежним обязанностям главной калфы моего дворца. Без тебя в Топкапы мне было трудно…

Гюльбахар-калфа, улыбнувшись, поклонилась и ушла. Оглядевшись напоследок в кабинете, Михримах Султан тоже покинула его, но в коридоре наткнулась на свою служанку.

— Султанша, прибыла Хюмашах Султан.

Кивнув, женщина поспешила к ожидающей её дочери.

Топкапы. Покои Сейхан Султан.

Темноволосая девушка, стоя перед зеркалом во весь рост, набросила на плечи зелёный бархатный плащ, а после накрыла голову глубоким капюшоном.

— Госпожа, вы уверены? — беспокоилась Зейнар-хатун, стоя рядом, уже одетая в плащ. — Вдруг это происки Михримах Султан? Вы так возвысились, что сейчас против вас могут обратиться многие.

— Будь что будет, Зейнар, — выдохнула Сейхан Султан, обернувшись к ней лицом. — От судьбы не убежать. Я не боюсь упасть, так как всегда смогу встать на ноги.

Её зелёные глаза обратились к Элие-хатун, сидящей рядом с Махмудом и Мурадом на тахте.

— С шехзаде глаз не спускай и покои не покидай, поняла?

— Да, госпожа. Если будут спрашивать о том, куда вы отправились, что ответить?

— Говори, что я пошла прогуляться в саду, — переглянувшись с Зейнар-хатун, ответила султанша и покинула покои.

Старый дом на окраине Стамбула.

Темноволосая Хюма Шах Султан, скрытая плащом, стояла напротив сидящей за столом престарелой женщины. Седовласая, та склонилась на какой-то ёмкостью с водой и различными травами, разложенными на столе.

— Я заплачу, как всегда, сверх меры, — проговорила Шах Султан, показав мешочек, полный золота.

— Что знать желаете, госпожа? Снова о судьбе династии?

— Да. Что ждёт нас в недалёком будущем?

Гадалка, покивав головой, бросила измельчённые травы в ёмкость с водой, стоящую перед ней, а после начала что-то шептать про себя, но вскоре голос её стал громче, а слова разборчивее.

— Родится девочка у благородной женщины из семьи султана, предзнаменующая её возвышение… Много утрат и горя она понесла на своей доле, но судьба её вознаградит сполна за то, что все стерпела она покорно. Её судьба… будущее династии затмевает… Не вижу более ничего.

Шах Султан задумчиво молчала, решив, что этой женщиной она и является. Ведь она единственная ждёт ребёнка из всех женщин династии.

— Не меняется будущее… Что за женщина?

— И не изменится, госпожа, — проговорила гадалка, покачав головой. — Оно предопределено. А имени не знаю и не вижу, как она выглядит.

Бросив мешочек с золотом на стол, Шах Султан покинула старый дом.

Маниса. Покои Селин Султан.

Проснувшись этим утром, султанша привычно заглянула в детскую, пока служанка отправилась за кувшином с водой для умывания. Её сын Ахмед лежал на кровати, повернувшись лицом к стене и, видимо, ещё спал.

— Сынок, просыпайся.

Мальчик не отреагировал, продолжая неподвижно лежать на боку. Селин, сев на край кровати, потрепала его по чёрным волосам и, притронувшись к его лбу, отпрянула от его холодности.

— Ахмед? Просыпайся. Ты замёрз?

Мальчик молчал, и султанша перевернула его лицом к себе, а после стала содрогаться в рыданиях. Лицо её сына было мертвенно-бледным с синим оттенком, а глаза неподвижные и будто стеклянные.

— Ахмед! Что с тобой?! Ахмед!

В комнату, бросив кувшин с водой на пол, вбежала взволновавшаяся служанка.

— Госпожа, что с вами?!

— Мой сын! — судорожно взвыла та, сжав его маленькую холодную руку.

Служанка, взглянув на мальчика, побледнела от ужаса и прикрыла рот ладонью, дабы не закричать.

Городской рынок Стамбула.

Сейхан Султан и Зейнар-хатун, скрытые плащами, следовали за Зафером-агой, который пообещал привести их к Агифу-аге, торговцу коврами.

Они плутали по рынку довольно долгое время, и султанша начала сомневаться, что сделала правильный выбор, решив наведаться к загадочной Рейне Дориа из её прошлого.

Зафер-ага, наконец, остановился и, обернувшись к госпоже, жестом указал на невысокого, полного мужчину, стоящего за прилавком, заваленным коврами. После повар султанской кухни незаметно исчез в толпе, а Сейхан Султан, стараясь не привлекать внимания, подошла к прилавку. Поймав её многозначительный взгляд из-под капюшона, Агиф-ага подошёл к ней, делая вид, что помогает выбрать ковёр.

— Тебе известно, как добраться до дома сеньоры Дориа? — прошептала Сейхан Султан.

Агиф-ага, наклонившись, что-то тихо проговорил ей, а после госпожа, кивнув ему, вернулась к стоящей в стороне взволнованной Зейнар-хатун.

— Ну что, госпожа?

— Идём, — проговорила Сейхан Султан, решительно направившись куда-то.

Они покинули городской рынок и вскоре, после нескольких минут пути в сторону бухты, пришли к воротам огромного поместья, поражающего своими размерами и красотой колониальной архитектуры.

Взявшись, словно из ниоткуда, из-за ворот показался стражник в европейских доспехах. Оглядев женщин, он молча открыл ворота и жестом пригласил их пройти по узкой заросшей аллее, в конце которой виднелось крыльцо и входные двери. Настороженно переглянувшись, Сейхан Султан и Зейнар-хатун двинулись по мрачной аллее.

— Жутковато, — пролепетала Зейнар-хатун, держась рядом с госпожой.

Сейхан Султан промолчала и лишь прибавила темп шага.

Вскоре они подошли к крыльцу, и им навстречу вышел высокий, бритоголовый мужчина с широкими плечами.

— Добро пожаловать, — поклонился он. — Сеньора Дориа ожидает вас, султанша. Пройдёмте.

Сейхан Султан решительно последовала за ним. Войдя в широкие, массивные двери, султанша сняла с головы капюшон плаща и восхищённо огляделась в роскошном доме с богатым убранством в европейском стиле. Мужчина провёл их через несколько коридоров и залов, а после открыл какую-то дверь, приглашая её войти в комнату.

Султанша, поджав губы то ли от волнения, то ли сдерживаясь от просящихся наружу вопросов, вошла в комнату и осмотрелась. Кругом шкуры животных, на каменных стенах развешаны огромные гобелены.

У полыхающего оранжевым пламенем камина спиной к двери стояла высокая, стройная женщина в бархатном тёмном платье с открытыми плечами, а её длинные тёмные волосы струились по спине.

— Оставьте нас одних! — раздался эхом в комнате её властный голос.

Мужчина немедленно вышел в коридор, а Зейнар-хатун, дождавшись позволительного кивка своей госпожи, помедлила.

Звенящая тишина на мгновение воцарилась в комнате, но после таинственная женщина обернулась лицом к напряжённой Сейхан Султан, которая сразу же узнала в ней Рейну Дориа, за которой тайком наблюдала в детстве.