— Довольно! — её возглас эхом пробежался по затихшему гарему. — Ты не смеешь подобным образом отзываться о представительницах династии. Меня не волнует твой траур, Хюррем. Я не позволю осквернять память моих покойных матери и бабушки.

Фатьма Султан, услышав это, гордо улыбнулась и, изящно поднявшись во след племяннице, взяла её под руку.

— Идём, Гюльрух.

Женщины, сверкая одинаковыми чёрными глазами, степенно покинули гарем.

Гевхерхан Султан, резко схватив младшую сестру за руку, рассерженно посмотрела на неё.

— Прекрати, Хюррем! Ты уже со всеми успела поскандалить за эти дни. Что с тобой творится?

Та, снова вырвав руку из захвата сестры, подхватила подол своего чёрного платья в руки и надменно покинула гарем.

Гевхерхан Султан тяжело вздохнула, глядя ей в след. После она обернулась к мрачной Эсен-хатун и едва заметно улыбнулась ей.

— Не принимай близко к сердцу слова Хюррем Султан. Все мы сознаем, что ты не могла отравить Шах Султан.

— Благодарю, госпожа, — ответила та, вежливо склонив темноволосую голову.

Виновато взглянув на напряжённую Селин Султан и её маленькую дочь Фатьму, она также покинула гарем.

Эсен, Селин и Фатьма единовременно поклонились ей, а после переглянулись.

— Хюррем Султан от горя не знает, как спастись, — сочувственно прошептала Селин Султан, покачав темноволосой головой.

— Я понимаю Султаншу, — печально вздохнула Эсен. — Терять близких — очень болезненно. Она боготворила Шах Султан. Боль от этой потери навсегда останется в её сердце…

— Ты не по годам мудра, Эсен-хатун, — задумчиво подметила Селин, разглядывая беременную наложницу.

— За свои шестнадцать лет мне многое довелось пережить, Султанша. Моя мудрость исходит из трагедии моей жизни. С вашего позволения.

Почтенно поклонившись, она покинула гарем, вернувшийся к своему тихому перешёптыванию.

— А что с ней случилось? — провожая её взглядом, спросила Фатьма.

— Никто об этом не знает, моя красавица. Но, все наложницы, живущие в гареме, пережили свою трагедию. Рабство. Тебе повезло, Фатьма, что ты родилась госпожой. Всегда помни это и не забывай о достоинстве.

Топ Капы. Дворцовый сад.

Придерживая в руках подол своего длинного чёрного платья, Хюррем Султан спешно шагала по влажным дорожкам сада к карете, ожидающей её впереди. Дождь, пролившийся утром, увлажнил сухую почву и создал в прохладном воздухе аромат свежести и влаги. Вдыхая его, женщина чувствовала, как постепенно негодование и боль затухают в её груди.

— Хюррем! — раздался за её спиной женский голос. — Подожди.

Та, вздохнув, обернулась и увидела спешащую ей в след Гевхерхан Султан.

— Если хочешь, можешь какое-то время пожить в моем дворце, — поравнявшись с сестрой, предложила запыхавшаяся Гевхерхан. — Мы с тобой остались вдвоём… Вместе мы легче переживем этот траур. Пожалуйста…

— У меня есть свой дворец, — безразлично отрезала Хюррем. — И… Нет никаких “нас”. У тебя давно своя семья, Гевхерхан. Муж и дети. Да и мы никогда не ладили… Связью между нами были Валиде и Айше. Теперь их нет.

Гевхерхан, ловко поймав за руку уходящую Хюррем, остановила её и взглянула на неё со слезами на глазах.

— Не отворачивайся от меня. Ты тоже моя семья, Хюррем.

— Оставь меня, — холодно процедила та, вырывая руку и спешно забираясь в карету.

Гевхерхан Султан, наблюдая за тем, как удаляется карета, устало покачала темноволосой головой, утерев пролившуюся на щёку одинокую слезу.

Топ Капы. Покои Фатьмы Султан.

Солнце с приближением вечера опускалось за полоску горизонта, и в просторных покоях сгущался мрак. Служанки, расхаживая по опочивальне, разжигали свечи.

Фатьма Султан, сидя на тахте, спокойно наблюдала за тем, как Гюльрух рассерженно расхаживала по опочивальне, выглядя взволнованной.

— Что ты так разволновалась, Гюльрух?

Дождавшись, когда двери за ушедшими служанками закроются, Гюльрух Султан устало взглянула на свою тётю.

— Эта Хюррем посмела оскорбить вас, мою Валиде и бабушку Нурбану Султан. По-вашему, злиться мне не из-за чего?

Фатьма Султан снисходительно улыбнулась, покачав черноволосой головой.

— Если бы я реагировала на нелестные высказывания в сторону своей семьи подобно тебе, то целыми днями бы пребывала в злости и негодовании. Что тебе сталось от слов Хюррем? Веди себя достойно госпожи и проявляй благовоспитанность. Как видно, Шах Султан не потрудилась привить достоинство и воспитание своим дочерям, прорываясь к власти. Будь мудрее.

Гюльрух Султан от её умиротворяющих слов тепло улыбнулась и села рядом с ней на тахту, расправив юбку чёрного платья.

— Вы хотя и сёстры с моей Валиде, но так не похожи друг на друга… — произнесла она, задумчиво рассматривая степенную тётушку. — Она бы вместо того, чтобы со спокойным достоинством покинуть гарем, ввязалась бы в ссору и заставила эту Хюррем пожалеть о сказанном.

— Эсмехан всегда была самой вспыльчивой из нас, четырёх сестёр, — улыбнулась Фатьма Султан, кивнув в знак соглашения. — Это она унаследовала от нашей Валиде, Нурбану Султан. Но, за это обе расплачивались весьма болезненными лишениями. Надо быть умнее. Пусть враги остаются в неведении относительно того, враги они или друзья. Не зная, чего ожидать, они не смогут ничего предпринять. Лишь спокойные, мудрые люди добиваются своего, избегая боли, лишений, ненависти и врагов. Взгляни на Эсен-хатун. Она мудро молчит в ответ на оскорбления, на похвалу отвечает лишь улыбкой, ни с кем не конфликтует. Это помогло ей стать фавориткой султана, и, возможно, если она родит сына, Султаншей. Если она продолжит в том же духе, то без борьбы и крови на руках окажется на вершине власти.

— На вершине власти? — насмешливо переспросила Гюльрух. — Не смешите меня, госпожа… Она не способна добиться чего-то без покровительства Шах Султан, отчего-то прикипевшей к ней. Хюррем, как видно, намерена после смерти своей матери занять её место. Она её раздавит.

— Сила Эсен-хатун в том, что ей удается, как ты выразилась, заставить нужных людей “прикипеть” к ней, — ухмыльнулась Фатьма Султан. — Шах Султан и наш Повелитель столь сильно привязались к ней, что готовы были даровать ей всё то, что она пожелает. Кто ещё из фавориток-рабынь жил в отдельных покоях, как госпожа, получал столь огромное жалованье и купался в таком обожании? Даже в гареме наложницы, которые практически с ней одного статуса, уважают её. А чего добьется Хюррем своими истериками, обвинениями окружающих во всевозможных грехах и надменностью?

Гюльрух Султан задумчиво промолчала, осознавая услышанное.

— Ты оказалась в Топ Капы потому, что тебе больше некуда было идти, — тем временем продолжала Фатьма Султан. — Я оказалась здесь, чтобы помочь тебе пережить утрату. Но, в этом мире нет места случайностям. Значит, зачем-то мы оказались здесь, в резиденции османской династии, и в подобное траурное время, когда гарем остался без власти, а султан без влиятельной советницы-сестры, заменявшей ему Валиде Султан. И, думаю, мы должны выступить на стороне Эсен-хатун.

— Что?.. — ошеломлённо переспросила Гюльрух, округлив свои чёрные глаза. — Султанша, но…

— Это самый рациональный ход, Гюльрух, — не желая слушать возражения, перебила её та. — Пока мы в Топ Капы, то можем повлиять на ход событий, истории. Если к власти в этом дворце встанет Хюррем Султан, то нам ничего хорошего ждать не придётся. Эсен-хатун, конечно, в силу молодости и своего статуса, управляющей гарема не станет. Но, рано или поздно, это произойдет. После смерти Шах Султан она осталась единственной женщиной в Топ Капы, что имеет влияние на Повелителя. Она, несомненно, этим воспользуется. Поэтому, когда придет её черед, мы должны быть её друзьями, а не врагами. Да и Эсен, будучи весьма мудрой женщиной, не отклонит наше сотрудничество. Ей нужна помощь представителей династии на данный момент. И мы её окажем, дабы определить своё будущее в положительном русле.

— Но, если мы не позволим Хюррем стать управляющей гарема, а Эсен не назначат, то кто ею станет?