Орхан раздраженно покинул покои, громко хлопнув дверьми, а Эдже бросила тяжелый взгляд в сторону разбитого ожерелья, блестящего на ковре.

Вечер.

Топкапы. Покои Дэфне Султан.

Усталая после продолжительного увеселения Султанша расслабленно восседает на тахте, а рядом с ней, улыбаясь, черноволосый Баязид.

— Как вы, валиде? — раздался его заботливый голос в покоях, погруженных в полумрак вечера, разрушаемый лишь тусклыми свечами.

— Долгим и тяжелым был путь в столицу, мой Шехзаде, — тепло улыбнулась сыну Дэфне, качнув светловолосой головой. — Еще тяжелее оказалась жизнь в Топ Капы. Я уже устала от бесконечных склок в гареме, а ведь это мой первый день жизни здесь…

— Будьте в стороне от этих склок, — понимающе кивнув, ответил Баязид. — Если что, то я всегда рядом с вами и никогда не позволю кому-то обидеть вас.

Дэфне благодарно улыбнулась сыну, проведя ладонью по его щеке, зарастающей щетиной, которой еще совсем недавно не было на его лице, и Шехзаде, перехватив руку матери, почтенно поцеловал ее и приложил ко лбу.

Постучавшись, в покои вошла Миршэ-хатун и, поклонившись, с улыбкой взглянула на свою госпожу.

— Что такое, Миршэ?

— Султанша, Повелитель ожидает вас в своих покоях.

Дэфне в растерянности, а после в настигшей радости расцвела улыбкой, но смутилась, взглянув на сына, с понимающей улыбкой поднявшегося с тахты и поклонившегося матери.

— С вашего позволения, Валиде.

Проводив ушедшего сына взглядом, Дэфне взволнованно поднялась на ноги и неверяще взглянула на Миршэ, разделяющую ее чувства.

— Локман-ага передал приказ?

— Да, госпожа.

— Аллах, неужели ты услышал мои мольбы и поведал мои страдания? — широко улыбаясь, подняла серые глаза к потолку Султанша. — Миршэ, неси то голубое платье, которое так долго ждало этой ночи.

Ночь.

Топкапы. Султанские покои.

Волнительно улыбаясь, Дэфне Султан, облаченная в бело-голубое нежное платье в сопровождении Миршэ-хатун приблизилась к дверям султанской опочивальни и обменялась улыбкой с Локманом-агой, приветственно поклонившемся ей.

— Проходите, Султанша, — проговорил ага. — Повелитель ожидает вас.

Вошедшую в опочивальню светловолосую Султаншу Орхан встретил мрачно восседающим на тахте в траурных одеждах.

Глубокое разочарование завладело женщиной, понявшей, что султан звал ее не для хальвета.

Смущенная, она поклонилась и неосознанно сложила руки перед собой, прикрывая откровенное облачение.

— Повелитель, простите. Я подумала, что…

Орхан хмуро взглянул на нее и, промолчав, вернул взгляд к пламени, пляшущему в горящем камине.

— Дэфне, как думаешь, правильно ли я поступил, что последовал закону Мехмеда Фатиха? — раздался в покоях хриплый голос султана.

Помрачнев, Султанша несмело опустилась на тахту рядом с ним.

— Ты сделал это не только для себя, Орхан, но и для своих детей. Ради их жизни ты пожертвовал жизнями братьев.

— Я чувствую себя… убийцей, — тяжело признался мужчина, опустив голову, словно от непосильной ноши. — Только теперь я понял отца. Он не желал смерти моей Валиде, Нурбахар Султан. Просто так было нужно сделать и он не противился необходимым действиям, последовал тому, что нужно было сделать.

Помолчав, Дэфне тихо вздохнула, сочувственно глядя на Орхана, мрачного и словно постаревшего за один день на несколько лет.

— Севен Султан и Эдже Султан очень переживают казнь своих братьев. На сегодняшнем празднестве они были весьма расстроены.

Орхан мрачнеет, вспомнив, как Эдже обошлась с его подарком.

Вспомнив о сестрах, он задумчиво повернулся к жене, которая покраснела под его взором от того, что неверно истолковала призыв в султанские покои.

— Я хочу назначить управительницей гарема сестру Хюма Шах. Что ты об этом думаешь?

— Султанша давно об этом мечтала, да и, думаю, она в силах справиться с этими обязанностями. А как же Гюльхан? Она так надеется на это назначение…

— Гюльхан не столь умна, какой себя считает, Дэфне. Пусть она и не лишена определенной низменной хитрости, но с гаремом пока не в силах совладать. Эта ответственность тяжела.

— Что же, ясно, — сухо отозвалась Дэфне, поджав губы от того, что им не о чем более говорить.

Орхан, помолчав некоторое время, поднялся с тахты и расправил полы черного кафтана.

— Уже поздно. Возвращайся в свои покои.

Скрывая обиду и разочарование, Дэфне, поклонившись, покинула покои, тоскливо обернувшись на Орхана в дверях.

Выйдя в темный коридор, освещаемый горящими огнем, как и ее сердце, факелами, растерянно прижалась плечом к стене и лицо ее исказилось в немых рыданиях, заглушаемых прижатой ко рту ладонью.

Локман-ага, вышедший из своей комнаты, услышав шаги, насторожился, увидев плачущую Султаншу.

Медленно подойдя к ней, спешно смахивающей слезы с щек, он поклонился и беспокойно взглянул на ее заплаканное лицо.

— Султанша, с вами все в порядке?

Вздохнув для успокоения, Дэфне распрямилась и вымученно улыбнулась.

— Да. Все в порядке.

Обойдя агу, светловолосая Султанша, смущенная своими несбывшимися надеждами, которые терзали ее душу уже долгие годы с тех пор, как Орхан забыл ее, медленно возвращалась в свои покои.

Проходя мимо прикрытых дверей гарема, где спали уставшие после увеселения наложницы, Дэфне растерянно замерла на месте, увидев, как рыжеволосая Гюльхан в красивом и откровенном фиолетовом платье вышла ей навстречу из коридора.

— Откуда же ты так поздно возвращаешься, Дэфне? — самодовольно усмехнулась она, смерив взглядом заплаканную Дэфне, облаченную в ночное одеяние. — Неужто Орхан выгнал из опочивальни, когда ты снова пришла предлагать свое завядшее в годах тело?

Дрогнув от обидных слов, Дэфне, достойно смолчав на низости Гюльхан, обошла ее и спешно скрылась в коридоре.

Топкапы. Султанские покои.

Чарующе улыбаясь, Гюльхан вошла в султанскую опочивальню и взглянула на молчаливого и мрачного Орхана, который, даже не смотря на нее, направился к ложу.

Поджав губы от того, что они, несмотря на то, что Гюльхан бывала на хальвете едва не четыре ночи на неделе, почти никогда не разговаривали, Султанша направилась ему в след, расстегивая пуговицы одеяния и чувствуя себя обыкновенной наложницей, с которой для Орхана и говорить-то ниже своего достоинства.

Топкапы. Покои Сулеймана.

Восседая за письменным столом в темных от мрака ночи покоях, рыжеволосый Шехзаде склонился над письмом, окруженный десятком скомканных листков.

Закончив, он отбросил перо в сторону и бегло перечитал содержимое, а после, насупившись, раздраженно скомкал очередное письмо и бросил на пол.

Беспокойно выдохнув, Сулейман уронил голову в руки, сложенные на письменном столе и попытался спастись от врезавшихся в его память зеленых глаз, закрыв веки, но и это не помогло.

Распрямившись, он схватил перо и взялся за новое письмо, сгорая от охвативших его душу чувств.

Комментарий к Глава 2. Страдания и совесть

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem

========== Глава 3. Тень прошлого ==========

Утро следующего дня.

Султанские покои.

Войдя в опочивальню, освещенную утренним солнечным светом, седовласая Фахрие-калфа почтенно склонилась перед черноволосым султаном, восседающим на троне и рассматривающим какие-то документы.

Взглянув на женщину, Орхан отложил их в сторону.

— Повелитель. Вы желали видеть меня?

— Да, Фахрие-калфа. Мне известно о том, что после смерти Сейхан Султан управительницей гарема стала Хюмашах Султан, но она фактически передала вам все свои полномочия. Получается, последующие шестнадцать лет вы управляли гаремом, а также воспитывали моих братьев и сестер.

Та степенно кивнула в знак подтверждения.

— Поэтому я хотел бы, чтобы именно ты написала моей сестре Хюма Шах Султан письмо с призывом в Топ Капы на должность управительницы гарема, а также помогла ей разобраться с делами и документами.