— Не смей упоминать моих отца и мать! — грозно произнёс в ответ султан Орхан. Подойдя к Гюльхан Султан, он медленно склонился над ней и вкрадчиво произнёс, смотря прямо в её синие глаза: — Посадить Гюльхан Султан в темницу до утра, в которое состоится её казнь.

Охранники тут же схватили Гюльхан Султан под руки, но она вырвалась из их рук и гордо распрямилась.

— Я сама.

В последний раз посмотрев в тёмно-карие глаза, которые когда-то лучились любовью к ней, а теперь полыхали ненавистью и презрением, Гюльхан Султан развернулась и покинула султанскую опочивальню.

Генуя.

Ответственность — это то, что сильнее жажды власти. Казалось бы, для Рейны Дориа нет ничего сильнее её. Она жаждала власти всегда, и эта одержимость была для неё важнее чести, дружбы, любви и семьи.

Рейна Дориа была безжалостна со всеми. Даже с самой собой. Но она уважала верность долгу. Супружескому долгу, так как несмотря на напряжённые отношения с мужем прожила с ним всю жизнь, терпя обиды и даже не думая о разводе. Семейному долгу, так как переплыла море, дабы помочь сестре, а после и племяннице. И долгу королевы, которой себя объявила.

Королевский долг обязывал заботиться о благе вверенного государства, а также о людях, живущих на его территории. И потому, сойдя с кораблей после непродолжительной морской битвы, окончившейся её блестящей победой, Рейна Дориа не жгла домов и не убивала людей, дабы доказать сам факт завоевания.

Через весь спящий город пробиралось двухтысячное войско, встретившее сопротивление только у стен Дворца Альберго, в котором пряталась проигравшая Бриенна Гримальди. Завязалась битва, и впервые за все годы, проведённые ими вместе, Рейна Дориа обнажила мечи вместе с племянницей Эдже. Женщины были единственными среди сражающихся мужчин, но они нисколько не уступали им.

В разгар битвы Эдже, раздражённо расправившись с очередным рыцарем, напавшим на неё, случайно заметила, как из чёрного хода во мгле ночи выплыло несколько фигур.

— Рейна! — закричала она, подбежав к той. — Она сбежала. С чёрного хода.

— Что?.. — скорее негодующе, чем изумлённо переспросила Рейна. — Деметрий, разберись здесь!

Рыцарь-командующий, сражающийся сразу с двумя противниками, сухо кивнул. Прихватив около двадцати воинов, Рейна и Эдже пробились к тому самому чёрному ходу, откуда бежала Бриенна Гримальди.

— Куда она могла убежать? — волнительно спросила Эдже, оглядываясь в незнакомой местности.

— Наши корабли, — процедила Рейна, сверкнув изумрудно-зелёными глазами. — Они бежали к морю. И отсюда к нему ведет только одна дорога.

Они бежали по тёмными зарослям дворцового сада, а после по вязкому песку побережья. Тяжело дыша, Эдже пересиливала боль в ногах и усталость. Удача улыбнулась им, так как впереди показалось пять фигур в чёрных плащах, которые спешно садились в лодку. Точнее, пытались, так как огромные волны из стороны в сторону качали лодку, и в неё было почти невозможно забраться.

— Схватить их! — громогласно велела Рейна, едва приблизившись к беженцам.

Пятеро фигур бросили попытки забраться в лодку и замерли, не зная, чего ожидать. Пытаясь отдышаться, Эдже разглядела у одной из фигур выглядывающие из-под капюшона длинные золотисто-светлые волосы. И, похоже, не одна она.

— Так-так, — протянула Рейна, вовсе не выглядя усталой или сбившей дыхание. Она буквально сверкала в своём триумфе, красивая, гордая и статная. — Бриенна Гримальди. Покажись.

Бледные руки взметнулись к капюшону и сбросили его. В лунном свете засверкали длинные золотые волосы, обрамляющие красивое лицо с холодными серыми глазами. Женщина в действительности была очень красива и было в ней что-то истинно королевское.

— Как долго я ждала нашей встречи, — ухмыльнулась Рейна Дориа.

— Не могу сказать того же, — процедила Бриенна Гримальди. — Ты победила. Корона Генуи во дворце, и ты можешь надеть её. Зачем тебе я?

Темноволосая женщина гортанно рассмеялась, и все непонимающе нахмурились. Причин для веселья не было, но Рейна Дориа смеялась, будто их видела.

После смех оборвался, и Рейна Дориа, протянув руку к одному из своих воинов, сомкнула пальцы на длинном луке и стреле, полученных от него. Бриенна Гримальди, наблюдая за этим, натужно сглотнула, и Эдже даже стало жаль её. Она всё потеряла. Семью, власть и даже жизнь.

— Когда будут писать историю моего правления, то начнут с этого момента.

Сказав это, Рейна Дориа словно в замедленной съёмке подняла лук, натянула тетиву с приставленной к ней стрелой и выпустила её красивым отработанным движением руки. Бриенна Гримальди не шелохнулась, когда стрела вонзилась в её грудь в области сердца. Выдохнув, она медленно упала на колени под взглядами остальных. Всё это время она не отводила ледяных серых глаз от Рейны Дориа, наблюдающей за ней с мрачным удовлетворением.

Замерев, Бриенна Гримальди свалилась на бок, и морские волны окатили её тело и длинные золотые волосы.

На рассвете, когда битва у стен Дворца Альберго завершилась, а Рейна Дориа и её приближённые разместились в нём, гражданам объявили об очередном государственном перевороте, в ходе которого Рейна Дориа свергла Бриенну Гримальди и стала королевой.

Церемония коронации была объявлена в то же утро, потому как Рейне не терпелось воздеть на себя долгожданную корону. Смыв с себя кровь, усталость и следы тягостной жизни в военном лагере, королева облачилась в роскошное платье из переплетения чёрной, красной и жёлтой ткани, олицетворяющих цвета герба Дориа.

В сопровождении рыцаря-командующего Деметрия и теперь уже принцессы Эдже она горделиво вышла на помост, выходящий на площадь перед королевским дворцом. Толпа приветствовала её вялыми криками, но многие молчали, не зная, чего ожидать. Все боялись, что к власти пришла очередная жестокая узурпаторша.

— Рейна из рода Дориа, королева Генуи, — громогласно объявила Эдже, и её голос эхом пробежался по замершей в тишине площади.

Деметрий держал в руках небольшую красную подушку, на которой неистово сверкала в солнечных лучах корона, украшенная опалами, рубинами и цитринами. Подойдя к нему, Эдже осторожно взяла корону, подошла к гордо улыбающейся королеве и воздела её на тёмные волосы, развевающиеся подобно знамени за плечами Рейны Дориа.

Утро следующего дня.

Топ Капы. Султанские покои.

Этим утром султан Орхан долгое время стоял на своей террасе, мрачно раздумывая о своём решении относительно казни Гюльхан Султан. Гнев остывал, и он с ужасом сознавал, что превращается в своего отца. Султан Мехмет лишил его матери, и за это султан Орхан ненавидел его всем сердцем. Испытают ли его дети то же, что испытал он, узнав о предстоящей казни матери? Несомненно. Готов ли он к этому? Нет.

Неожиданно раздалась какая-то возня, и вскоре на террасу, оттолкнув Альказа Бея, вбежала заплаканная и явно разгневанная Зеррин Султан. Увидев её, султан Орхан помрачнел, вспомнив рассказы о том, как его сестра Шах Султан отреагировала на казнь матери. Тут же его сердце болезненно сжалось, и сомнения с новой силой овладели им.

— Что вы сделали?! — исступлённо закричала Зеррин Султан, и по её щекам текли блестящие слёзы. Она сотрясалась крупной дрожью и в целом казалась нездоровой.

— Зеррин… — умоляюще произнёс повелитель, подойдя к ней ближе.

— Вы не можете казнить её! Нет, пожалуйста… Пожалуйста, отец!

Не слыша его слов о том, что её мать должна понести наказание за преступление, Зеррин Султан в рыданиях упала на колени и отчаянно схватила подол его кафтана.

— Прошу вас… — причитала она, не подчиняясь его рукам, пытающимся поднять её с колен. — Отец…

В этот момент на террасу вошла Эсен Султан, и, увидев сцену, замерла и помрачнела. Никто не обратил на неё внимания, и она ощутила себя лишней. Зеррин Султан всё же поднялась с колен с помощью отца и тут же обхватила его руками, прижалась к широкой груди и прикрыла глаза.

— Простите её, отец! Она просто… боялась. За Сулеймана. Что вы не выберете его своим наследником…