— Как и меня, султанша.

— Осторожнее, Эсен. Объединившись, они могут представлять ощутимую угрозу. Гевхерхан и Хюррем — дочери Шах Султан, а она не прощала обид.

— Но они — не Шах Султан, — возразила та, сверкнув серо-голубыми глазами. — Я не зазнаюсь, султанша. И никому вредить не желаю. Но я, наконец, могу себя защищать.

Женщины, присутствующие за столом, напряжённо переглянулись из-за этих слов.

Ночь.

Топ Капы. Султанские покои.

В покоях, погружённых во мрак наступившей ночи, было прохладно, так как двери, ведущие на террасу, были открыты. Кусочек тёмного неба, усеянного мерцающими звёздами, был виден с ложа. Находясь в объятиях уже засыпающего султана, Эсен любовалась этим кусочком звёздного неба.

— Как тебе празднество, что я устроила во дворцовом саду? — тихо спросила она, приподняв голову с груди мужа и взглянув на его лицо.

— Неплохо, — сонно ответил Орхан.

— Все недовольны нашим никяхом, верно? — с горечью прошептала султанша.

— Не обращай внимания. Они свыкнутся…

— Недавно я разговаривала с Фатьмой Султан, — продолжала Эсен, плавно подходя к тому, из-за решила побеспокоить засыпающего султана. — Как оказалось, её сын, султанзаде Ахмед, серьёзно болен. Она хотела бы отправиться к своей семье, но боится покинуть Топ Капы, так как думает, что обратной дороги не будет.

— Правда? — всё так же сонно спросил Орхан. — Странно, что мне об этом ничего не известно.

— Может, поговоришь с ней? — ненавязчиво предложила Эсен. — Она, разумеется, не хочет покидать Стамбул. Но ведь семья важнее, верно? Пусть вернётся в санджак своего мужа. К тому же, вы договаривались о том, что она останется в Топ Капы до завершения военного похода.

Султан Орхан мягко рассмеялся, наконец, распахнув тёмно-карие глаза и взглянув на жену.

— Что?

— Ты хочешь, чтобы она уехала?

— Нет, с чего бы мне этого желать? — изумлённо вскинула брови Эсен. — Она беспокоится о сыне, а я беспокоюсь за неё.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

Эсен Султан, довольно улыбнувшись, поцеловала его.

— Кстати, сегодня на празднестве Гюльрух Султан была чем-то огорчена. Когда я спросила об этом у Фатьмы Султан, та ответила, что Гюльрух Султан попросту завидует. Она хотела бы и сама выйти замуж, но боится об этом поговорить с тобой.

— В действительности, ей давно пора замуж, — задумчиво проговорил Орхан, не замечая, как ловко его жена манипулирует им, добиваясь от него тех решений, которые ей были нужны. — Хорошо, что ты упомянула это. Помнишь Касима-пашу, которого я хотел женить сначала на Севен, а после на Эдже? Я даровал ему должность третьего визиря в совете.

— Конечно, помню.

— Как думаешь, он достоин Гюльрух Султан? Ему всего-то тридцать восемь лет, и он занимает высокую должность.

— По-моему, прекрасный кандидат на руку султанши, — живо отозвалась Эсен. — Ты всерьёз задумался об этом браке?

— Разумеется. Сначала я решу вопрос с Фатьмой Султан, а после разберусь и с браком Гюльрух Султан. Быть может, обретя новую семью, она избавится от тоски по умершим родителям и уехавшему брату?

— Мудрое решение.

— Есть ещё что-то, о чём бы ты хотела рассказать мне? — насмешливо спросил султан, в темноте вглядываясь в лицо жены. — Если уж я взялся решать семейные проблемы…

— Хюррем Султан.

Тяжело вздохнув, Орхан прикрыл глаза, словно не желал об этом разговаривать.

— Я знаю, о чём ты. Она хотела расторгнуть свой брак с Ферхатом-пашой, но я не позволил. Говорила, что любит другого мужчину.

Эсен Султан, которая хотела поговорить совершенно о другом, изумилась. Она тут же вспомнила о том, что рассказывала ей Шах Султан. Хюррем Султан и Альказ Бей влюблены друг в друга.

— Быть может, позволишь? — осторожно спросила Эсен. — Ферхата-пашу не обязательно снимать с должности великого визиря. Жаль её… Подумай, если бы тебе не позволяли развестись с нелюбимой женщиной, и ты не мог бы из-за этого быть со мной?

Султан Орхан, не желая больше об этом разговаривать, притянул к себе Эсен Султан.

— Я подумаю над этим. Но, больше ни слова. Этой ночью мы не должны разговаривать.

Весело рассмеявшись, Эсен Султан поцеловала его.

Дворец санджак-бея в Амасье. Комната Филиз-хатун.

Резко распахнув глаза, Филиз тут же услышала оглушительный рокот грома, а после сверкнувшая молния озарила её комнату холодным синим светом. Ей показалось, что она проснулась из-за начавшейся грозы, но после ощутила ужасающую боль в животе и пронзительно вскрикнула.

Неуклюже сев в постели и морщась от резкой боли, она испуганно распахнула серые глаза, когда увидела большую лужу крови на своей постели.

— Кто-нибудь! — закричала она, но новый раскат грома заглушил её крик. — Помогите!

С трудом встав на ноги, она, держась рукой о стену, добралась до дверей, но не смогла их открыть, так как бессильно осела на пол. Плача от страха и боли, она едва почувствовала, как её голова коснулась пола. Перед её глазами снова полыхнул синий отблеск молнии, разрезавшей небо, а после пустота и тьма поглотили её.

========== Глава 24. Срывая маски ==========

Утро следующего дня.

Дворец санджак-бея в Амасье.

Молния и раскаты грома утихли только к утру. Пасмурный день пришёл на смену грозовой ночи, ввергнувшей дворец в страх. Казалось, гулкое эхо душераздирающих женских криков ещё гуляло в стенах дворца.

Филиз, единственная фаворитка шехзаде Баязида, с трудом пережила эту ночь, давая жизнь своим детям. И сейчас, покоясь на ложе, устало, но счастливо наблюдала за двумя младенцами, лежащими подле неё. Девочка и мальчик. Внешне они были похожи, но девочка была тихой и спокойной, а мальчик кряхтел, плакал и кричал, будто что-то требуя. Оказалось, Филиз Султан вынашивала двойню, и это ухудшило и без того тяжёлые роды. Лекари в один голос твердили, что Филиз Султан больше нельзя иметь детей, так как ещё одни роды она не переживёт.

Шехзаде Баязид, как и все во дворце, этой ночью не смог сомкнуть глаз. Беспокойно метался в своей опочивальне, не в силах слышать крики возлюбленной, полные боли и ужаса. Ранним утром явился Идрис-ага, главный евнух, и с улыбкой сообщил, что всё благополучно завершилось.

Спешно войдя в комнату на этаже фавориток, шехзаде Баязид тепло и облегчённо улыбнулся, увидев Филиз, изнеможённо спящую, и двух младенцев, лежащих в деревянных колыбелях. Некоторое время он смотрел на своих детей, чувствуя себя несколько странно, но непомерно счастливо. Когда Филиз Султан пришла в себя, он поспешил подойти к ней. Сев на край её ложа, он с чувством поцеловал её слабую руку. Филиз Султан, слабо улыбаясь, была не в силах пошевелиться.

— Не верится, что Всевышний послал нам сразу двоих детей, да? — едва слышно прошептала она, любуясь счастливой улыбкой на лице шехзаде Баязида.

— Так-то оно так, но эти роды чуть не убили тебя, Филиз… — отозвался он с сочувствием и ещё не остывшей тревогой.

— Взяв их впервые на руки, я осознала, что мне не жаль было бы распрощаться с жизнью, чтобы подарить её нашим детям.

— Я рад, что всё обошлось… — нахмурился шехзаде Баязид, так как её слова о смерти неприятно отозвались в его груди. — Набирайся сил.

— Какие имена ты даруешь им?

— Я бы хотел, чтобы их нарёк повелитель.

— Ты хочешь сообщить о рождении детей в столицу и призвать повелителя в Амасью? — изумилась Филиз, хотя её голос звучал тихо и монотонно.

— Верно.

Филиз Султан вздохнула из-за лёгкого недовольства, но промолчала. После, взглянув на отворившиеся двери, она беспокойно нахмурилась. Шехзаде Баязид, проследив за её взглядом, тут же подскочил с ложа и спешно подошёл к бледной Дэфне Султан, опирающейся на руки служанок и Миршэ-калфы.

— Валиде, зачем вы поднялись на ноги? Вам нужно набираться сил.

— Как я могла не придти и не увидеть своих долгожданных внуков? — также хрипло и слабо, как Филиз, ответила Дэфне Султан. Служанки подвели её к ложу и усадили. — Я взгляну на них…