Потом мои мысли перешли на древних египтян (я всегда интересовался их историей), поклонявшихся Гору, мать которого, Исида, «владычица тайн», символизировалась луной на ущербе. И, по странному совпадению, у мисс Холмс на груди был знак, похожий на такую луну.
Вдруг меня охватил какой-то безотчетный страх. У меня явилось предчувствие, что с мисс Холмс непременно должно что-то случиться. Это чувство так овладело мной, что я встал, зажег свечу и поспешно оделся. У меня было обыкновение всегда иметь при себе заряженный двуствольный пистолет. Я осмотрел это оружие, вышел в коридор и встал за большими часами, глядя на освещенную луной дверь комнаты, где помещалась мисс Холмс. Прошло некоторое время. Я уже начал думать, в каком глупом положении рискую очутиться, если кто-нибудь случайно увидит меня. Вдруг дверь комнаты открылась и на пороге показалась мисс Холмс, закутанная в пеньюар. Свет луны упал на ее лицо, и я увидел, что она идет во сне.
На ее шее было рубиновое ожерелье – подарок таинственной пары. Мисс Холмс как тень пересекла коридор и скрылась из виду. Я последовал за ней, стараясь производить как можно меньше шума. Мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, где мисс Холмс, как бы влекомая вперед какой-то таинственной силой, ускорила шаги и направилась к рощице, в которой я за день до этого стрелял голубей. Я следовал за ней, пользуясь прикрытием кустарников. На миг я потерял ее из виду. Потом я снова увидел ее стоящей под дубом, протянув руки по направлению к медленно приближавшимся к ней двум фигурам, закутанным в плащи. В этих фигурах легко можно было узнать Харута и Марута. В стороне обрисовывались очертания кареты; слышалось нетерпеливое топтание лошадиных копыт о мерзлую землю.
Я бросился вперед и встал между мисс Холмс и Харутом с Марутом.
Мы не обменялись ни словом, так как все трое боялись разбудить спящую девушку, зная, что ее пробуждение могло повлечь за собой опасные для нее последствия.
В руках моих противников блестели кривые ножи.
Я направил пистолет в сердце Харута. Перевес был на моей стороне: я мог застрелить обоих прежде, чем их ножи достанут до меня.
– Ты победил на этот раз, о Бодрствующий В Ночи! – тихо сказал Харут. – В другой раз ты проиграешь. Эта прекрасная леди принадлежит нам, белому народу кенда, ибо она отмечена знаком молодой луны. Ее сердце услышало призыв Небесного Дитяти. Она вернется к нему. Теперь, пока она спит, уведи ее отсюда, о храбрый и разумный, так хорошо прозванный Бодрствующим В Ночи!
Они ушли, и вскоре послышался стук колес удалявшейся кареты.
В первый момент у меня явилась мысль бежать за ними и подстрелить одну из лошадей. Но после этого у меня остался бы только один заряд против двух людей, и, убив одного из них, я был бы беззащитен от ножа другого. Кроме того, выстрелы могли разбудить мисс Холмс. Пришлось отказаться от преследования.
Я подошел к спящей, осторожно взял ее за руку и повел обратно в замок. Проводив ее до комнаты, я запер за ней дверь и, прислушавшись, убедился, что она улеглась в постель.
Теперь, уверенный, что мисс Холмс в безопасности, я сел на стул, стоявший в коридоре, и стал обдумывать, что делать дальше. Мой долг был немедленно уведомить о случившемся лорда Регнолла.
Но как это сделать, не всполошив весь дом и не вызвав излишних разговоров? Сперва надо разбудить мистера Сэвиджа. Я не знал, где его комната, но вспомнил, что, проводив меня спать и поговорив со мной о змеях, он на всякий случай указал мне звонок, проведенный к нему.
Двигаясь вдоль провода и пройдя целый ряд лестниц и различных переходов, я наконец добрался до двери его комнаты и слегка постучал в нее.
– Кто там? – спросил мистер Сэвидж с легкой дрожью в голосе.
– Я.
– Кто это «я»? «Я» может быть Харум и Скарум или того хуже!
– Я Аллан Квотермейн, идиот вы этакий, – прошептал я в замочную скважину.
– Анна? Что за Анна? Уходите. Поговорим завтра.
Я постучал в дверь поэнергичнее. Наконец Сэвидж осторожно приоткрыл ее.
– Господи! – воскликнул он. – Что вы делаете здесь, сэр, в такое время, с пистолетом в руках? Или, может быть, это голова змеи? – вскричал он, испуганно отпрыгивая назад.
– У меня важное неотложное дело к его светлости, – нетерпеливо сказал я, – поскорее проводите меня к нему.
Мы направились в спальню лорда Регнолла.
– В чем дело, мистер Квотермейн, – спросил тот, зевая и приподнимаясь в постели, – у вас был кошмар?
– Да, – ответил я и, когда Сэвидж вышел, рассказал лорду Регноллу обо всем.
– Господи! – воскликнул он, когда я окончил свой рассказ. – Если бы не ваше предчувствие и не ваша храбрость…
– Дело не в этом, – прервал я его, – вопрос в том, что нам делать теперь. Попытаться ли задержать этих людей или молчать обо всем и быть настороже?
– Не знаю, что решить, – ответил лорд Регнолл, – если мы их поймаем, вся эта история будет как-то странно звучать на суде.
– Конечно, – согласился я, – но, по-моему, следует сейчас же осмотреть место происшествия, пока дождь или снег не уничтожил следы.
– Хорошо, – сказал лорд Регнолл, – мы возьмем с собой Сэвиджа. Это верный человек; он сумеет молчать.
Пока лорд Регнолл поспешно одевался, я рассказал Сэвиджу о случившемся. Он слушал меня, затаив дыхание.
Убедившись, что мисс Холмс в своей комнате, мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, тщательно запирая за собой все двери.
Уже рассветало. Мы без особого труда рассмотрели следы туфель мисс Холмс, моих ног, лошадиных копыт и колес кареты. Кроме того, мы нашли полотняный мешок, в котором оказался полный костюм арабской женщины, предназначавшийся, очевидно, для мисс Холмс.
Когда Сэвидж открывал мешок, к его великому ужасу, оттуда выползла змея, вероятно, участница вчерашнего представления.
Описание всего этого, занесенное со всеми подробностями в блокнот лорда Регнолла, было подписано всеми нами.
В дальнейшем дело было поручено опытным сыщикам, которым удалось только установить, что Харут и Марут с двумя соплеменными им женщинами (вероятно, предназначавшимися для надзора за мисс Холмс) отплыли на пароходе «Антилопа» в Египет, где их следы прерывались.
Но вернемся к мисс Холмс.
На следующее утро она вышла к завтраку как ни в чем не бывало, но была несколько бледнее обыкновенного.
За столом я сидел недалеко от нее и при удобном случае осведомился у нее, как она провела прошлую ночь. Она ответила, что спала как никогда крепко и что у нее были какие-то странные сновидения.
– Удивительно то, – прибавила она, – что утром мои туфли оказались в грязи, как будто я выходила из дому во сне, чего со мной никогда не бывало.
С помощью лорда Регнолла я поспешно переменил тему этого разговора.
Вскоре после завтрака мне передали, что коляска мисс Маннерс ждет меня, и я собрался уезжать.
При прощании лорд Регнолл записал мой английский и африканский адреса в свою записную книжку.
– Несмотря на всего три дня нашего знакомства, мистер Квотермейн, – сказал он, – мне кажется, что я вас знаю уже много-много лет. Когда вы в следующий раз приедете в Англию, я надеюсь, что вы остановитесь у меня.
– А если вам случится быть в Южной Африке, – сказал я, – прошу вас располагать моим скромным домом в Дурбане как своим.
– Мне было бы это очень приятно, – ответил он, – но, признаться, мне надоели путешествия. Кроме того, обстоятельства поставили меня в особое положение по отношению к Африке. Скажите, что вы думаете обо всем случившемся вчера?
– Право, не знаю, что вам ответить, – сказал я, – могу посоветовать одно: оберегайте вашу будущую жену. По всей вероятности, эти люди снова сделают попытку похитить ее. Это терпеливые, решительные люди.
– Вы меня немного пугаете, – сказал лорд Регнолл, – конечно, я приму к сведению ваш совет.
После этого мы расстались.
– Прощайте, мистер Квотермейн, – говорил Сэвидж, подавая мне пальто, – я никогда не забуду вас. Но не забуду и этих бездельников Харума и Скарума с их проклятыми змеями!
