Оказавшись у столика, за которым с несколько тревожным видом восседал старик, гость на мгновение остановился.

- Позвольте, - и, не дожидаясь приглашения, сел, лязгнув по столу железной рукой.

Присмотревшись, старик вздрогнул. Это был человек с прекрасной формой лица, чёрными бровями, благородным носом, тонко очерченными губами. Взгляд его был исполнен добродушия и лукавства.

Старик узнал мужчину, который заговорил с ним в парке. Он глотнул слюну, отодвинул чашку.

А вошедший произнёс что-то отдалённо знакомое:

Я душу смутную мою,

Мою тоску, мою тревогу

По завещанию даю

Отныне и навеки Богу

И призываю на подмогу

Всех ангелов - они придут,

Сквозь облака найдут дорогу

И душу Богу отнесут.

- Вспомнил, Себастьян? Это строки Франсуа Вийона, за душу которого ты так боролся тогда, - совершенно спокойно сказал странный незнакомец.

Старик улыбнулся как можно более примирительно, но внутри себя слегка волнуясь.

- Вы меня с кем - то путаете. Поверьте, я никакой не Себастьян. Я обычный пенсионер, мне семьдесят лет, и все эти годы я Марк, а не Себастьян... Вероятно, я на кого-то похож, вот вы и спутали.

Последние слова он добавил, заметив лёгкое удивление в глазах незнакомца.

Но тот поразил его следующими словами:

- Тебе уже не семьдесят, а триста семьдесят лет, и к своему нынешнему гордому имени Марк ты должен добавить благородное - Себастьян, и никакой ты не пенсионер, а ангел, сброшенный на землю.

Старик, отодвинув тарелку, откинулся в кресле и рассмеялся:

- Послушайте, у вас богатая фантазия. Не пишите ли вы книги? - сказал он весёлым глуховатым голосом.

Незнакомец в берете покачал головой.

- Книги пишут те, кто отмечен божьей печатью мечты и воображения. У меня же другие качества и функции. Я лишь тот, кто предупреждает и зовёт, фантазии не для меня.

Старик улыбался.

Странный гость, впечатав в него пристальный взгляд и вдохнув поглубже воздух, произнёс:

- Когда молодой гранд Рауль Мартин заметил, что хозяин Чёрного замка герцог Гонсало Северин воспылал страстью к его возлюбленной Агнессе, то он перестал бывать у него, и все приглашения герцога превращались в огненных бабочек, а сиреневый весенний ветер размётывал их пепельную пыльцу по столу.

Когда хозяин Чёрного замка Гонсало Северин на охоте коварно, по-предательски выстрелил молодому человеку в спину, и смерть гранда была объяснена нападением дикого волка, то последним приютом несчастного стал могильный склеп, а бедная Агнесса роняла слёзы, орошая землю у склепа, и слёзы дали свои всходы, выросли голубые с тёмным орнаментом цветы.

Но когда пролетел тревожной птицей месяц, Агнессу, вышедшую из замка, схватили ловкие и сильные руки, сковали её тело, закрыли рот, затолкали в карету, и она опомнилась в тринадцатой комнате хозяина Чёрного замка. Агнесса лежала вся истерзанная и жестоко униженная наглым насильником, по её спине погулял бич, а руки и ноги крепко сковали стальные цепи.

Вот тогда ты, Себастьян, потеряв всякое терпение, под видом некоего каталонского графа, явившегося на бал, затеял ссору с хозяином Чёрного замка Гонсало Северином и, после недолгого боя, проткнул его шпагой насквозь. Потом каталонский граф загадочно исчез, а Агнесса очутилась дома, на своём ложе, без сознания и, придя в себя, радовалась, что всё происшедшее оказалось лишь жутким сном.

Спустя день она узнала, что беременная, а душу в мальчика вложил ты, Себастьян, и была то душа погибшего Рауля Мартина. Так он возродился в сыне, а ты, за непослушание и нарушения, был сослан сюда, в земную обитель, без памяти и славы, без привилегий, почти на четыреста лет!

Всю эту старинную историю незнакомец поведал быстро, с необыкновенным подъёмом духа, а старик увидел яркие картины, как будто всё произошедшее пронеслось перед его взором.

Он ошарашенно смотрел на гостя:

- Красивая легенда. Но, при чём здесь я?

- А разве не вспоминается тебе красное платье Агнессы, на фоне белого жемчуга облаков и розового заката... Или блестящая при лунном свете шпага Гонсало и хмурые башни Чёрного замка?

Старик на миг задумался, глядя как бы в глаза собеседнику, но вроде и сквозь него. Черный плащ ночи и сверкающие, словно молнии, шпаги... Шатёр стройных разлапистых деревьев. Слёзы, как янтарные бусинки, в глазах у девушки, её черные волосы, ласкаемые вечерним, пахнущим лавром ветром с далёкого моря.

Да, картина стояла перед ним, ставясь всё чётче и яснее.

- Кто вы? - хрипло спросил старик.

- Я - Рафаэль. Ну, припоминается что-то?

У старика защипало в глазах, но в это время Нурдин принёс вино и хамон, и он закрыл глаза платком.

- Успокойся, - сказал Рафаэль, ласково улыбнувшись. - Скоро сам всё почувствуешь и узнаешь. Начинается преобразование. И в две, в крайнем случае, в три ночи, ты почувствуешь перемены. А сейчас давай выпьем этого красного вина за будущее, которое у нас есть!

И зажав бокал в железной скрипящей руке, он выпил его не спеша, смакуя каждый глоток.

Старик брёл из магазина домой. Он шёл по прямой, мягко освещённой улице, от которой уходили в сторону и в глубину переулки с винтовыми лестницами. Выпитое днём вино ещё кружило ему голову, а ноги казались слабыми, ватными, походка была вялой. Обрывки дневного разговора с железноруким незнакомцем вертелись в голове.

«Это какое-то безумие», - думал он. - «Но, с другой стороны, я отчётливо видел эти невероятные картины, но не так, как видят в кино, а как будто это случилось со мной когда-то, много лет назад ... Что это? Внезапно вернувшаяся память о прошлом? То, что я увидел, может относиться к веку шестнадцатому - семнадцатому. Так ведь? Но это абсурд, так долго люди не живут! А этот ... Рафаэль... Кто он? Лжец? Чудак? Да просто сумасшедший! Нелепый фантазёр!»

Старик шёл и думал, и внутри себя сознавал, что готов так шагать и размышлять ещё долго.

- «А что если это правда? И Рафаэль действительно посланец небес, предупредивший меня? Но чего он так печётся обо мне? На кой я им нужен, там, в небесной канцелярии? Нет, скорее они прислали бы старуху с косой, чем ангела. Чушь какая-то!»

Так размышляя он шёл ещё долго, мимо него проносились автомобили, трамваи, велосипедисты, мерно вышагивали прохожие, а он так углубился в свои мысли, что уже был склонен считать, что в произошедшем сегодня есть рациональное зерно.

А вот его родной район! Старик жил в очень старом доме - модерн дореволюционной постройки, с просторными вестибюлями, широкими лестницами, с украшенными лепниной высокими потолками под четыре метра. На каждом этаже размещалось не более двух квартир. Дом блистал зажжёнными окнами, и свет блестел на опавшей листве.

Старик остановился у подъезда как вкопанный. Размышляя, он прошёл порядочное расстояние, а ведь ещё вчера не мог столько пройти! Удивительно - какую дорогу прошагал и не устал! Боль и ломота куда-то исчезли, только немного давило в спину, но он сознавал, что может пройти ещё столько же! Что произошло? Да он просто крепко задумался и не заметил, как дошёл до дома!

Тем не менее, отказавшись от лифта, на свой четвертый этаж он взлетел по лестнице как юноша, перешагивая через ступеньку!

Дома разложил в холодильнике купленные продукты и принялся готовить нехитрый ужин. После трапезы старик почувствовал бодрость во всём теле. Временами спину посещали режущие боли, но они приходили волнами и тут же исчезали.

Хотелось музыки и, смахнув пыль с проигрывателя, он поставил давно забытый диск. Пел, даже пританцовывал, переходя из комнаты на кухню, в коридор, в ванную - настроение было прекрасное.

Походя глянул в серебряное пространство зеркала и на ум пришли читанные когда-то давно строчки: «Стали виски у меня лебединым перьям подобны...»