— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки…

Речь Георгию не нравилась все больше и больше с каждой минуты. Как и сам преподаватель. Было в нем что-то дико отталкивающее.

После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Гермиона нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к «стаду болванов«…

— Путин! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Рука у Гермионы взметнулась в воздух.

— Усыпляющее зелье. — Отрывисто произнес Георгий поднимаясь со своего места и глядя прямо в черную учительскую доску, но не на учителя: какой вопрос — такой и ответ. — Его еще называют «напитком живой смерти» — из-за силы… профессор.

Она опустила руку.

На лице Снейпа появилось презрительное выражение.

— Что ж… Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

— В желудке у козы. Его надо распарывать… — начал говорить Георгий, но Снейп ленивым взмахом руки приказал ему замокнуть. Гермиона даже поднять руку не успела — так быстро ответил сокурсник-друг.

— Хорошо, Путин, — Снейп смотрел на него уже не так, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Никакой. Одно и то же растение, аконит.

— Похоже, Шляпа не даром потратила на вас время… А по какой причине все не записывают?!

«Он, что — издевается?! »- подумал устало Георгий садясь на свое место.

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом.

Снейп затем разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снейп раскритиковал всех.

Георгий с Гермионой ушли в рецепте зелья вперед. Они настолько четко работали и хорошо распределили обязанности, что не задавали друг другу лишних вопросов — между собой почти не разговаривали. Но темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри.

Георгий, который невербально наложил защитную пленку вокруг на случай таких непредвиденных эксцессов (ибо это был уже выработанный домашним учителем рефлекс — «…не навреди»), спокойно продолжал варить свое с Гермионой зелье.

Та заозиралась по сторонам, не понимая причины того, почему все встали на стулья и столы. Увидела, как течет темно-зеленая бурда по полу как бы минуя их. Дернула за рукав Георгия. Тот обернулся, но не сразу — он сдвинул абсолютно готовое зелье с огня. Жестом велел ей оставаться на месте.

— Идиот! — прорычал Снейп на Невилла, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес Снейп, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Георгию и Гермионе, работавшими за соседним столом. — Вы, Путин, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю штрафное очко на счет Когтеврана.

Мальчик неожиданно улыбнулся. Потом взглянул прямо в глаза Снейпа. Подчеркнуто медленно положил черпак на парту. И разомкнул губы:

— Ну, что же… Раз так, то я… Я иду к декану. Ваша компетенция ко мне вызывает у меня самого вопросы с самого начала… Я терпеть такое отношение ко мне не стану. Я уважаю вас как преподавателя, и требую такого же уважения и к себе самому.

Все дернулись как от удара, в том числе и разозлившийся Снейп, который уже с яростью раскрыл рот, чтобы ответить.

Но спокойный как скала Георгий уже выходил из кабинета, даже не взглянув на него и в его сторону, и не слыша его крика в спину…

========== Полеты - дело тонкое… ==========

— …мой мальчик, я ведь просто не могу…

Георгий, подперев голову рукой, с тоской во взоре, вот уже битый час (который бы он мог провести с большей пользой для самого себя) выслушивал мямлящего несусветную чушь и заговаривающего зубы самого директора школы Хогвартс, смотря на постепенно темнеющий вид за окном.

— Это не оправдание, господин директор! — уже чуть более раздраженным, но все-таки пока спокойным тоном отозвался мальчик. Он говорил уже эту фразу не менее двух раз за последний час. — В правилах школы говориться, что компетенция преподавателя напрямую оценивается вами, то есть директором школы, и советом попечителей. Любой учащийся, обнаруживший факты относящиеся к нарушению учебного процесса и дисциплины, имеет право обратиться с жалобой в Совет. Так как мой крестный является членом Попечительского Совета, то его очень заинтересует моя жалоба на господина профессора зельеварения Северуса Т. Снейпа, ввиду нарушения проведения школьного урока. Отсутствовала вводная лекция по технике безопасности — пострадал учащийся; было однозначно предвзятое отношение к некоторым учащимся, включая меня, и множество других, мелких, но очень говорящих за себя нарушений. Я хочу заполнить официальную форму жалобы на преподавателя, так как больше учиться с ним не хочу. Буду сдавать комиссии, ведь имею на это полное право. И да, — прибавил Путин, откинувшись на спинку в кресле, — чуть не забыл. Оставьте свой журящий и ласкающий тон для кого-нибудь другого. Я не ваш сын, господин директор, и требую уважения к себе как к личности. Это не делает вашу школу более… дружной. Нужно создать рабочую атмосферу, — глаза Георгия в этот момент блеснули леденящим холодом, — пригодную к нашему обучению.

С директора словно сошла вся наигранная маска добродушия. В голубых глазах промелькнуло что-то похожее на печаль, но быстро исчезло.

— Вы… — прозвучало в воздухе с нажимом на «вы», — вы совершенно не похожи характером на своих родителей…

Георгий усмехнулся, вставая:

— Вы правы, профессор Дамблдор. Я похож тех, кто меня вырастил. На моих настоящих родителей… Мои биологические родители, по злому року судьбы, покоятся в нескольких футах под землей.

Он распахнул дверь настежь, но остановился на пороге. И развернулся корпусом к директору школы:

— Ах да, вы так и не дали мне нужную форму… Жаль.

И больше не оборачиваясь к профессору поспешил скрыться на вращающейся лестнице.

— Этот русский парень принесет нам еще много сюрпризов, Дамблдор, помяните мое слово, — громогласно провозгласил Финеас Найджелус со своего портрета после скоропалительного ухода Георгия Путина.

Дамблдор с тяжелым вздохом сложил руки на столе.