— Как это?
— Это жизнь, девчонка. Кто-то умирает, кто-то рождается… Есть смерть, есть жизнь… Кто-то выбирает наркотический рай вместо жесткой реальности, кто-то пьет по-черному, кто-то делает аборт, убивая собственного ребенка… Это жизнь… Раньше поймешь — раньше смиришься. Это уже произошло.
— А… она так и будет висеть?
— Пока трупный запах не достигнет носа охранника. Наши вопли не в счет. По такой жаре тело будет разлагаться еще быстрее…
Рогозину резко затошнило, и она была вынуждена, согнувшись и прикрыв рот, срочно бежать в их импровизированный «туалетный» угол, где ее с силой вывернуло наизнанку…
***
Оба «висели» на решетчатом окошке, так как дышать смрадом было невыносимо. Есть, разумеется, они не могли. Даже несмотря на дикий голод и боли в желудках.
— Могут еще крысы набежать… Обычно их гоняют, но… Сейчас, спущусь, еду подниму сюда…
Гарри быстро спрыгнул вниз и забрал еду и кувшин — подоконник был широкий и туда можно было поставить и сам кувшин, и краюху хлеба. И снова повис на решетке.
— Сколько я была в без сознания?
— Сутки… Извини, но я ждал, когда ты самостоятельно придешь в себя. Вода нам слишком еще нужна…
— Я понимаю… — кивнула она. — А почем ты не боишься?
— Чего?
— Ну, — девушка кивнула на «висельницу».
— Я тебя частично понимаю. Я видел еще более страшные вещи… Давай не будем сейчас об этом… Ветер бы тут скорее подул, дышать почти нечем… — действительно, у мужчины был нездоровый вид. Да, наверное, и сама женщина выглядела не шикарно — тем более после того как ее вырвало…
— Как же мы спать сегодня будем?!
— Я думаю, что нам сегодня не судьба выспаться… Вон, смотри…
И тут, к своему ужасу, девушка услышала тоненький писк. По их камере быстро пробежала темно-серая, противная крыса, самая смелая. И побежала она к висящему в петле телу.
Потом пробежала еще одна. А потом еще и еще…
Прямо на их глазах черные, пищащие комки на полу множились и множились. Крысы пришли на пир и бесплатную кормежку.
Они сжирали все. Обгладывали кожу, кости, жилы… Кто-то из тварей добрался и до волос, и они уносили волосы трупа на свои гнезда…
— Ноги поднимай! Быстро!
Впрочем, девушка уже не нуждалась в таких рекомендациях. Крысы, неожиданно для нее, оказывается, высоко умели прыгать… Отчаянно, из последних сил вися на прутьях, оба ногами пытались отбиться от их кусачих и цепких зубов.
Атаку они отбивали тяжело; им пока везло, но ноги скользили, не находя опоры — долго держать их вытянутыми оба не могли, да еще и руки потели, скользили по звеньям.
Одна рука у девушки поехала…
— Ай!
— Держись… Так! Попробуй до другой стороны решетки зацепиться! Ой, damn! Оголодали… — он шмякнул крысу о стену, так как животное успело зацепиться за его штанину и намеревалось его покусать.
— Не могу… — отчаянно проговорила она, тщетно пытаясь согнуться так, чтобы хотя бы одна нога достала до верха. Руки скользили…
— Снимай свою цепочку с шеи, оберни ей руку, а потом крепко цепляй ее к решетке… Я тебя от крыс посторожу! Ну!
Рогозина снова послушалась его. На нее хлынуло странное спокойствие, когда она сама себя цепляла к решетке. Гарри, с неожиданной силой, почти что закинул ее наверх. Она, все-таки, с его помощью, смогла зацепиться…
— А как же ты?
— У меня с этими тварями… почти что договоренность… Оп! Не смей сбивать кувшин! Без еды мы еще кое-как продержимся, а вот без воды…
Крысы бегали и бегали, мельтешили внизу… Прыгали… Гарри то дело пинал тварей, отбрасывал их, ругаясь по-английски, швырял их о соседние стенки… Но было видно, что он уже очень устал висеть…
Им не было конца и края. Рогозина, более или менее закрепившись наверху, с ужасом и отчаянием наблюдала за мерзкими грызунами.
Гарри начал тяжело дышать…
— Гарри! Держись! — впервые за ее заключение здесь Галину охватил даже не страх, а дикий, липкий ужас. Никогда больше такого страха она не испытывала. Она знала — он единственный, кто сможет оградить ее и защитить здесь. Без него она погибнет…
Мужчина, сжав губы, висел из последних сил…
Но тут в их сторону по коридору прозвучали шаги. Впервые в жизни Рогозина была рада бандитам… Те сразу принялись ругаться и прозвучали выстрелы…
Крысам шаги тяжелых армейских сапог и выстрелы не понравились. Они моментально заметались в поисках выхода, забыв об отчаянных попытках достать пленников.
Вскоре крыс прогнали. Изуродованный разлагающийся труп военные, громко горланя и ругаясь, тоже вынесли прочь, оставляя на полу кровавые разводы. Гарри, простонав от облегчения, почти что скатился по стенке, упав на пол и отчаянно растирая запястья и онемевшие руки.
— Сиди там! — хрипло приказал он, моментально поняв ее намерения спуститься. Она, испуганная, осталась там.
Военные о чем-то говорили, остановившись у их клетки. Тут один из них обратился к Гарри. Гарри, моментально встав, ответил ему на их же наречии. Они заржали и неожиданно встали, приникнув к решетке.
— Галь, — у Гарри был самый обреченный вид, — спускайся…
Рогозина благоразумно оставила крестик висеть на решетке — пока бандиты его у нее не забрали и не увидели. Он подошел максимально близко к ней.
— Если умеешь играть страсть, то сейчас самое время, — прошептал он, склонившись над ее ухом.
Она и понять ничего не успела, как он начал срывать с нее одежду, крепко прижав ее к окровавленной от крови раздавленных крыс стенке, жадно целуя.
Бандиты заулюлюкали.
— Ну, же… Стони, идиотка! Жить хочешь?
Его губы уже вовсю шарили по обнаженный груди, кусая ее соски — он сорвал лифчик, а руки ласкали ее тело под одеждой. Сам он снимал с себя штаны. Она подчинялась…
Жить хотелось больше всего на свете.
В итоге, они, жадно (искусственно) лаская и целуясь, упали на их «ложе». Бандиты их явно подначивали, развлекаясь их «соитием».
— Так, — хрипло сказал он, — а теперь придется действовать хитрее… Сможешь…
— Не вопрос…
Они, искусственно накрывшись жидким одеялом, имитировали страсть. Пришлось, правда, для этого остаться полностью обнаженными, но Рогозина уже не обращала внимание, стараясь «играть» как можно правдивее.
И, о чудо, бандиты, что-то проговорив, направились прочь. Оставили их.
Гарри, услышав шум удаляющихся шагов, резко перестал ее ласкать и целовать. Девушка перекатилась на спину, на другую сторону кровати.
— Фух-х, дешево сегодня отделались… Давай одеваться и спать…
Гарри отвернулся, когда она, полностью обнаженная, встала с лежанки.
— Твое? — спросила она, маша перед самым его носом его бельем.
— Очень смешно… — Гарри натягивал на себя исподнее. — Ты, кстати, очень даже не плоха… Я, в любом случае, тебя бы не тронул. Я никого и никогда не изнасилую… Не могу. Не смогу…
Его голос стал ломким. Рогозина, моментально ощутив его перемену, не стала дальше интересоваться, чувствуя «больную» мозоль.
***
Уже как неделю, а может и две они находились в плену. Точного времени никто не знала. Рогозина все больше и больше прониклась этим человеком, с которым ее поневоле свела судьба. Гарри не столь много откровенничал, но она частично узнала о его жизни, полной лишений и невзгод.
Он не жил. Он выживал. Постоянно. Напротяжении всех своих лет.
Гарри за эти две недели уходил под конвоем пару раз. Оба раза она со страхом ждала его возвращения — за время его отсутствия с ней могли сделать все, что угодно…
Она много рассказала ему о своем доме, о семье, об отце… О Москве…
Гарри слушал с интересом, изредка задавая вопросы.
— Завтра, насколько я понимаю, у них праздник… Нет лучшего времени, чем улизнуть отсюда… За месяц отсидки тут я выучил все конвои и всех постовых… Но одному мне это все не провернуть…
Гарри, на одной из их стен, начертил своеобразный календарь. Он попал в камеру раньше Рогозиной, и придумал как отмечать прошедшие дни. Он просто вычеркивал палочки на стене.
