- Ты очень высокого мнения о моих способностях, -- усмехнулся я.

- Я видел как сражался Кхонесс, Кого он призвал, и что случилось с победителями. Да, сейчас ты намного слабее его, но и за тобой, по пятам, идет тот, кого бы мне очень не хотелось злить!

- Ясно, прости за недоверие... -- он кивнул принимая извинения, -- но мы отвлеклись от нашей темы...

- Да, верно, вернемся к Вечнолесью. Оно было создано эльфами, и отвоевано Симабарцами вырезавшими остроухих на корню. Закончив это дело, Симабарцы начали перестраивать Пределы под себя. Сейчас площадь Вечнолесья равна примерно половине Хонсю, а тогда это было зеркальное отражение целого мира. В центре, этого мира -- столице Айвир, располагался Великий Источник созданный лично Императором, он поддерживал весь этот мир в стабильности. А для ухода за лесами Кхонесс привел меня. Я бывший тогда неразумным духом, именно здесь -- в месте, что стало моим домом, обрел разум...

Он сделал паузу и я вмешался в нить повествования.

- Скажи, а кем были Симабарцы?

- Ты не знаешь? -- удивился Леший.

- Нет, -- покачал я головой -- Я знаю лишь то, что он был Творцом, гениальным артефактором, (Именно его творения, столь же великие как и непонятные -- вдохновили меня, на изучение артефакторики, ритуалистики, рунологии и многих других дисциплин в надежде стать столь же великим и искусным магом... это сейчас я понимаю, как именно он создавал свои шедевры, и могу их повторить, а тогда я даже не знал как к ним подступиться, и это наполняло мою душу желанием познать и превзойти!). -- выступал против богов, и что именно он, лишил расу Асуров их душ, но кем он правил... я не знаю.

- Понятно, -- хмыкнул дух, и ткнул пальцем -- вот кем он правил.

- Что? Мною? -- растерялась Химари, на которую и смотрел корявый, указующий перст Лешего.

- Аякаси, -- догадался я, -- он правил аякаси.

- Верно, -- согласился дух -- он был правителем всех мистических существ, и когда он пал, обозленные победители сполна отыгрались на побежденных. Нынче многие аякаси несут на себе печать проклятия, и дочь проклятого народа, что сидит у тебя на коленях, тому примером. Она несет в себе проклятье затмевающее ее разум -- превращая в безумного убийцу. Раньше кошки-оборотни высоко почитались в Симабаре, за свою красоту, грацию и верность, им доверяли самое сокровенное, они стояли подле трона Императора, и именно потому, на них наложили такое проклятие... Победители, обессилившие, растратившие все, объединились в последний раз, дабы Империя аякаси не возродилась вновь. Они наложили проклятия не только на кошачьих аякаси... Нет! Эта участь, не минула всех! И все нынешние аякаси так или иначе подвергаются воздействию последних усилий тех павших богов. Все эти проклятия, зачастую незаметные, подтачивают их суть, превращают в зверей, ослабляя контроль над инстинктами, затрудняют обучение... Великая цивилизация духов скатилась до уровня зверей, -- с горечью проговорил он, глядя в никуда. -- Многие знания и умения утеряны, сейчас духи сидят в закрытых местах, грызутся между собою и с людьми, утаивают крупицы былого друг от друга... Извини, я опять отвлекся -- он тяжело вздохнул.

- Ничего, я понимаю...

Я действительно понимал его чувства. Я сам помнил как это больно -- когда все что ты создавал, рушится, обращаясь в прах! Когда теряешь тех, кому доверял больше всего, я помню павшие хрустальные башни Громарна -- похоронившие под собою трех моих друзей, помню Чуму захлестнувшую сотни миров, помню штурм своего дома, и погибших друзей... я помню все это, и я знаю как это больно -- терять самое дорогое -- друзей и семью!

И я искренне сочувствовал духу.

- Мы изменим нынешний порядок вещей, клянусь!

- Да! -- яростно рыкнул он выныривая из тягостных воспоминаний, -- я знаю это, и это -- еще одна моя причина присоединения к тебе!

Мы молча уставились друг на друга.

***

От сеанса гляделок нас отвлек шелест бумаги, раздавшийся справа. Дружно повернув головы, мы увидели ежика, про которого так-же дружно забыли и который сейчас, деловито сопя, пытался открыть пакетик с вареными яйцами.

- Похоже мы слегка увлеклись, -- сконфуженно заметил Леший.

- Верно, -- согласился я, взял одно яйцо из пакетика, очистил, и положил перед благодарно фыркнувшим ежиком, остальное протянул сидевшему духу.

- Вот, подношение Великому Духу Чащи.

- Ну, хоть кто-то помнит древние традиции, -- фыркнул тот, принимая подношение.

- Скажи, ты ведь тот самый славянский Леший? -- уточнил я.

- Верно, а что?

- Просто мне интересно: что ты делаешь в Японии?

- Ну, -- задумался тот. -- Я раньше жил на материке, на территории древней Руси, но шестьдесят лет назад, последняя тропа соединявшая Вечнолесье с теми землями начала разрушаться, у меня был выбор -- остаться там, или вернуться сюда. Я выбрал вернуться. Ну, а тропа окончательно разрушилась, отрезая путь.

- Хм, сколько осталось целых троп?

- Три, одна здесь, одна близ Иерусалима, и одна полуразрушенная ведет к Китаю.

- Плохо, -- огорчился я.

- Плохо, -- согласился Леший. -- Но тут уже ничего не поделаешь, придется все делать заново.

- Верно, а потому давай начнем с Сердца, -- ответил я и поднялся с песка.

- Ну пойдем, -- он поднялся с кресла, убрал его мановением посоха, и повел нас в глубину леса.

***

Дорога к месторасположению Сердца Чащи заняла больше часа. Мы прошли сквозь заросли величественных деревьев, пересекли грибные рощи, усеянные гигантскими разноцветными грибами, обросшими прядями мха и высотою достигающих десятков метров. Прошлись по самому краю обильно поросшего осокой, мхом, черными ивами и брусникой болота, спугнув обитающих там белокрылых птиц. Миновали величественные алые сосны, именуемые эльфами "Андокар" и почитаемые ими как святыни, (За особенность роста лишь в чистых напоенных магией местах, целебную смолу и кору, алую древесину что прочнее стали... ну и конечно за иглы, чей яд парализует человека менее чем за секунду.) -- здесь мы увидели щепников собирающих со стволов драгоценную золотую смолу. Прошли мимо поляны, в центре которой рос златолистый меллорн, пройдя под его кроной -- усеянной привлеченными источаемой деревом манной, духами природы, мы попали в другую часть леса, заросшую источающими ароматы пряностей деревьями, усеянными звенящими хрустальными цветами и мерцающей разноцветной листвой -- серебристой, фиолетовой, алой и розовой. Среди их ветвей витали зеленоватые лесные огоньки, а в корнях росли удивительной красоты цветы, с продолговатыми золотисто-розовыми удлиненными бутонами, отдаленно напоминающими лилии, над ними витали теплые солнечные искорки, и казалось что цветы тихо пели, прислушавшись на секунду, я смог услышать их мелодию. Под ногами вилась тропа, выложенная плитами малахита -- или похожего на него камня, -- она начиналась у поляны с меллорном и разбегалась на множество ответвлений. Пройдя по ней, и поздоровавшись по пути с гигантской жабой -- в розовой манишке и кокетливой дамской шляпке с бантом, -- "Лисьена, просто Лисьена, г-господин " -- представилась она, мы наконец вышли к Сердцу...

Выйдя на обширную поляну, и осторожно переступая через оплевшие землю корни, -- напоенные внутренним светом и пульсирующие в рваном ритме -- мы подошли к изломанному дереву, растущему в центре, и Леший остановившись произнес, указав рукой:

- Вот оно! Сердце Чащи.

- Вижу. -- ответил я присматриваясь. Увиденное мне решительно не понравилось. Сердце, этот природный и могущественный источник манны -- находилось на последнем издыхании. Я отлично видел прорехи в сплошной энергетической паутине оплетающей все Вечнолесье, видел пустоту, в самом сердце Сердца (Как бы это ни звучало!), видел нарушенные энергетические оболочки, чувствовал рваный пульс энергий... Вердикт был ясен -- еще год, максимум два, и Сердце угаснет! А вместе с ним, исчезнет Вечнолесье.