Перед ним было стройное, гибкое девичье тело, в красивом белье. У Луны уже начала развиваться «женская» конституция, и сейчас все было идеальным — ее бедра, ровные ноги, плоский живот, талия, грудь (хоть и явно еще не большая, но придававшая ей женственности). Светлые волосы спускались по обоим сторонам от лица…

— Насмотрелся? — насмешливо спросила она, и до Рогозина дошло, что он вот уже несколько минут как беззастенчиво пялится на нее, чуть приоткрыв рот. Он порозовел, потом покраснел и отвернулся.

И закрыл рот, пребывая в полном смущении. Для этого дня уж точно «событий через край». Она начала шуршать одеждой и потом…

— Ну, я все, — как ни в чем не бывало проговорила она, — можешь поворачиваться…

И легла на диван, укрывшись пледом до самого подбородка

Рогозин, все еще пребывая где-то в облаках (или на седьмом небе), улегся на матрас чисто на автомате.

— Све-е-е-т! — протянула она томно.

Рогозин, все еще пребывая в легком отупении, встал и дошел до выключателя…

И улегся обратно.

Утром Рогозина вскочила как ошпаренная: она проспала! Впервые за много-много лет! Быстро собираясь и собирая свои вещи, она кинула взгляд на майора. Хорошо, что она захватила с собой сумочку со всеми пропусками.

Тот спал. Так мирно и спокойно, что будить его просто не поднималась рука. Женщина позволила себе быструю улыбку, и на цыпочках вышла из комнаты.

Она нашла блокнот и ручку. Быстро написав послание мужчине, он положила их обратно, точно зная, что он это прочтет. Потом прошла в гостиную, где спали дети.

Девочка спала, как и сын. Она свесила одну руку так, что ее пальцы почти касались протянутой во сне вперед пальцев руки Вячеслава. Рогозина сжала зубы, но тут же расслабилась. Что поделаешь… Связь этих двоих, конечно, немного напрягала, но получив от сына все необходимые заверения, что он не собирается «идти дальше», так как им еще нет «необходимого» возраста, зачитав и заставив сына прочитать Уголовный кодекс и прочее… Она все же успокоилась. Хотя насчет Полумны… Эта девица, если захочет, то сможет его затащить в постель, но… Тут уж Дмитрий Юрьевич всецело и клятвенно обещал и заверил, как может, воздействовать на «любимую крестницу» и поговорить.

Ну… как-то так…

Быстро застегивая сережку на ухе, она услышала звон мобильного. По-видимому, ее уже искали…

Иван, быть может, впервые за всю свою работу в ФЭС наблюдал как начальница, некрашеная, помятая, с кругами под глазами и колтунами на голове, влетает метеором в свой кабинет…

====== Поезд. ======

— Сла-а-в!

— Что такое, мам? — Рогозин-младший высунулся из ванны с зубной щеткой в руке: сегодня предстояло отбыть в Англию, каникулы подошли почти к концу.

Луна уже час как ждала его в аэропорту с Дмитрием Юрьевичем.

— Как приведешь себя в порядок, так и поговорим, — женщина кивнула на его пока еще не застегнутую рубашку. Рогозин-младший вернулся в ванную.

Спустя полчаса он уже предстал перед своей мамой, Рогозиной Галиной Николаевной, при полном параде, в новой одежде — он рос очень быстро, и сейчас пришлось спешно покупать новые вещи.

— Что такое, мам? — повторил мальчик свой вопрос.

— Дело касается тебя и твоего биологического отца…

— Ну снова начинается! — простонал парень, но Рогозина перебила его:

— Послушай меня, пожалуйста, внимательно. Веди себя достойно, даже если тебе, при одном взгляде на него…

-… хочется пустить пулю ему прямо между глаз? Мам, я обещаю — не мстить, вести себя как обычно… Постараюсь. Я не буду пытаться его доставать и вывести из себя. О-Б-Е-Щ-А-Ю! — честно сказал мальчик, поднимая руку в воздух.

Несколько минут мать сверлил его подозрительным взглядом, но все же сказала:

— Я из-за сложившейся ситуации… даже двух, буду постоянно на связи. Звони мне, когда пожелаешь…

— А ты взяла с собой разрешение? — спросил парень быстро.

Дело в том, что с совами прибыло и разрешение на посещение магической деревни Хогсмит. Форму было необходимо подписать родителю или опекуну. Рогозин обрадовался — он совсем забыл об этом, хоть и Луна ему об этом говорила, приятно было провести пару часов вне замка. Но все было одно к одному — мама из-за ситуации с беглым преступником, не хотела подписывать ему разрешение, несмотря на то, что ее заверили, что Вячеслав будет под тщательной охраной.

— Я его даже подписала… Нечестно лишать тебя удовольствия. Но ты…

— «…ведешь себя очень острожно и не лезешь на рожон!» — процитировал паренек. — Помню, мам!

— Отлично, что мы друг друга поняли. Пошли, а то твоя подружка нам все телефоны скоро оборвет… — улыбнулась слегка Рогозина и увидела, как быстро покрылся красными пятнами Вячеслав, и тот скрыл выражение своего лица, отворачиваясь от нее.

Она догадывалась, что у этих двоих что-то друг с другом произошло. Круглов, по секрету, шепнул, что он уже серьезно просветил парня насчет «сама-знаешь-чего», и ей не о чем волноваться. На что получил ехидный ответ, что если она станет бабушкой в сорок три*, то Рогозин может из Англии сюда даже больше не пробовать приезжать. Ибо она впаяет ему срок по статье по полной программе, без жалости.

Парень ведь взрослеет… искушений становится все больше, а мозгов в голове (хоть они у него и есть) по возрасту и опыту, пока не много нажито. Прибавить сюда половое созревание, гормоны в крови и молодость… И получается дикий коктейль — подросток, которого если вовремя не взять в охапку, то потом проблем не оберешься. Сколько у нее таких было — и почти все по камерам сидят в разных СИЗО и тюрьмах…

Пока Вячеслав здоровался с Невиллом и целовался с девушкой (Рогозина уже более спокойно относилась к их «отношениям», считая, что они ненадолго), женщина подошла к фсб-шнику.

— У вас ориентировка пришла? — спросила она в ходе дружеского разговора. — На некоего Блэка?

— Угу. Мне тут знакомый проболтался, что его видели в одном пригороде Лондона… Только — никому!

— Конечно, — поспешила заверить его женщина. — Я знаю.

Проводив молодежь почти до стойки регистрации, двое взрослых расстались со своими детьми на весьма долгий учебный год…

— Как вам прошедшее лето? — проговорил Невилл, наиболее из всех присутствующих пребывая в замечательном настроении. Еще бы — с нелюбимыми родственниками не встречался, получил все нужные заверения (на спокойное пребывание в государстве) и обзавелся весьма полезными связями в России. Поезд грохотал и трясся — они только что отъехали, и сейчас нуждались в свободном купе. Но везде было забито — они чуть опоздали…

Особенно горячо Долгопупс теперь дружил с Иваном, крёстным Вячеслава, с которым познакомился на спасательной операции. Еще бы — двум продвинутым компьютерщикам всегда есть, что обсудить. Обменявшись всеми возможными контактами оба слабых мага быстро вычислили друг друга, создали между собой чат, и Невилл то и дело посылал одно сообщение за другим, строча по клавиатуре как ненормальный.

Впрочем, на него теперь смотрели как на ненормального — никакая магловская техника, кроме невилловой, в поезде и школе не работала. Да и магам это было в диковинку, в отличие от «продвинутых» магловских учеников… Малфой, узнав, что четверо гриффиндорцев вовсю пользуются техникой, только покрутил у виска.

— Если Малфой это не одобряет, — хмыкает Рогозин, везя за собой чемодан, — то это точно успех, Невилл… Нормальное лето.

— Смотрите! — ликующе воскликнула Джинни, привлекая внимание четырех друзей, — тут свободно! Только…

— О, — Гермиона внимательно присмотрелась, — это ведь новый преподаватель!

В этом купе находился всего один пассажир, дремавший возле окна. Незнакомец был одет в поношенную, штопаную-перештопаную мантию. Болезненного вида и изможденный, но совсем еще не старик, светло-каштановые волосы едва тронуты сединой.

— А кто? — спросил Невилл, тихо переступая порог. Вариантов больше не было: все купе были забиты до отказа, а тут хоть можно будет присесть.