— У нас… В общем на наших руках специальные магические браслеты… Что-то типа «тревожной кнопки». Между прочим, это Славкина работа…

И блондинка продемонстрировала свой: четыре имени, написаных черной краской, на сером фоне толстого шнурка.

— Если одно имя и фон вокруг него красный и шнур нагревается, то значит человек в опасности. Так и сегодня произошло… А дальше — проверить по интернету, где ЧП и мчаться туда…

— На чем сюда приехала?

— Ах, не надо, — отмахнулась девица, — на мопеде…

— И ты — без прав?!

— Конечно же нет. Бумажка выписана самым главным полицейским Москвы, который за сравнительно небольшие деньги закрыл глаза на то, что мне не хватает до четырнадцати чуть-чуть…

— Ага, сейчас, — фыркнул Вячеслав, слушая разговор матери с девушкой, — ты ж февральская!

— Спасибо, Слав, что сдал меня с потрохами! — девочка злобно мерцанула своими глазами.

— Всегда пожалуйста. — Рогозин демонстративно закатил глаза.

— И куда же смотрит твой крестный?

— В декольте очередной женщины, — Луна демонстративно подняла руку с красивым черным маникюром, и начала рассматривать свои ногти, — так что я к нему — без претензии…

Мужчина сзади громко захихикал; Рогозина, вмиг посуровев, с трудом сдержала нейтральное выражение лица.

— Работаем, Борь, — проговорила начальница ФЭС, уже гневно сверкая глазами, — вы оба, — она кротко кивнула «детишкам», — отсюда ни ногой…

— А можно вопрос? — самым нежным голосом проговорила Луна, — может, девочки все-таки были доставлены в больницы? Я могу обзвонить… все учреждения города Москвы. Только фотографии дайте, оʼкей?

Женщина сжала губы, но, с минуту подумав, кивнула. Лишние руки всегда нужны, и так и Луна будет «при деле» и Вячеслав отдохнет. И так хоть эксперты не будут загружены звонками… Тем более, эта девица хоть не будет путаться под ногами…

— Пошли, — позвала ее за собой начальница Федеральной Экспертной Службы. — Раз уж сама вызвалась…

Девочка терпеливо сидела за мелким столиком в палатке наспех развернутого мобильного лагеря, рядом с женщиной, и обзванивала больницы, поликлиники и морги, но никто не видел таких девочек-близняшек, и вычеркивала отработанный пункт из перечня. Рогозиной беспрестанно звонили, требовали и ругались, но женщина внешне оставалась спокойной, сдержанной.

Но Луне было невдомек, что Рогозина думала сейчас вовсе не о деле, а о своем сыне. Если бы это неизвестный ударил бы сильнее, или знал что Вячеслав — ее сын, то сейчас бы они имели тройное похищение с целью выкупа (и сейчас она бы была в таком же невменяемом состоянии как и бедная Валентина), или, гораздо хуже, двойное похищение и труп…

Но это и след. Значит, похитителю или похитителям нужны были только девочки, и больше никаких лишних свидетелей. Для чего? И что произошло, почему сейсмоустойчивый комплекс вдруг, не выдержав нагрузки, обвалился? Давление? На кого?

Рука с ручкой замерла около девственно белого листка бумаги.

— Галина Николаевна, — раздался в тишине голос Полумны, — я всех обзвонила: таких пациентов или трупов не поступало.

— Спасибо, Полумна, — очнулась от мрачных дум женщина, и подняла глаза на входившего в палатку лохматого компьютерного гения, Ивана Тихонова. — Можешь идти к Славе…

Девочка кивнула и была такова, протиснувшись мимо замершего парня и кровати с лежащей под действием сильного лекарства Валентиной Антоновой.

— Галина Николаевна, — начал говорить Иван, — наши нашли место, откуда, предположительно, были похищены девочки. И вот, что они нашли…

Спортивную сумку сына Рогозина узнала моментально:

— Это сто процентов сумка Вячеслава, я ее узнаю… Чистая?

— К сожалению… Только пыль, стеклянная крошка и краска… Ничего. И следы вашего сына. Нашли так же вещи девочек и разбитые мобильники, как и говорил Вячеслав нам. И все.

— Ладно… Что по комплексу? Почему произошло обрушение?

— Не выдержала одна из опорных балок. Сейчас мы ее исследуем… Постараемся, Галина Николаевна!

— Хорошо… Что по девочкам? Тут однокурсница Вячеслава мне помогла: обзвонила все поликлиники и больницы вместе с моргами по списку — девочек нигде нет…

— Тогда это похищение. Нужно ждать звонка или смс-ки от похитителя. Все мобильники семьи Антоновых на прослушку, и быстро. Ее мобильный лежит прямо предо мной… — когда Иван, уже открыв рот, хотел что-то сказать, переведя взгляд на Валентину. — Не беспокойся…

— Галина Николаевна! — вышедшую из палатки женщину догоняла Оксана Амелина, — мы все просмотрели, все камеры и прочее: девочек нигде нет! Как сквозь землю провалились!

— Что с рухнувшей опорой?

— При заливке был использован бетон более низкого качества, чем заявлено в ведомостях и других документах по строительству.

— Вот как, — проговорила Рогозина задумчиво. Дело стремительно набирало обороты. — Ладно… я пойду, пожалуй, к сыну, узнаю, как он там…

— Пусть поправляется! — крикнула подчиненная и исчезла в толпе полиции, которую стянули сюда, на всякий случай, на место происшествия, и идущих мчс-ников.

Селиванова в палатке уже не было, зато в ней помимо Вячеслава и Полумны, были «новые» лица — Невилл и незнакомая Рогозиной красивая рыжеволосая девчушка.

Рогозин уже полусидел-полулежал, и был с замотанной бинтами головой. Выглядел он на вид более здоровым, чем когда предстал после произошедшего события…

— Мама, это почти все мои друзья. Это — Джинни Уизли, — девочка приятно, но очень смущенно, ей улыбнулась.

— Вообще-то я не очень-то рада пребыванию посторонних на месте оперативно-розыскных действий… — коротко бросила начальник ФЭС недовольно.

— А зря, мы можем вам помочь, — ответил паренек.

— Мам, — прервал друга Слава, — девчонок нашли?

— Нет. Все обшарили, все камеры просмотрели… Ни единого следа, — вздохнула мать. — Стоп. Кто-то мне тут говорил, что может помочь…

— Мы тут со Славой разговаривали, и он выразил одну интересную мысль… — Невилл перевел взгляд на друга, а вопросительный взгляд Рогозиной, направленный прямо на англичанина, перебежал на сына.

— Если хочешь спрятать дерево, то прячь его в лесу, — сказал Рогозин-младший.

— В смысле? Ты это о чем, сын?

— Я о том, что, вероятнее всего, девочек держат у вас где-то под самым носом. Невилл, если честно, вскрыв сайт строительной компании, обнаружил, что под комплексом есть что-то наподобие подземных ходов-катакомб…

— Их прячут там? — живо отреагировала на это Рогозина.

— Мам, взгляни на мир глазами похитителей. Итак, моя задача — схватить двух маленьких девочек. Тут, и за, и против рук похитителя, в здании происходит обрушение. Паника, крики, опасность… Это просчитать невозможно. Нереально. — Рогозин сейчас говорил уверенно. — Он не может выйти наружу: камеры, бегущие в панике люди и тут же приехавшие на место правоохранительные органы так просто бы не дали возможности похитителю вынести двух девочек. Он с ними — как новогодняя елка среди песков и пирамид… Итак, паника, крики, он замечает меня, вырубает ударом, хватает близняшек и бежит вглубь комплекса. Если он задумывал этот похищения план заранее, то, очевидно, он знал и распорядок дня семьи, и девочек, и, самое главное — строение этого здания, план!

— Логично, — женщина уже начинала понимать стройность плана Вячеслава, — и, следовательно…

-…похититель «свой». И он напрямую знал техническую документацию по объекту — у него был к ней доступ.

— Но как это нам поможет в поисках девочек? Путей внизу могут быть — километры! Тем более, МЧС так и не дает нам разрешения пройти вглубь здания — возможно новое серьезное обрушение конструкций…

— Человек туда не пройдет, — согласилась с женщиной Луна, — но может пролезть ма-а-аленькая собачка, владеющая всеми навыками спасателя… И способная брать след.

— Лаки! — хором проговорили женщина и сын.

— Но нам лучше всего, — вмешался Невилл, — сначала «прощупать» все по воздуху…