— Мама, подожди… не отключайся… Девочек похитили. Это точно…
Неожиданно пол снова ушел из-под ног, и он вторично потерял сознание…
— Галина Николаевна! — в кабинет начальницы ворвалась белая как простыня Амелина, — срочно включите телевизор!
Рогозина моментально щелкнула пультом: диктор сообщал, счетом в таком-то районе Москвы неожиданно обрушился спортивный комплекс.
Сердце пропустило удар.
— Слава! — только успела она выговорить вмиг пересохшими губами, — девчонки…
Оксана и сама не поняла: белая как смерть начальница вскочила на ноги, схватила за ручку сумку и мимо нее пробежала столь быстро — как молния, по пути зацепляя всех. Телефон на столе начальницы начал разрываться неприятной трелью, знакомой всем, кто хоть раз слышал, как звонит генерал…
За порогом Галина Николаевна, моментально заведя двигатель своей машины, нажала на педаль газа.
— Николай Петрович! — обратилась Оксана к вошедшему заму, — звонил генерал, мы подключены к расследованию дела об обрушении спортивного комплекса…
— Где Галя?
— Она только что убежала… Там ведь в это время Слава занимается с девчонками Вали.
— О, господи! — испуганно выдавил мужчина. — Лишь бы они все были в порядке… Так, собираем мобильный штат, технику и выдвигаемся!
Тут он перевел взгляд на шкаф, и решил взять с собой форму женщины. Мало ли.
Рогозина, как поняла сама, пристроилась за колонной машин скорой помощи и пожарных со спасателями, явно едущих на место чрезвычайного происшествия. Перед ней стартанул алый мопед, который влез в узкий промежуток между всем машинами, и скрылся из глаз. Что-то в фигуре, сидящей за ним, показалось женщине знакомым…
Она вот уже три раза пыталась дозвониться до сына. Сердце колотилось в груди как бешеное, борясь с паникой, ужасом и страхом.
На четвертый звонок Вячеслав откликнулся:
— Да, — раздался слабый, обессиленный голос.
— Слава! Где ты? Что… — ее голос прервался от беспокойства за него. И тут же она ощутила сильное облегчение. Он жив…
— Мама, я внутри… — хрипло начал говорить парень. — Около стойки рецепшена… Тут… Везде… Стеклянное крошево, бетон и пыль… Тела везде кругом… — его голос стал слабеть.
— Не двигайся с места! — крикнула она в телефон, — сейчас я к тебе еду, и едут спасатели!
— Мама, подожди… — вновь раздался его голос, — не отключайся… Девочек похитили. Это точно…
— Что? — Рогозина сначала думала, что ослышалась. — Слава? Слава! Слава…
Но в трубке послышалось шипение, и затем пошло противное пиликанье: звонок прервался…
— Черт! — она метнула трубку в бардачок, и снова надавила на педаль газа…
Рогозин очнулся от того, что его трясли за плечо:
— Слава! Вячеслав! — раздавался девичий голос, — да очнись же ты!
— Луна? — он распахнул свои глаза. Голова тупо болела. Луна была во всем кожаном: брюки, куртка с молниями, похожая на байкерскую, грубые ботинки…
— Да, это я. Пойдем… Вот так…
Неожиданно его сильным движением поднимают на ноги. Рогозин не верит, что эта хрупкая девчушка на самом деле так сильна, но безмолвно повинуется ее телу и рукам.
— Меня по голове чем-то стукнули… — прошептал он, опираясь на ее плечо. — Как ты меня нашла?
— Браслеты, помнишь?
Рогозин помнил. Он, напоследок, дал всем браслеты — чтобы они знали, кто и как себя чувствует. На браслетах были написаны имена друг друга, и если что-то случалось, или они — в опасности, то браслет нагревался, а имя, написанное черными чернилами, краснело.
— Да-а…
— Потерпи, у меня аптечка с собой… Лед приложу — легче станет…
Вокруг был такой бедлам, что на них двоих не обращали ровным счетом никакого внимания: спасатели доставали из-под завалов людские тела, везде бегали медики с носилками и ходили полицейские.
Они протиснулась через всех, и вышли из злополучного здания…
Рогозина как и остальные родственники и люди, металась от одной машины скорой помощи к другой, но нигде не видела своего сына. Ограждения полицейские еще поставить не успели — их ставили у нее прямо на глазах… Тут ее глаза неожиданно зацепились за две странные фигурки — одна поддерживала другую, и они спускались со ступенек комплекса.
Она рванулась сквозь толпу.
— Слава! — крикнула она. Но дальше ее не пустили — территорию комплекса уже опоясали желтыми лентами, и железными загородками.
Луна подняла ленту, и Рогозин-младший тут же оказался в объятиях матери.
— Мама, — выдохнул успокаивающе Вячеслав, — мама…
— Сын, — выдохнула женщина, успокаиваясь окончательно, — как ты?
— Меня по голове ударили, очень ноет, — честно сказал сын, морщась от света, и выныривая из объятий своей матери, б а так — вроде нормально…
Полумна стояла позади них, не говоря ни слова, скрестив руки на груди и молча созерцала эту сцену. Женщина просто проговорила ей:
— Спасибо.
— Не за что. — Холодно ответила девушка, встряхнув своими волосами. — Я не ради вас его спасала, а ради себя. Он — мой почти в этом мире единственный друг.
Глаза женщины сузились, но сказать она им ничего не успела: к ней подлетела плачущая Валентина...
====== Спасение, часть 1. ======
— Тихо-тихо, Валя, — Рогозина и сама сейчас пыталась успокоиться. — Не волнуйся, мы найдем девочек…
Женщина, прислонившись к подруге, тяжело рыдала.
— Галя! — раздался голос Николая Петровича, — что происходит? Как Слава?
— Я жив… — выдохнул парень, шатаясь, — и почти что цел… Голова ноет… Понятия не имею, что происходит, и почему меня оглушили…
— Так, — проговорил позади Селиванов, — давай, Слав, я тебя осмотрю… На всякий случай… И посмотрим, чем тебя приложили…
— Был бы благодарен, — поморщился от очередной вспышки головной боли Вячеслав.
Валентину напоили сильным успокаивающим и положили в палатке у Рогозиной, которая уже переоделась в свою форму, а патологоанатом осмотрел Рогозина-младшего. Мать уже ожидала, когда Борис Селиванов вынесет свой вердикт касательно того, что именно произошло, нависая над ними как скала.
— Легкое сотрясение, — проговорил он, — скорее всего, по голове стукнули чем-то вроде резиновой дубинки, форма гематомы похожа, сейчас в компьютер запущу… Полежать с компрессом и все… Давай, располагайся, Слав…
Мальчик кивнул и покорно улегся на кушетку. Рядом примкнулась, на краюшек, Полумна Лавгуд, которой Рогозина не разрешила покидать пределы палатки. Сама женщина разглядывала их «парочку»(судя по всему, Селиванова это изрядно веселило), не делая никаких комментариев относительно того, как мягко перекладывают холодный компресс на лоб нежные девичьи руки Луны.
Наконец она не выдержала, чувствуя, что готова выскочить из палатки:
— Слав, что последнее помнишь?
— Так, — Рогозин попытался припомнить и собраться, несмотря на больную голову, — я вышел из раздевалки, со мной была моя красная спортивная сумка. Я ждал Иру и Ингу… Тут пол затрясся под ногами, свет погас. Затем послышался треск, и затрясся весь комплекс. Помню четко как я упал, мимо меня уже бежали в панике люди. Я звал девчонок, услышал их… Достиг раздевалки, потом, насколько я помню, открыл дверь… Дальше — темнота, лишь успел увидеть мужскую тень — это насколько позволяли мне увидеть мои глаза и свет.
Потом я очухался… Смог повернуть голову, которая гудела — раздевалка уже была пуста, мобильники девчонок лежали разбитые, содержимое сумок вывернуто и разбросано по всей раздевалке. Я смог подняться на ноги, дойти почти до выхода, ответить на твой звонок и отключиться второй раз… Потом меня Луна, которая меня же и искала, нашла, и на своих плечах «извлекла» из здания…
— А как ты вообще очутилась на месте происшествия, Луна? — же то спросила Рогозина, но девочка спокойно улыбнулась и понизила голос, глядя Селиванову прямо в спину:
