Опер только усмехнулся:

— Да… дела. Подруга и впрям тебе досталась очень… своеобразная. А если Галя… точнее Галина Николаевна, узнает о… твоих вояжах?

— Даже подумать страшно. Если в землю живым не зароет, то я почитаю это за крупным везением… А если что — то есть и второй разгневанный «родитель», он меня пристрелит где-нибудь в темном переулке… — мальчик с тяжелым вздохом сел на край кровати.

— Во даешь… Крупно ты попал, парень.

«… давай… Давай останемся просто друзьями… Прости меня…»

Это гремело в голове у Рогозиной, когда она на следующий день с утра садилась в собственную машину за руль и пристегивалась, чтобы увезти детей с дачи Круглова. Нет, она, конечно, не рассчитывала на «кольцо-свадьбу-и-любовь-до-гроба», но все-таки ей, как женщине, иногда хотелось иметь опору и поддержку… мужское плечо…

Дмитрий Юрьевич (теперь уже, к сожалению) признался ей, пригласив после работы в кафе, что она красива, умна, обаятельна и прочее-прочее-прочее…, но он явно не тот человек, который бы был ей нужен, и которого она бы терпела всю свою жизнь подле себя. Работа тоже накладывала на них обоих отпечаток, и поэтому они попросту не смогли бы быть вместе.

Она поняла его. И смогла отпустить.

Друг… То, что он будет ей хорошим другом, женщина не сомневалась, но где-то внутри, в душе, на задворках, у нее скребли кошки, а настроение если и не было плохим, то явно было похоронным. Робкая, едва проклюнувшаяся было надежда на простое женское счастье, завяла, не успев даже как следует окрепнуть. Да еще и погода подвела — яркое солнце сменили дождевая влага, серые облака и сильный ветер, казавшийся просто ледяным.

Запустив дворники — дождь мешал ехать, все время капая на стекло, и делая все вокруг неясно расплывчатым, что было опасно, женщина не сводила глаз с дороги, с трудом сосредотачиваясь, то и дело возвращая себя из дум к реальности — она за рулем, она едет за детьми, дорога опасно мокрая, скользкая…

Неожиданно она поняла, что не только дождь делает все вокруг неясным — но и текущие из глаз, против ее воли, ее собственные слезы затуманивают обзор. В машине стало неожиданно нестерпимо душно и тяжело ехать.

Включив аварийное мигание, она аккуратно съехала с трассы и остановилась у ближайшего края дороги. Мимо пролетали машины -казалось, что это расплывчатые, быстрые тени-метеоры, одна за другой, но им ни до кого не было дела…

Нажав на кнопку и открыв боковое окно, она откинулась на водительское сиденье — в лицо ударил с силой встречный, мокрый и влажный от дождя ветер, немного приводя ее в чувство.

Рука сама собой полезла в бардачок — за зеркалом, и салфетками. Тушь ожидаемо размазалась, растеклась, глаза грустные, красные и слезящиеся. Надо было срочно привести себя в порядок…

— Черт, — вслух сказала она.

И тут же позорно, по ее мнению, заплакала, опустив голову в ладони.

— Мама? — спросил Рогозин-младший немного с удивлением вглядываясь в лицо женщины, — ты, что, плакала?!

— С чего ты взял? — спросила Рогозина, явно с усилием выдавив из себя улыбку. Полумна тоже начала живо прислушиваться к разговору, судя по всему, догадываясь о правде. — Нет, я не плакала…

Круглов, что сейчас помогал нести сумку Полумны к машине, резко поднял голову от багажника, в который он ее и положил.

-… у меня окно было открыто в машине, в ней душно очень было — решила проветрить, и от встречного влажного ветра они и покраснели. Вы оба готовы? Мне в город нужно, а вы оба останетесь пока в квартире…

— Мы готовы, Галина Николаевна, — сказала девочка, останавливаясь у широко распахнутых дверей машины.

— Тогда садитесь оба… Время не ждет. Пока, Коль. — Попрощалась Рогозина с Кругловым. — Спасибо, что их взял к себе на сутки…

Улыбка у полковника сейчас была грустной.

— Не вопрос, Галь… — ответил ее заместитель, — приезжай и сама сюда, хоть на пару часов! Мне с ними было весело, а Полумна меня вообще в рыбалке на спор разбила наголову! Правда, никому не говори, что меня сделала в рыбалке какая-то… девчонка… — очень смущенно, шепотом, проговорил Петрович.

— Честное словно — никому не скажу… — пообещала она.

Сказанное майором немного подняло упавшее с утра настроение, и женщина все же смогла рассмеяться легко. Она все еще смеялась, когда садилась за руль.

Дома Полумна сразу легла спать — ее немного укачало, и она заснула. А Рогозин, не теряя времени, направился к маме помочь с приготовлением пищи на ужин.

— Ма-а-а-ам, — протянул Вячеслав, — давай колись. От меня, как и от тебя, правда никогда не скроется… Я ведь чувствую фальшь в словах и интонациях…

— Слав, — мягко предостерегла дальнейшие его попытки «узнать» мать, — ты не поймешь еще… Ты еще мал… Это взрослые и очень личные дела.

— Господи, да не держи ты меня за младенца! Вы с Дмитрием Юрьевичем расстались, так? — с нажимом и безжалостно проговорил сын.

Рогозина тяжело вздохнула:

— Да… По обоюдному согласию.

— Он тебе изначально был не пара, — заявил Рогозин. — Слишком уж… Вы сходны. И в рабочем плане, и в плане характеров. Было ясно, что вы разбежитесь как в море корабли… Тем более, я на тебя и на Дмитрия Юрьевича гадал… Еще в школе.

— И?

— Он — у тебя получился морок. А твое счастье, как сказали карты, где-то рядом, а ты его не замечаешь… — бесхитростно проговорил Слава.

— Во даешь, — потрепала его по голове Рогозина. — Давай, буди и зови нашу гостью на ужин, а то она его проспит…

====== День Рождения. ======

— Слава, — позвала его Рогозина, — у тебя День Рождения приближается… А я до сих пор не знаю, что тебе дарить…

— Мам, не беспокойся, праздничного стола вполне хватит. Ты, я, дедушка и Полумна… нас вполне достаточно. Остальные не смогут к нам присоединиться — Невилл с дядей где-то в пустыне, а Гермиона — все в своей Франции отдыхает. Но все-таки очень приятно сдвинуть свой День Рождения пораньше… — отозвался сразу мальчик, поднимая голову от книги, которую он читал.- А крестные придут?

— Я думаю, что это честно и справедливо — и по отношению к тебе, и к твоей покойной матери. Да, крестные придут.

— Я тоже так думаю.

С через пять дней всех обитателей квартиры разбудил звонок в дверь. Зевая и сонно протягиваясь, Рогозин-младший двинулся к входной двери походкой зомби с твердым намерением убить того, кто будит его так рано.

В комнате матери послышалось движение, и ее всклокоченная и непричесанная голова высунулась из комнаты:

— Слав? Звонили?

— Это, возможно, подарки прибыли. Убью того, кто это сделал… — буркнул он, проходя мимо родной матери.

— Статья 105 УК РФ…

— МАМА!!! Хоть сегодня забудь о работе, ладно?! — мгновенно раздраженно отозвался паренек. — Хоть на пару-тройку часов.

Он посмотрел в дверной глазок:

— Чисто. Только коробка подарочная стоит с красным воздушным шариком. Там открытка и конверт. Никого нет.

— Открывай, — решила Рогозина, глядя на своего разбуженного отца в пижаме, что вышел на звуки их голосов.

Провозившись с дверными замками, Вячеслав открыл дверь. Аккуратно перенес довольно большую коробку с шариком через порог, и поставил в еще темной прихожей, автоматически снова запирая за собой дверь.

В коробке что-то явно шевелилось.

— Это от Полумны, — сказал Рогозин-младший уверенно. — «… я думаю, ты вспомнишь, о чем мы говорили, когда развернешь мой подарок. И я точно знаю, что ты сначала возьмешь открытку…» — вслух прочитал он с разноцветной страницы.

— Открывай уже, внук, — поторопил Рогозин-старший парня. — Интересно же…

Слава присел на корточки, разорвал обертку и открыл обычную картонную коробку, оказавшуюся под цветной оберткой.

Из нее что-то вылетело небольшое, с хвостом и лапами, и с лаем скакнуло ему на грудь. Тот, не удержав равновесие, завалился на спину. И тут Рогозина догадалась включить свет…