Все, кроме Вячеслава, потянулись на кухню. Тот придвинул к окну складной стул и уселся на него, стараясь игнорировать свой голод. Нет, он знал, что ему оставят вполне достаточно еды, но хотелось все-таки присоединиться к ним и провести вечер всем вместе.
Но он не может так рисковать. Особенно своими друзьями. Если у тебя сейчас под рукой нет оружия, то значит — ты труп…
На сердце стало тяжелее в разы. Как бы ему сейчас хотелось сидеть в маминой кухне за кухонным столом, как в былые времена… Увидеть ее улыбку, услышать ее ласковый голос… смех…
Но всего этого может попросту не быть, если он проявит слабость. Он не даст в обиду никого слабого…
Рогозин из внутреннего, потайного кармана куртки вытащил фото свой приемной матери. Дрожащими кончиками пальцев он провел по ламинированному куску бумаги, и ощутил, как дико он по ней скучает. Он бережно спрятал фотографию обратно. Интересно, она сама скучает по нему? С другой стороны у нее есть любимая, хоть и трудная, работа, любящие ее люди, ее отец — его дед… Николай Петрович, свои чувства к которому она, наконец, приняла и поняла…
— Слава? — раздался позади ласковый голос, мгновенно вырвавший его из череды мыслей, и возвращающий в настоящее. Рука на рукоятке винтовки нервно дернулась. Несмотря на то, что голос он узнал, он простонал:
— Луна, — с умоляющими интонациями проговорил он, поворачиваясь к ней, — сколько можно раз говорить: если я на дежурстве, то не стоит отвлекать меня таким образом! Я же руку держу почти всегда на курке!
— Но сейчас ты задумался! И рука покоится в другом месте.
— Я виноват. Этого больше не повторится. — Коротко изрек парень. — Обеща…
— Слава… Я же видела, как ты прячешь фото… — перебила его Полумна, глядя в его зеленые глаза своими серыми. — Не смей этого хотя бы отрицать — ты скучаешь…
Юноша молчал. Она подошла ближе.
— Ты меня так давно не целовал, — проговорила она, беря его за левую руку. Рогозин как-то с удивлением глядел на то, как его рука легла в руку его девушки. — Я скучаю…
Рогозин устало закрыл воспаленные от бессонницы глаза. И тут же ощутил прикосновение горячих губ Полумны к своей коже — к шее.
— Лу-на-а-а, — протянул он, моментально отпуская ее руку, и отворачиваясь от нее, при этом стараясь не глядеть в ее сторону. — Хватит… — предостерег он ее. — Моя смена еще не кончилась.
Девушка не стала возражать. Поняла, как он устал, встревожен и думает-думает-думает…
Она покорно ушла снова на кухню, к оживленно обсуждающим что-то там друзьям. Веселый смех, шутки, рассказы лились друг от друга как из рога изобилия. Молодость — она везде молодость. Даже несмотря на то, что все видели в этой жизни теперь уже не только радость, но и горе…
Ночью всегда тихо и темно. Ночь — его время.
Невилл, запуская коды на компе, тем самым проверяя написанную им программу, уставился в окно. Сегодня службу ночью несла Гермиона, и можно было лишний раз не беспокоиться — верная подруга его не сдаст. Жаль, что она только глубоко зациклена на одном человеке, и эта привязанность еще не прошла.
Даже Рогозин пока не подозревал, что тот курит. Курил друг не постоянно, а от случая к случаю. Обычно — по ночам…
— Я на балкон, — проговорил Невилл в пустоту гостиной. Тень, что стояла в углу, почти неотличимая от темноты, отделилась от черной, в темноте, стены и кивнула, не снимая капюшона с лица:
— А я тогда в обход… Кости разомну.
Короткий жест — и винтовка ложится прямиком на плечо девушки в длинной мантии, и она быстро исчезает за входной дверью. Та неслышно хлопается о косяк, закрываясь.
Невилл на цыпочках поднимается наверх, держа пепельницу в руке. Теперь он не такой неуклюжий увалень, коим являлся в далеком своем несчастливом детстве, о котором только так и думала родная бабушка. Еще она думала, что он ни на что не способен…
Он, забывшись, что другие отдыхают и спят, пнул дверь на балкон. Матернулся вслух машинально — и тут же сам себе закрыл рот обеими руками. Все продолжали мирно спать и видеть сны. Но он был уже на балконе второго этажа.
Потроша новую пачку — «сегодняшнюю» распотрошил и раскурил сам Феникс, он машинально похлопал по карманам, ища зажигалку. Вспомнив, что он вообще-то маг, он из кобуры достал свою волшебную палочку и зажег маленький огонек на конце. Рогозин подарил ее в прошлом году, решив сделать исключение — не дарить подарки связанные с компьютером и компьютерными программами.
Желтый миниатюрный огонек на конце его сигареты будто бы «присоединился» к звездному темному небу и выглядел сейчас наиболее уместно. Сделав первую затяжку, Невилл Долгопупс вернулся к своим мыслям. И выдохнул сизый дым…
— Так, огурчики-помидорчики-салатики, — суетилась Джинни, вставляя на стол ту или иную тарелку со вкусной снедью. Девчонки, не покладая своих рук, работали с самого утра, чтобы побаловать парней-именинников вкусненьким. — Луна, неси лимонад и сливочное пиво! Гермиона…
— А я уже с цыпленком, — пропела девушка, неся тяжелый противень с золотистыми куриным мясом, — о-очень вкусно пахнет… Полумна, нарежь, пожалуйста, булку и хлеб! У тебя это хорошо получается, профессионально…
И она водрузила противень с жареным цыпленком на стол, где уже стояли столовые приборы.
«Именинники» встали сегодня чуть позже, получив единственную привилегию на сегодня. И уже спускались по лестнице, околдованные вкусными запахами, несущимися из гостиной.
— С Днем Рождения! — синхронно проорали девушки, и Гермиона хлопнула хлопушку и из нее на них посыпались разноцветные конфети и пестрые, красочные ленты, осыпав тех с ног до головы.
— Спасибо! — проговорили парни хором. — Нам-то за стол можно?
— Можно! — раздалось три синхронных девичьих голоса, и юноши, которые стали сегодня на год старше, весело сели за накрытый стол первыми…
У Рогозина сработал его мобильный на поясе, и он вышел из-за стола, чтобы ответить на звонок. В гостиной было очень шумно. Они с Невиллом были сегодня выходными, и поэтому чего-чего, а звонка от Кингсли Бруствера он ждал меньше всего на свете сегодня.
— ЧТО-О-О?!!! — проорал он так, что все, кто находился к комнате, затихли, — мы уже в пути!!!
Рогозин влетел в комнату как метеор.
— СРОЧНО СОБИРАЕМСЯ!!! СЕНТ-МУНГО ГОРИТ!!! — Прокричал он, хватая свой рюкзак, собранный на всякий случай, и оружие. — Подозревают Пожирателей!!!
— Нет! — вскрикнул Невилл, моментально белея и меняясь в лице, и вскакивая с места, — мои родители! Мама! Папа!
Полумна помертвела — в подвале и на минус первом этаже располагался архив с картотеками и ее «родной» морг с единственными трупорезами на весь магический волшебный мир Англии. А все остальные этажи — забиты хворыми и лежачими волшебниками, среди которых — и дети…
К Мунго, с которого уже спала вся магическая маскировка, стягивали всех — маглов, магов и спасателей. Подъехала и военная техника. Уже везде были поставлены ограничительные ленты и барьеры. Здание уже все было охвачено пламенем… Маглы-пожарные и спасатели пытались погасить пламя, но все было безуспешно…
Маги тоже пытались потушить пламя — но огненный столб, казалось, только рос вверх, поднимая вокруг дикий жар, дым и едкое пламя. К нему было невозможно подобраться… Из пламени доносились поистине нечеловеческие крики боли, страдания и призывов к помощи…
Мракоборцы прочесывали соседние здания — в надежде, что еще найдут тех, кто сделал это…
Рогозин, прорывающийся к зданию как остальные, понял… Поздно. Здание охвачено огнем, подобраться или погасить нереально: огонь был уже буквально везде — на стенах, на окнах, крыше и внутри… Кто не погибнет от пламени, тот задохнется от продуктов горения и угарного газа…
Еще он понял — пламя магического происхождения. Он различил фигуры магических животных, пожирающих все на своем пути. Адское пламя…
