Сириус снова натянул свой капюшон на лицо, и нервно прохаживался от одной стенки к другой, делая круги.

— Сириус, что произошло? — спросил Слава.

— Случилось то, чего мы боялись. Волан-де-Морт напал на Портсмут…

— Если я не ошибаюсь, — проговорила Гермиона, на морщив лоб, — там склады и порты, так?

— Да… Не только… Там были и люди… — Сириус отвернулся от них.

— Сириус… погоди, — выдохнул Рогозин, обходя его спину и вставая перед ним снова, — почему «были»?

— На улице расскажу… Тут слишком много чужих ушей…

— Нападение было дерзким и неожиданным для всех, — начал говорить Сириус, когда все вышли за ним из замка. — Началось все с того, что они привели с собой, по свидетельским показаниям, трех великанов…

— Великанов?! — ахнула Гермиона, — но их же так мало осталось! Откуда он…

— Дамблдор еще летом отправил к ним двух посланцев с просьбами перейти на нашу строну… — Блэк начал идти быстрее, и ребята едва начали за ним поспевать. — Но миссия провалилась, так как великаны живут общиной, и драки за место вождя у них постоянны… Пожиратели смерти, наверняка по совету Лорда, тоже наведались в общину и, одним утром, вождя, к которому мы ходили с подарками и почти обо всем договорились, убили. И следующий вождь не пожелал больше видеть наших посланцев…

— Значит, — догнала их со спины Боунс, а говорила Джинни, — великаны к нам не придут?

— К нам нет. Ужасно то, что Пожиратели перетянули их на свою сторону. Эти существа и нанесли наибольший ущерб…

В общем, великаны уничтожили магловскую электростанцию, и свет везде потух… А потом принялись крушить магловские здания… Потом следующими явились оборотни, которые явно ждали сигнала. Они устроили настоящий кровавый пир, особенно их глава — Фенрир Сивый, самый жестокий из всех оборотней… Он обожает кровь маленьких детей… В общем, один ребенок пяти лет убит, а остальные с ранами и травмами доставлены в больницы других районов… Решается вопрос о переводе их в Мунго…

— О, господи, — выдохнула Сьюзен. Все уже вышли за ворота. — Неужто они теперь…

— К сожалению, да. Они все станут оборотнями. Их надо изолировать от обычных людей, а потом не все еще переживут превращения… Мне очень жаль их родителей… — мужчина устало прикрыл глаза.

Сухой тон мужчины-мага не оставил сомнений: он был уверен в своих словах.

— Держите, — он остановился, и начал раздавать он из кармана порталы всем. — Это — ваше. Тут уже заложены нужные координаты, вас доставят прямиком на место… Боунс дальше все объяснит!

— Миссис Боунс, — вежливо проговорил Рогозин, подходя к женщине-магу, — мы частично знаем, что произошло в начале… А что было дальше, после оборотней?

— После прибыли уже Пожиратели. Их было не столь много, но… Они разоряли дома… убивали, если им оказывали сопротивление… Магов в живых они не оставляли… Как и их дома — сжигали вместе с семьями… Боюсь, что некоторым из вашей школы прилетят сегодня черные совы с черным пергаментом…

Все содрогнулись.

— Некоторых магловских женщин и девушек они изнасиловали. Многие женщины пропали, и, как я думаю, они теперь будут у них в рабстве — аристократы любят держать красивую прислугу, а практика гаремов у них еще была в первую магическую войну… Одно заклятие — и те уже на все готовы… — Боунс сейчас говорила тише и зло: ситуация вышла из-под контроля, и только по вине министра, который вроде бы и поверил в возрождение Волан-де-Морта, даже ввел военное положение, но прошляпил тревожный сигнал — и мракоборцы не пришли вовремя на сигналы тревоги и просимой помощи.

— Омерзительно, — проговорил Рогозин-младший с нейтральным выражением лица. — Тогда мы поможем, как вы и просите, с контактом с маглами… И проведем свое расследование — составим фотороботы тех, кто участвовал в нападении здесь…

— Тем еще и пресса! Наша и магловская! Стервятники! — Боунс нервно начала шарить по карманам. Наверное, привычка курить в стрессовой ситуации была развита у всех, кто прошел войны…

— Я ее выгоню, — быстро проговорил Рогозин. — Будьте спокойны — доверьтесь нам и ждите… Не будет раскрыт Статус секретности… Только можно мне еще и Сириуса попросить, чтобы выгнать их, одному сложно!

Шлагбаум установили военные, которые теперь никого не впускали не выпускали из города. Репортеры — не менее чем из пяти каналов, старались получить от них комментарии. Невдалеке была узнаваемая Рита Скитер и ее фотограф и еще пара журналистов из менее известных газетенок — они терпеливо ожидали пока маглы уберутся.

Военные и полицейские сейчас только помогали оставшемуся мирному населению. Очевидно, мракоборцы (в магловской одежде, но со знакомыми значками на шее и плечах) снимали показания: их было не менее двадцати человек, а рядом с каждым стоял измотанный стиратель памяти. Надо же было соблюдать Статус!

Вокруг была кутерьма из метающихся целителей и обыкновенных врачей на реанимационных машинах — наиболее тяжело раненых увозили отсюда десятками. Луна, присоединившись к целителям, сейчас оказывала первую помощь наравне в врачами. Трупы — нередко с искаженным частями тела, которых в поле зрения было предостаточно, только дополняют картину: скоро они начнут разлагаться, и, наверное, их найдут в десятки раз больше…

Рогозина, найдя ключ от сейфа в ящике своего домашнего секретера, искала документы Вячеслава. Но, почему-то, на привычных местах их не было. Были только копии, заверенные нотариально, хотя к нотариусу сама она точно не ходила.

Сердце тревожно бухало в груди: Рогозина всем своим внутренним чутьем, которое с работой только обострилось, чуяла, что это все не к добру. И сейчас она как можно скорее вскрывала свой домашний сейф.

Там были только ее бумаги на дом, квартиру, ее документы. А подлинников документов Вячеслава, в том числе и его медицинской карты, в сейфе она не обнаружила. В сейфе, что предстал ее глазам, лежали лишь копии и большой плотный, запечатанный конверт. Надпись, что была сделана на конверте, не оставляла никаких сомнений — он оставил это ей.

Рогозина вскрыла конверт, и извлекла оттуда флеш-карту.

Решив, что хуже уже не будет, она вставила ее в оставленный Вячеславом ноутбук…

Она ошиблась. Ей стало во много крат хуже, чем было.

Потому что на флешке обнаружился всего один видео-файл, а на нем Вячеслав, а дальше — все его друзья, принимали военную присягу, а после Рогозин рассказал правду. Ту самую правду, что скрывали не только от него, но и от нее.

«… я знаю, что ты никогда бы не отпустила меня сюда, зная, что вот-вот начнется война, но… У меня не было выбора еще с самого рождения — я рожден для того, чтобы остановить этого безумца… чтобы остановить это безумие, что будет твориться вокруг… остановить Вторую магическую войну…

И у Невилла тоже нет выбора. Нас будто бы связали. Кровно, телесно, духовно. Без нашего ведома и участия…

Это наш с ним долг. И мы выплатим его.

Прости меня, если сможешь. Прости меня, что я не попрощался с тобой толком… Луна там, в аэропорту, да и я тоже, с трудом сдерживали самих себя… Прости… мам… Я буду скучать…»

Рогозина с трудом закрыла ноутбук, досмотрев запись до конца, и переместилась на кровать. Ноги не шли. Ей было больно. Ситуация, что была сейчас, будто бы повторялась, как в насмешку…

Вячеслав ушел на войну. Ушел, как и уходила она со своим покойным мужем… тогда… в Чечню… За что?.. За что ей это во второй раз?..

Сильная, стальная, женщина-полковник не выдержала. Сердце будто бы разорвалось в этот миг сейчас от боли, и она зарыдала, сползая по кровати на пол, на колени…

Круглов, зашедший к ней чуть позже, чтобы отдать пару вещей, что она забыла на работе в ФЭС, был поражен состоянием Галины Николаевны: она будто бы ощутимо сдала за одни только сутки что они не виделись: под глазами залегли тени и круги. Веки красные, заплаканные, голос был такой хриплый, будто бы она его сорвала или просто простыла. Еще она периодически шмыгала носом…