— Ничего, — кивнула им начальник департамента.

Когда они вошли в зал, то сра­зу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами по­бедившего факультета. Сегодня стена за учительским сто­лом была задрапирована черным. Вячеслав тут же понял, что это — дань уважения усопшей. Свечи горели слабо, казалось еле-еле разгоняя утреннюю тьму.

Родители Флер и шармбатонцы сидели за полупустым столом Слизерина. Сестренка Флер, Габриэль, очень похожая на Флер внешне, беззвучно плакала, сглатывая слезы и давясь рыданиями. Мать Флер, красавица-блондинка, как и усопшая дочь, держалась, и не плакала. Лишь иногда искажавшееся в судороге лицо выдавало истинные ее чувства. Дурмстрангцы, все, кроме Виктора, заняли места за когтевранским столом.

Вся компания, кроме Боунс, которая пошла к учительскому столу — к директору, опустилась за стол колледжа Гриффиндор. Рогозина моментально (у стен) заметила репортеров, газетчиков и журналистов. Те явно ждали горячих сенсаций… Невилл очень тихо поздоровался с женщиной — он сидел рядом с ней, по соседству. Виктор и Вячеслав сели вместе; по правую руку от Виктора заняла Гермиона, а по левую руку от Вячеслава — Полумна. Джинни быстро улыбнулась полковнику с противоположной стороны стола.

Думы Рогозиной прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а те­перь и подавно повисла тишина. Он, под перекрестным взглядами всех, прошагал к своей кафедре. Резной филин на тумбе привычно развернул крылья, показывая, что сейчас будет произносится речь.

— Закончился, — произнес Дамблдор, оглядев присут­ствующих, — еще один учебный год… Многое я хотел бы сказать вам сегодня вече­ром, — продолжил он, — но прежде всего я дол­жен признаться, что мы потеряли красивую и умную девушку, которая должна была сидеть здесь и радоваться окончанию Турнира. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Флер Делакур, представительницы из Франции, школы Шармбатон…

И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые ска­мьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Флер Делакур». Ее сестра в этот миг просто едва ли не рыдала в голос. Мать на автомате гладила ее по голове, пытаясь успокоить, но ее глаза, лишенные жизни, выдавали ее.

— Смерть ее подей­ствовала на всех вас, независимо от того, знали вы ее или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось…

Рогозина вздрогнула и перевела свой растерянный взгляд на мадам Боунс. Та, чуть видно, кивнула, и открыто посмотрела в спину директору. Значит, она разрешила ему рассказать…

— Флер Делакур убил вернувшийся лорд Волан-де-Морт.

По залу пронесся взволнованный шепот. Рогозина впервые видела такую бурю самых разных эмоций на лицах — от откровенного испуга до кончая недоверием и бравадой. Ди­ректор спокойно дождался пока шум голосов и шепота стихнет.

— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. Боунс позади мрачно улыбнулась, подтверждая его слова. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен в одном: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться пред­ставить смерть Флер несчастным случаем или зая­вить, что она сама в этом виновата, было бы оскорблением ее памяти…

Есть еще двое человек, которых необходимо упо­мянуть в связи со смертью Флер Делакур. Один из них чудом сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, проявив храбрость, которую перед лицом Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь, и еще пью в честь такого же храброго молодого мага, который чисто случайно оказался на пути у Темного Лорда и Пожирателей смерти. Я пью в честь Вячеслава Рогозина и в честь Виктора Крама…

Рогозина перегнулась через Невилла и посмотрела на сына: тот сжал губы и посмотрел на Крама. Брови сошлись в тонкую линию, а губы чуть более тонкие, чем обычно — Вячеслав был в ярости. В глубине зеленых глаз мерцало пламя. Крам был весь серый и очень злой.

Рогозина с удовольствием выпила глоток из своего кубка.

Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продол­жил свою речь:

— Главная цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никог­да, важным…

Рогозина краем уха уловила шепотки: это беседовали две незнакомые ей девочки, и одна из не верила в возвращение Волан-де-Морта, говорила, что это бред. А другая говорила, что директор — старый и выживший из ума маразматик, и он просто лжет, чтобы скрыть правду.

— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга и коснулся Виктора, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое вре­мя дня и ночи. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лор­да Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раз­дор и вражду между даже родными людьми. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии, любви. Раз­личия в наших традициях и в наших языках несуще­ственны если у нас общие цели, а наши сердца — откры­ты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присут­ствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены…

Помните: если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с мистером Крамом и мисс Делакур только потому, что они случайно встали на пути лорда Волан-де-Морта…

— А сейчас, — встала со своего места миссис Боунс, — прошу всех, кто хочет отдать дань памяти Флер Делакур, следовать за мной, на кладбище…

Погода словно смеялась над ними — был прекрасный, летний денек, совершенно не подходящий под погребение. Пели птицы на разные голоса, ветер, который шевелил листву деревьев, был чист и свеж.

Рогозина стояла в толпе с остальными, кто хотел проститься с Флер. Пока ее оплакивали родные и близкие — мистер и миссис Делакур, и ее младшая сестренка Габриэль, Вячеслав стоял рядом с Крамом и о чем-то с ним беседовал. Они оба были впереди. Рядом с Вячеславом под руку стояла Полумна. И Рогозина невольно услышала часть их разговора:

-… и что ты намереваешься делать? — негромко поинтересовался Вячеслав. — Ведь прихвостни Лорда после проникнут и на вашу землю…

— Я решил твердо, как только выкарабкался из комы, стать мракоборцем. Завяжу в этом сезоне с квиддичем, и стану осознанно защищать родных и близких мне людей… — Крам тряхнул своими волосами. — Это станет моей главной обязанностью — защищать мою землю от таких выродков, что натворили это…

— Это достойно… — заметила Полумна.

— Сегодня с утра мне передали выигрыш, часть выигрыша с Турнира… — заметил Вячеслав, — и я намереваюсь отдать выигрыш на лечение Седрика…

— Я тоже так хотел поступить, — кивнул Крам. — Я видел его родителей… Надо будет до отплытия корабля их найти…

Следующими прощавшимися с Флер как раз оказались они трое. Парни пропустили Полумну Лавгуд вперед, и та положила розы в гроб. Перекрестилась — чисто по-русски, поклонилась и пошла зажигать свечу. Парни тоже перекрестись и постояли у гроба, смотря ушедшей прямо в застывшее посмертной маской лицо. Остановились они рядом с девушкой.

После долго прощались с ней ее сокурсницы из французской школы магии, директор и учителя из школы Хогвартс и Дурмстранг…

Рогозина почувствовала своим профессиональным чутьем, чужой взгляд, направленный и сверлящий прямо в спину. У одного из старых могильных склепов стоял Грюм, и неприятно ухмылялся, куря сигарету.