— Виктор… я все понимаю… — девушка ласково коснулась его руки, — но я уже дала свое согласие. Я уже приглашена… Мне жаль…

— Правда?

— Правда, — Рогозин решил сказать сразу, — это я пригласил Луну на бал.

Виктор грустно вздохнул:

— Порой, мне кажется, что все умные и красивые девушки на свете уже разобраны…

— Не все, — дотронулся до руки Виктора Вячеслав и взглядом указал юноше на идущую к ним Гермиону, которая еще ничего не подозревала…

====== Перед балом. ======

— Ваша работа? — грозно спросила Грэйнджер, протискиваясь между двумя студентами-гриффиндорцами.

— Ты о чем это, Герм? — спросила Луна, отвлекаясь от справочника по магической медицины, в котором искала разъяснение диагноза.

— Да я о… — тут девушка понизила голос и огляделась по сторонам, — о Вике…

— О… Вике? — едва не захихикала на всю библиотеку Лавгуд.

— Тихо, психически больная! Да, я говорю, — снова оглянулась шатенка, — о Краме. Викторе Краме. Он же явно не сам догадался пригласить меня… Меня, если услышат эти ненормальные его «поклонницы», то просто раздербанят на сувениры…

Вячеслав тут же уткнулся в свою работу по зельям. Он не хотел говорить, что дурмстрангец хотел пригласить в качестве спутницы его девушку. В его груди от этого моментально разгоралось пламя ревности — ему не хотелось, чтобы девушка уделяла свое внимание кому-то другому, помимо него самого.

— А ты, что — отказалась? — Полумна перевела взгляд на Грэйнджер удивленные глаза.

— Я, что, ненормальная, чтобы отказываться?! Нет, я иду с ним на Святочный бал…

— Поздравляю, — заметил Рогозин-младший.

— Стоп… Но почему обратил свое внимание именно на меня?! У него, ведь… тучи поклонниц… Каждая хотела бы…

— Поклонниц, Герм, — Вячеслав отложил перо, поняв, что замять разговор так просто не удастся. — Но не тех, в ком не горит корысть, не тех, в ком нет зависти, и не тех, кто просто бы хотел быть рядом, несмотря на все регалии и известное имя…

— Себя вспомнил? — хмыкнула отличница.

— Возможно, — не стал отпираться от очевидных фактов Слава.

О Святочном бале думали не только те, кого это непосредственно касалось. Остальные тоже как с ума посходили — у девчонок вставала проблема: что именно надеть, а у парней — кого именно пригласить, и, самое главное — как на это решиться?!

— Невилл, ты кого именно пригласил? — спросил Рогозин, когда до бала осталось всего пара дней. Как раз вот-вот наступал конец семестра. Он читал материал по трансфигурации, чтобы потом не тратить на него время.

С золотым яйцом выходило печально: когда Рогозин его вскрыл, то вой, который вырвался из него, едва не оглушил его. Разгадка — что это и что с этим делать, так и не приходила в его разум. Невилл просканировал как мог это яйцо, но так же не нашел отгадки.

— Джинни, — чуть смущенно сказал Невилл, — а ты?

— Мои предпочтения известны всей школе… Рад за вас обоих.

— Значит, сюрпризов не будет… — заметил парень, скидывая с простыни ненужный учебник чар.

— Нет. Я иду на бал с Полумной.

Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале! Вячеслав, зевая, слушал скупые и надуманные факты, и доброй половине из них не верил. Поговаривали, например, что Дамблдор якобы купил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой.

Администрация школы, обуреваемая сильным желанием поразить иностранных гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую для них изобретательность. Замок никогда еще не выглядел, сколько помнил Вячеслав, так нарядно: нетающие сосульки разных цветов и форм свисали с перил мраморной лестницы; традиционные двенадцать пушистых, высоченных елок Большого зала увешаны светящимися желудями, объемными разноцветными шарами, живыми ухающими совами из чистого золота и серебра, и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи, которых наконец-то отмыли до зеркального блеска, пели разнообразные рождественские гимны…

Густой снег все падал и падал, и скоро замок и окрестности оделись толстым и белым пухом. Голубая, узорчатая карета Шармбатона сидела в снегу, как огромная обледенелая тыква; домик лесничего Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломились от изысканного жаркого и соблазнительных иностранных десертов… Рогозину нравилось такое разнообразие блюд — не всегда тебе на завтрак, обед и ужин подают блюда «ресторанной» кухни. Да и всегда интересно попробовать что-то новенькое.

Одни тренировки Вячеслава с Грюмом не менялись — лишь нагрузка на него становилась все сильнее и сильнее. Один раз, когда Слава ушел с тренировки, перед его лицом развернулась настоящая… сцена. Между Грэйнджер, Уизли и, как ни странно, Малфоем.

— Гермиона, а с кем ты идешь на бал? — Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уж не раз задавал ей этот вопрос — вдруг Гермиона в этот раз проговорится. Просто он тоже пригласил ее на бал (почти в самый последний момент), но получил от ворот поворот.

— Уизли, тебе об этом знать не нужно — тебе это не светит, — легко рассмеялась шатенка.

— Ты, Уизли, наверное, совсем того! — послышался за спиной голос Малфоя. — Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да еще с лошадиными зубами?..

— Малфой, у тебя, что лишняя пара зубов образовалась? — мгновенно парировала гриффиндорка. — А то, я погляжу, давно я тебя не проклинала… А-а-а, профессор Грюм, доброе утро! — демонстративно помахала Гермиона, глядя за спину слизеринца.

Малфой побледнел, прыжком развернулся, и глаза его забегали — Грюм всегда появлялся, где его меньше всего ждали, но тот еще доедал жаркое за профессорским столом…

— Что, хорек, испугался? — насмешливо спросила Гермиона. Загремел смех. Она отвернулась, и…

Рогозин даже не успел что-либо предпринять: заклятие Малфоя ударило девушку прямо в спину. Гермиона как-то странно скрючилась, и схватилась за лицо.

— Гермиона, — подбежал к ней Вячеслав, — что… Вот гад!!!

У Гермионы от заклинания начали быстро расти верхние резьцы зубов. Она всеми силами попыталась их прикрыть рукой, но те уже пересекли подбородок… Снять чары было нельзя — слизеринец применил специфическое заклятие, которое нуждалось в специальном мощном антизаклятии или зелье.

Малфой, разумеется, быстро смылся с «места преступления». Иначе Рогозин ему как следует показал бы. Но его подруга нуждалась в помощи, и парень повел ее прочь отсюда, к мадам Помфри…

— Слышали? — всунулась между Джинни и Гермионой Полумна. Грэйнджер исправили ее выросшие зубы, и она уговорила медведьму уменьшить ее передние зубы — единственный ее «внешний» изъян. Сейчас она даже по-другому улыбалась…

— Что именно слышали? — непонимающе уставился на подружку Вячеслав, который держал вилку с салатом навесу.

— Участница Турнира, Флер Делакур, устроила целый скандал: из-за нашей еды она прибавила аж целых три сантиметра в талии…

— Бедная… Какой ужас! — с иронией посочувствовала Гермиона. — Что, в мантию не помещается? И как же она пойдет на бал?

— В наряде Евы, — сострил Невилл, — а что?.. — он обернулся чтобы посмотреть на Джинни, которая приложила тут же его учебником истории магии по голове и приложила, — все парни зато будут ее… Она ж такая красавица!

— Фу, — поморщилась Полумна.

— Она же полувейла, — резко сказал Вячеслав. — Я случайно узнал: ее бабушка была вейлой…

— Вот откуда «природная красота», — ухмыльнулась Грэйнджер. — Бедные парни, как они на нее все «ведутся», не зная, что их ждет под «фасадом»…

— Как твой Виктор?

— Он НЕ МОЙ, ЛАВГУД!

После этих слов, всю «банду» выперла из библиотеки, очень злая нарушением правил поведения в библиотеке библиотекарша, мадам Пинс.