Тем временем бунт на улицах Мелиссара не стихал сам по себе, а напротив все больше и больше разгорался.

Разгромив уличных торговцев на площади и в ближайших лавках, наиболее разгоряченные и отчаянные бунтовщики, в том числе чрезмерно алчные, не насытившись грабежом торговцев, устремились в соседние кварталы мастеровых и мелкой знати, круша все на своем пути. Остальные все награбленное понесли по домам.

Весть о бунте быстро разнеслась по всем городским окраинам. В сторону торговой площади ринулись толпы из кварталов черни. Вся попавшая на пути знать к тому времени либо проявила сноровку и успела куда-нибудь сбежать либо была уже избита и ограблена. Те, кто только что разбогател на грабеже и нес что-то ценное, теперь сам подвергался грабежу от вновь и вновь прибывающей черни.

Некогда мирное население как будто вмиг переменилось и разделилось на жертв, чьи лица переполнял страх и ужас, и палачей с разъяренными, полными ненависти и злобы лицами, не щадящими никого на своем пути. Главным стало сила кулаков и сплоченность само собой образующихся групп.

Бунт, словно волна при потопе, растекался по городским кварталам, оставляя после себя разбитые фасады снаружи и разграбленные помещения внутри. И конечно люди, много, очень много, лежащих на земле, и пытающихся теперь подняться и придти в себя.

Только въехавшая из казармы стража на лошадях и пешие стражники спешащие следом остановили бесчинство толпы.

Едва их завидев, бунтовщики принялись разбегаться врассыпную. Внушительная толпа, опасаясь неминуемого наказания, хлынула в сторону ближайших главных ворот. В стремлении побыстрей покинуть город. Увидев, что те перекрыты большим количеством подоспевших стражников, толпа разделилась на две части и каждая устремились к остальным двум воротам.

Герон бредя по улице в направлении своего дома неожиданно был подхвачен толпой и вопреки воли понесен в сторону северо-западных ворот. Он так до сих пор и не пришел в себя от того произошедшего. Попытки освободиться от облепивших его людей дали результат на одном из поворотов. Людской поток выкинул его в канаву. Поднявшись покалено в жиже сточных вод, он увидел, как из-под моста ему кто-то помахал рукой.

- Иди сюда, здесь еще есть место, - закричал незнакомец.

Подойдя, он также как и тот укрылся под крохотным мостом, сев на корточки в черную жижу по грудь.

- Все побежали к воротам, вот олухи! Ворота стража сразу перекрыла. Сейчас начнут по городу всех вылавливать. Надеюсь, они побрезгуют лезть сюда, - возбужденно сказал незнакомый парень.

Только сейчас Герон почувствовал вонь, исходившую от этой смрадной жижи и невольно скривился. В ту же минуту под мост буквально залетел еще один незнакомый парень.

- Вот это да! Такого еще сроду не было! - с горящими глазами воскликнул он. - Там стражники на лошадях бьют дубинами всех подряд, а следом еще и пешие. Они там всех хватают и в фургоны закидывают. Все злющие, до жути.

- Да, к ним сейчас главное не попасться.

- Как думаешь, что будет со всеми, кого переловят?

- Всех в яму без разбору. Я, кстати, Сол, - сказал первый.

- А я Трой, - сказал второй, радуясь скорее не знакомству, а чудесному спасению под этим смердящим мостом.

Тут оба повернулись к молчавшему Герону.

- Я Герон, - не дожидаясь их вопроса, ответил он.

- Что-то ты Герон совсем не в себе, - с озабоченностью в голосе произнес Сол.

Посмотрев на них, он с грустью поведал историю начала бунта. Рассказывая, он заметил, как их глаза преображались, а когда окончил, то те смотрели на него с восхищением.

- Герон, ты прямо у нас герой! - впечатлено воскликнул Сол.

- Какой герой?! - горько усмехнулся он. - Я убил трех людей и из-за меня еще убили сборщика Крета. Толпа его прямо растерзала и еще двух стражников. Я не видел, я только слышал, как их убивали.

- Какие это люди? Крет что ли? Да он с любого три шкуры сдерет. Известно, себе же на карман положить тоже надо. Видел бы ты, как он живет! И новый дом, и жена молодая. Я однажды их видел вместе, когда они с детьми выходили, наряженные все. Наверное, в храм шли клянчить богов, чтобы небось не разжаловали. Да еще и любовниц, наверное, целая куча. Куда же еще девать столько денег, - высказал Сол.

- Да какие любовницы! - воскликнул вмешавшись Трой и рассмеялся. - Он из борделей не вылезает! Да еще ходит в самый дорогой, около парка! Я там видел его наверно два, может три раза. А по поводу стражников ты о чем? Мы для них как скот. Им скажет капитан, так они, собаки бешенные, любого на куски изрубят! Какие они люди?!

Тут на улице послышался топот копыт и крики. Было слышно, как кого-то усердно бьют, тащат и снова бьют. Все смолкли и сидели молча, боясь даже шелохнуться. Когда все стихло, они немного выждали и продолжили разговор.

- Слышали, как стражники лютуют? Сейчас всех в острог, под казарму и будут пороть, - тихим озабоченным голосом начал Трой. - А ты говоришь они люди. Сейчас такие допросы устроят - мало не покажется. Три шкуры сдерут, а потом еще на площади, где бунт начался, выпорют и в яму отправят. Во увидишь еще!

- Точно, сдерут, - подтвердил Сол. - Помнишь воришку, зимой еще его поймали? Когда по городу его вели, видел, как с боков одно мясо у него торчало? А кожа где?! Содрали изверги. И кто это сделал? А ты говоришь стража - люди.

- Селима жалко, - тихо с горечью в голосе произнес Герон. - Я не хотел его убивать, да и остальных... совсем никого...

- Ну, так бывает, не его день, что уже поделаешь?

- А нечего бранить почем зря! Ты же не виноват, что торговли нет. Он сам вышел из простых, выбился в люди, так что теперь, все можно? Думает, дал пару медяков и терпи его? Мои хозяева такие же. Мало того, что орут на меня целыми днями напролет, так и подзатыльники, как "заздасьте". Скоты они все у кого есть деньги, - сказал, подытожив Трой.

- А если тебе дать, ну сотню золотых? - улыбнувшись, спросил Герон.

- Тогда бы себе трактир купил, торговые лавки там и еще дома доходные. Людей бы нанял, но все делал по справедливости!

- Трой, ты уже размечтался не на сотню, а на всю тысячу золотых, - смеясь заметил Сол. - Дай тебе столько денег таким же, как и все стал.

Тем временем стражники рыскали по городу до глубокой ночи, вылавливая без разбору всех, кто попадался на глаза. Лишь на рассвете капитан отдал приказ о возвращении в казармы. Острог был переполнен людьми.

Глава 6. Рождение Дарима.

Посчитав, что разгон бунта не его забота, консильери Рес направился от барона прямиком домой. По дороге он обдумывал, что и как делать с бунтовщиками. Основное было и так понятно, оставалось найти, кто бы это смог осуществить. Похоже, этот человек у него уже был на примете. Все складывалось само собой, причем наилучшим образом, думал про себя консильери. Оставалось дать всего-навсего толчок и заставить все заработать в его интересах.

Рес жил недалеко от замка барона, в элитном районе, отчего не беспокоился повстречать по пути бунтовщиков. Тем более на улице ему то и дело попадались вооруженные стражники. Капитан часть их отправил сюда в первую очередь, во избежание погромов у знати.

Дома он застал, как Милли кокетничала с Флипом в столовой, словно те так и не выходили из-за стола. Они смеялись и что-то обсуждали. Застыв на пороге, он наблюдал.

Дочь была просто красавица - высокая, стройная, с белоснежными длинными волосами и удивительно белой кожей, подобно цвету молоко. А ее красивые синие глаза? Они были так полны жизни. Он всегда знал, придет время, и эти глазки сведут с ума многих мужчин. В особенности Ресу нравился ее задорный смех. Иной раз он специально ее смешил, чтобы услышать ее счастливый смех. В каком бы скверном настроении консильери не приходил домой, видя дочь полную жизни и ее глаза полные радости, все тут же куда-то исчезало. После того, как сын уехал на учебу в столицу, они особенно сблизились и теперь подолгу проводили время вместе.