От неожиданности тот опешил, а Герон, воспользовавшись моментом, выхватил из его руки меч, оттолкнув того в сторону. Со всей силы сверху ударил им второго стражника по голове. Его шлем аж вмялся под ударом. Из-под него тонкой струйкой потекла по лицу алая кровь. Страж рухнул как подкошенный лицом вниз на мостовую.
Стоявшая вокруг толпа замерла от ужаса.
Развернувшись, он также приложив все силы, наотмашь ударил первого стражника. Удар пришелся в область шеи, перерубив большую часть шеи и позвонок. Его голова отлетела, но осталась висеть на теле лишь на крохотной части мяса с кожей. Кровь алым фонтаном брызнула наружу.
Теперь толпа от ужаса разом ахнула.
Из лавки как некстати выбежал, держась за окровавленную голову Селим, а следом за ним Крет. Теперь уже оба наперебой браня Герона последними словами. Лишь услышав крик Селима: - "В яме сгниешь!", одним взмахом меча он раскроил ему череп вдоль. Меч застрял в голове, упершись в нижнюю челюсть. Оттолкнув его тело ногой и высвободив тем самым меч, Герон будто не понимая, что натворил, стал оглядывать собравшуюся вокруг толпу обезумевшими глазами.
Толпа разом отпрянула подальше.
Видя, все это, а главное, что никто не пытается схватить Герона, сборщик податей принялся кричать на людей вокруг:
- Вы все! Вы все сгниете в яме! Все до одного! Чернь проклятая! Будьте прокляты все вы!
Тут кто-то закричал из толпы: - "Бей сборщика! Бей его!" и следом с другой стороны послышались крики: - "Стража! Стража! Бей стражу! Бей!". А дальше, как будто кто-то крикнул всем вокруг команду - "Вперед". Простолюдины в один миг набросилась, кто на сборщика, кто на стражников.
Герон видел, как сборщика стали жестоко избивать кулаками со всех сторон. Он несколько раз падал, но его вновь поднимали и снова били. Когда толпа отступила, бездыханное окровавленное тело осталось лежать на мостовой.
Спешившим к Герону двум стражникам толпа перегородила путь и повалила на мостовую. Те даже не успели обнажить свои клинки. Толпа не то, что стала бить, их принялись втаптывать ногами в расщелины между булыжниками мостовой.
Похоже, пролитая кровь одурманила всех вокруг. Покончив с ними, толпа принялась бить немногочисленных господ, а следом многочисленных торговцев, круша все и вся вокруг. Кто-то, не растерялся и принялся срывать привязанные по обыкновению к ремням кошельки и обчищать карманы у поверженных господ.
Начался бунт.
Герон медленно пробираясь сквозь толпу бросил меч. При своем среднем росте и телосложении он будто вжался в себя и стал еще меньше. Чувства ярости и гнева отступили. Пришло осознание совершенного поступка. Все вокруг казалось нереальным, будто все кошмарный сон. Мимо пробегали люди, мелькая перед его глазами лицами, отовсюду доносились крики и стоны, мольбы о пощаде.
Пытаясь ускорить шаг и поскорее уйти, он чувствовал, что не может. Он был полностью опустошен. Не только ноги, все тело было ватным, как будто безжизненным. Голова снова налилась, словно свинцом и тяжело клонила к груди.
"Пусть это будет моим сном, пусть я проснусь, и сон пройдет, пусть вернется все как прежде", будто молитву мысленно произнес Герон.
Глава 3. Консильери Рес.
В доме консильери Реса начинался завтрак. Он служил у барона Регана Бретта, в чьем владении был Мелиссар и окружавшие город деревни. После барона он являлся вторым лицом баронства и по статусу и по возложенным обязанностям.
Вот уже тридцать лет Рес занимал эту должность, что указывало, прежде всего, на его ум, благоразумие, дальновидность и деловую компетентность в вопросах управления баронством, да и во множестве других областях. Он не был стар, а седина на висках скорее добавляло некоторого мужского шарма. Всегда спокойный и уравновешенный, несмотря ни на какие обстоятельства. Он мог сконцентрироваться на поставленном вопросе и дать правильный совет, что собственно так ценил бывший барон Сэм Бретт, посадивший его на должность.
Скоропостижная смерть барона стала для консильери неожиданным ударом. Он не представлял столь быстрого его ухода. Казавшаяся безобидная простуда быстро переросла в тяжелую хворь. Буквально за три дня Сэм Бретт заживо сгорел, повышенностью температуры тела.
Новый барон - его единственный двадцатитрехлетний сын Реган Бретт лишь два месяца, как вступил в свой титул и стал владетелем баронства, но только-только начинал неумело править. От этого консильери приходилось больше прежнего трудиться.
Как стало известно Ресу, молодой барон сподобился князю, введя новую должность - десницы, на которую поставил некоего Легана. Это отодвигало консильери на ступень ниже в иерархии баронства, но не уменьшало забот. Тот был назначен еще месяц назад, но до сих пор в баронстве не появился.
Насколько всем было известно, Леган был дружен с Реганом Бреттом по рыцарскому ордену, где оба проходили обучение, отчего по всей вероятности и делались такие послабления. Все это, несомненно, беспокоило консильери вот уже месяц. Как раз с того момента, когда он узнал о новшестве молодого барона.
За столом столовой помимо самого Реса по обыкновению собралась семья: его жена Рузи - женщина-домохозяйка, во всех смыслах этого слова; сын Аригор - могучий верзила и гордость отца, он был выпускником рыцарского ордена и приехал на несколько дней погостить у родных, а также племянник Флип - высокий, хорошо сложенный светловолосый парень с умными глазами, приехавший накануне поздно вечером.
После кончины сестры консильери, умершей месяц тому назад, консильери пригласил племянника переехать к нему. Другой близкой родни у Флипа, равно как и у самого Реса не было.
Столовая была достаточно большой и светлой. Вход сюда вел из холла, справа, как только войдешь в дом. Высокие окна от пола до потолка выходили в небольшой тенистый сад. С одной стороны столовой была дверь, ведущая на кухню, а с другой в кабинет консильери. Стены были окрашены в приятный светлый тон. В углу ютился небольшой скромного вида камин, рядом с которым стояли два небольших, но удобных кресла и крохотный столик. Вдоль самой большой стены возвышался большой сервант, где за стеклом были выставлены расписанные тарелки - коллекция Рузи. Посередине стоял большой стол на десять персон, за которым все собрались.
Последней прибежала, как всегда что-то лепеча, любимица всей семьи - очаровательная синеглазка восемнадцатилетняя дочь Милли.
Как только все собрались и приступили к завтраку, разговор невольно начался с причины, по которой Флип бросил обучение в жреческом ордене.
- Не знаю, как вам ответить, - по-детски почесав затылок, сказал он.
- Столько лет посвятить учебе и за год до окончания все бросить, - продолжила начатый разговор Рузи и отрицательно покачала головой. - Твоя мать была очень огорчена. Она ведь всегда так радовалась твоим успехам в учебе и так восхищалась усидчивостью, прилежностью в занятиях.
- Если коротко, то меня постигло разочарование и как следствие нежелание продолжать обучение, - ответил он неохотно.
Его уже утомили расспросы о причинах, а ответы были не так просты, чтобы однозначно высказаться по этому поводу.
- А поподробнее? - спросила она, неудовлетворенная таким ответом.
Собравшись с мыслями Флип решив дать развернутый и по возможности полный ответ, дабы никто из родственников с коими ему предстояло дальше жить, по этому вопросу больше не докучал.
- Вначале я был разочарован обучением в ордене, ведь что оно собой представляло? Молитвы трижды в день по часу пяти богам и одна часовая лекция в день, где раскрывались вопросы сути нашей веры, история богов и ушедшей Ладании, основы проведения обрядов. Все остальное время мы занималась переписыванием книг. Если касаться лекций то все, что нам преподавали за четыре года обучения, я мог прочесть за одну неделю. Хватило бы и десятка книг. Самое смешное, что эти книги может прочесть любой, они везде продаются. Я тогда себе задал вопрос - "Зачем мы столько лет тратим на обучение?". Ответ появился сам собой - орден нас использует как бесплатных работников для переписывания книг, а после их повсеместно продает в храмах. Никаких действительных знаний за все это время нам не давали. Поняв это уже через год, я попытался самостоятельно заниматься и перерыл всю библиотеку ордена. Перечитал сотни книг, но ничего стоящего так и не нашел. Везде было написано об одном и том же, только разными славами. Со временем я узнал, что часть библиотеки исключена от всех и доступна лишь избранным. Я также узнал и был разочарован, что по окончании обучения мог отдать служению ордену хоть всю жизнь, но так и не быть к ним допущенным. Но я не сдался! В один из дней я попытался проникнуть в закрытые помещения хранилищ и даже отмычками открыл все замки. Да, мне даже пришлось этому научиться! Но откуда я мог знать, что там были две огромные псины. Они меня повалили и, не давая встать, тем самым продержали до самого утра, пока не пришел смотритель.
