- Очень хорошо, - довольно сказал барон и по обыкновению с гордостью задрал голову.

Похоже, все эти задумки не на шутку вдохновили барона.

- Нужно сделать, чтобы бунты прокатились по всем баронствам! - мечтательно произнес он. - Как только с этими двумя баронствами мы закончим, нужно приступить и к остальным.

После этих слов консильери стало не по себе. Баронства Глазвиля и Кругорта неслучайно были выбраны для нападок еще покойным бароном Сэмом Бреттом, у них была одна общая слабость - недостаточность ума обоих баронов. Причем это качество передавалось по наследству. Поэтому в успехе проведения бунтов у них консильери ничуть не сомневался.

Еще одно баронство было Оршек. Им владело семейство среднего ума Броноров. Из всех баронств лишь это имело долгий опыт военных конфликтов, но никогда и никому за свою пятисотлетнюю историю, эта семья не проиграло даже одного сражения. В прежние годы войн город Оршек больше всех подвергался нападкам соседних княжеств - Долины и Юга, что выработало стойкость, боевые качества и дух бойцов как у самих баронов, так и у простых жителей баронства. Недаром все поговаривали, что с оршеканцами лучше не ругаться, у них всегда за пазухой спрятан нож. Поэтому организация бунта в этом баронстве, равно как нападки на нынешнего барона - Викса Бронора были чреваты серьезными последствиями.

Пятым и последним баронством в княжестве было Скалберг, коим владел барон Трол Кешшер. Он был единственным кого откровенно побаивался покойный Сэм Бретт и никогда бы не рискнул совершить в отношении него дерзость. Будь даже абсолютно уверенным, что тот не узнает от кого пришла напасть, только лишь исходя из одного принципа - "А вдруг узнает". Он был слишком умен, слишком силен и слишком опасен.

Среди равных по статусу баронов княжества Трол Кешшер всегда держал себя выше и был в действительности выше остальных. Даже в тронном зале князя, где консильери удавалось побывать, он чувствовал, как тот уверенней всех держался перед князем, в отличие от другой знати княжества.

Все качества барона подкреплялись медью его шахт, что уже давно в большом количестве шла на монету. Она в его руках быстро оборачивалась в золотые монеты. Считалось, что именно благодаря его стараниям в Княжестве Равнин, а после и во всем мире были введены медные монеты. Это сделало его еще богаче, чем даже барон Дюро Грисбер, владевшим Глазвилем, чьи доходы пополнялись намываемым золотым песком, а других мест добычи золота в их княжестве не было.

Кроме прочего войско стражи барона было достаточно большим для его статуса, великолепно обученным, оснащенным и могло соперничать с княжеским.

Если бунтовщики только попадутся в его баронстве и заговор станет известен, а он станет известен, ибо люди барона способны достать любые сведения из живого человека, конец молодому барону Регану Бретту был неминуем, а следом и конец самого консильери. Все личные помощники были бы повинны за дела своего барона и должны были понести наказание вместе. В этом случаи барон Трол Кешшер позаботился, чтобы до ямы никто не добрался. Смерть была бы весьма мучительной и долгой, где-нибудь во владениях барона от пыток.

Вместе с тем самого князя Равнин - Гро Тарса, консильери не боялся, считая, что его можно сравнительно легко обыграть. Он уже не раз имел честь личного общения с ним, конечно в присутствии старого барона. Не то чтобы тот был глуп - он был слишком апатичен и безразличен к делам, утопая лишь в собственном, каком-то мелком эгоизме.

Но самое главное консильери понимал, что его барон был слишком молод и неопытен для таких высот. Бунты во всех баронствах могли перерасти в такой мятеж, который способен обернуться уже и внутренней войной во всем княжестве, что чревато по старому соглашению всех пяти князей вводом войск других князей в Равнины. В этом случае последствия могли быть весьма плачевны и для их баронства. В любом случае это была слишком большая игра, и они к ней просто были не готовы.

Кое-как, приводя бесчисленные доводы, консильери убедил молодого барона ограничиться только упомянутыми баронствами, на что он в итоге неохотно согласился, но остался явно недовольным.

- Даю вам неделю и это предел! - строго сказал он. - Через неделю ваши бунтовщики должны отправиться в соседние баронства.

Консильери был удивлен таким коротким сроком, но видя настрой и решимость своего барона не стал спорить в данный момент, решив отложить на потом, когда будет подходящее время.

Рес понимал, что на это потребуются месяцы упорного труда, прежде всего по отбору кандидатов, продумывания до мелочей всех действий, отправку их к соседям и непосредственно организация бунтов у соседей. Все это нужно было обставить еще и так, чтобы сами бунтовщики не понимали, кто их направляет. В случае задержания бунтовщиков соседними баронами и признанием о том, кто их направил, последствия для барона и помощников также были весьма плачевны.

- И еще господин барон, - сказал консельери спохватившись. - Уже третий месяц ни ваш отец, тогда по болезни, ни вы сами не принимали челобитных. Когда вы сможете их принять? Учитывая бунт просителей слишком много. Как бы жаловаться князю не начали.

- Хорошо, в начале недели, прямо с утра, - поморщившись, ответил барон. - И еще, для просителей не более одного дня в неделю. Я не собираюсь прожить всю жизнь, слушая бесконечные глупые просьбы и нытье всех этих мелких жалобщиков. Равно как и совет, я намерен собирать в будущем не чаще раза в неделю.

- Что делать с задержанными? - спросил капитан.

- Сколько их уже?

- Почти две тысячи.

Молодой барон, удивившись, аж присвистнул.

- Невиновных отпустить, кто по мелочи был задержан выпороть. Всыпьте им плетей на ваше усмотрение, но так, чтобы запомнили и другим передали, а после тоже отпустите. Но не переусердствуйте! Полгорода калек живущих на подаяние мне ненужно. Тех, кто действительно причастен к бунту и проявил активность пока держать. Они должны будут поджечь бунты у соседей.

На этом разговор у барона был окончен. Капитан быстрым шагом поспешил в острог выполнять указание барона, а консильери медленно побрел к себе домой, обдумывая все с учетом новых указаний.

"Тар подери этого маленького барона с его прихотями, за неделю точно не управиться. Каким местом он вообще думает?! Или считает, раз и все само собой получилось что ли?" разговаривал сам с собой консильери, обдумывая капризом молодого барона.

Вспомнив о том, что нужно будет сегодня принять всех сборщиков с собранными податями, он невольно поморщился. Предстояло много считать и писать.

Как только оба ушли, Реган Бретт поспешил в свою спальню, где его ожидал обещанный десницей сюрприз. Подойдя к двери и прислушавшись, он услышал доносившийся женский смех. Открыв дверь, он замер на пороге. Повсюду лежали свежие лепестки роз, в вазах стояли цветы, источая тонкий приятный аромат. Сделав еще шаг, перед его взором предстала кровать, где лежали обнаженными две загорелые шлюхи, ласкающие Легана. На их шеях висели толстые кожаные ошейники с металлическими кольцами.

- Это контрабанда с юга - рабыни. Я решил немного разнообразить удовольствия. Шлюх только привезли с самой столицы разврата - Элении, они так ненасытны..., - с улыбкой и удовольствием промолвил Леган.

Шлюхи были просто шикарны - их тела и лица безупречны, а в глазах горел огонь развратной страсти. Они не были глупыми молодухами, они были зрелы, опытны и знали, как доставлять удовольствия. Чувствовалось, что они при этом сами жаждали мужчин и плотских удовольствий.

Одна из шлюх поднялась и, подойдя к столику, налила бокал красного вина. Чуть испив, она протянула его барону.

- Они что-то туда подсыпали и теперь это лучшее вино во всем мире. Я уже трижды их брал и хочу еще! - довольно сказал Леган.

Барон залпом осушил бокал. Он почувствовал чуть заметное головокружение и удивительную легкость. Грудь заполнило приятное тепло, а в штанах почувствовалось шевеление. Еще не настал обед, но он знал, что ничто не заставит его покинуть кровать до утра.