Стало светать. В полутьме появились очертания многочисленных трупов , раненых людей и лошадей. Их было так много, что местами они, падая друг на друга, образовывали кучи.

Потрясённый Медит приказал уходить. Обойдя по берегу место бойни, караван быстро стал уходить на восток. Стась приказал захватить с собой одного из нападавших, раненого. Потерь среди своих и воинов Медита не было. Лишь двое воинов-турок были ранены.

Захваченного пленного допросили на первом же привале. Тот, перепуганный, сразу стал всё рассказывать. Нападавших было пол тысячи человек. Они -- из корпуса Паши , одного из полководцев Султана Баязита. Им приказали убить всех, а голову Медита привезти самому Паше.

- Там, у лагеря, убитых и раненых осталось человек 200, - сказал задумчиво Медит. - Значит 300 человек будут продолжать преследовать нас. И если у них ничего не получится, они попросят помощи. Нам помощи ждать неоткуда. Отец, Аджлан, не знает, что Османские войска нас преследуют. Ведь мы находимся в состоянии мира с Султаном. Его воины, без объявления войны, напали на нас. - Медит в отчаянии отшвырнул от себя чашу, воду из которой он выпил. - Надо предупредить отца. Мы возвращаемся.

В месте, где река замедляет течение и становится широкой и мелкой, воины Медита и Стаса перешли на другой берег и повернули на запад. Вечером прошли у того мета, где прошлой ночью произошёл бой. На противоположном берегу видны ещё были трупы у частокола. Раненых унесли.

Переходы были длинными. Шли быстро, опасаясь преследования. Через два дня достигли столицы бейлика Карасы. Уставшие литвины, сбросив доспехи и оружие, валились в тени гранатовых деревьев и тут же засыпали. Часов через пять Стаса вызвал к себе сам Бей Аджлан.

Молодой янычар проводил Стаса к Бею. Аджлан принял его в том же самом зале. Тот же лазурный трон, та же охрана с алебардами и саблями. Лишь одеяние Бея сменилось с лёгкого халата, увитого золотом, на лёгкие доспехи, тоже блестящие золотом.

- Второй раз я тебя вижу, но ты успел уже меня удивить. - Сказал Аджлан через переводчика, видимо серба, стоявшего справа.

- Надеюсь, не последний. - Пошутил Стась и сразу же понял, что пошутил неудачно. Он улыбнулся, глядя в удивлённое лицо Бея.

- Не последний. - Сказал тот удивлённо на понятном языке, без переводчика. - Конечно не последний. Опять удивил. - Аджлан встал с трона и подошёл поближе, чуть усмехаясь. Он снова заговорил на тюркском. - Ты - смелый, но мне это нравится. Непривычно как-то. У вас так принято разговаривать с Властителями?

- Простите, Бей, но у нас, действительно, так принято разговаривать с Властителями. Ибо он - такой же как и мы. Он лишь - первый среди равных. - Стась смутился, не зная, что ещё сказать, сам, не очень веря в то, что сказал.

Аджлан, с задумчивым видом, подошёл ещё ближе.

- Ты спас всё наше Посольство, всех моих людей. - Торжественно произнёс он и добавил после паузы. - Ты спас моего сына, наследника Престола.

- Я спас не только их, но и себя. - Улыбнулся Стась и на этот раз понял, что эта шутка ещё более неудачная, чем первая.

Бей задумался, не меняя добродушного взгляда.

- Не перебивай, когда говорят старшие. - Его серые глаза, контрастом выделяющиеся на смуглом лице с чёрной постриженной бородой, застыли в задумчивом взгляде. - Перейдёшь жить в отдельный дом с обслугой, недалеко от Дворца моего сына Медина. Твои воины останутся пока там же. Я подумаю ещё, как отблагодарить тебя. Иди.

Стась чуть поклонился и вышел, осознав лишь потом, что не поблагодарил даже Бея за его внимание. Недовольный собой, он поплёлся за придворным, который отвёл его в каменный, довольно просторный дом, его новый дом, с пятью просторными комнатами и двумя молодыми служанками - наложницами. Девушки, одетые в шёлковые халаты, постоянно улыбались и кланялись.

Стась, весёлый и довольный, вернулся к своим. Рассказал всё.

- Ну вот, жизнь налаживается. - Сказал с улыбкой Давгерд. - Может и у нас что-то изменится.

- Может и вам переселиться в этот дом? - Искренне предложил Стась, но все завозражали и отказались.

А вечером пришёл Медит. Они сидели в той же беседке на берегу речки, увитой какими-то растениями с большими алыми цветами, пили красное терпкое вино.

- Пришли тревожные времена. - Сказал Медит, устемив куда-то в даль взгляд. - Паша может в любое время напасть на нас. Я тебе говорил, что он сделал с другим бейликом на западе Анатолии? Сам Бей погиб, его армия разбита. Мало кто уцелел и пришёл к нам.

- Да, ты говорил. Их армия намного больше нашей?

- Сам корпус Паши - тысяч воинов. Раза в три больше нас. Кроме того, он может поставить в строй многочисленные гарнизоны соседних с Карасы городов.

- Значит, в открытой битве у нас шансов нет. Нужно нападать мелкими отрядами, громить обозы противника, устраивать засады.

- Ты думаешь, это поможет?

- Конечно. У нас, на Родине, мы, литвины, часто применяли такую тактику, когда враг превосходил нас по численности.

- Послушай, может всех твоих литвинов сделаем командирами отдельных отрядов? - У Медина заблестели глаза от этой мысли. - Думаю, им есть чему научить наших воинов. А ты будешь командовать этими отрядами.

- Не знаю. я посоветуюсь.

- Пусть учтут, что командир отряда получает жалование и часть воинской добычи. А о тактике ведения войны мелкими отрядами, мы подумаем. - Закончил Медин после паузы и ушёл, дружески попрощавшись.

Стась пришёл в свой новый дом. Невольницы, смотревшие поначалу с тревогой и испугом, чему-то улыбались, перешёптываясь между собой на непонятном языке. Одна сказала, что немного понимает язык хозяина, потому что она фракийка.

Ужин ему поставили в большой комнате с яркими узорами на стенах, освещённой свечами по углам и на столе. Курица, говядина, овощи, бутылка вина. Но стало грустно. Товарищи там, в другой обстановке. "Привыкну", - подумал Стась и пошёл спать в соседнюю комнату, в середине которой стояла широкая кровать, а на стенах висели картины с изображением природы, моря и красивых девушек.

Он уже собирался загасить свечу на сундуке у кровати, как зашла фракийка-наложница и взволнованным голосом предложила помыть ему ноги. Это так возмутило Стаса.

- На твоей Родине мужчины сами моют себе ноги. На моей - тоже. - Сказал он недовольным тоном. - Зачем нам перенимать варварские обычаи?

Стась лёг, в надежде увидеть Амелию во сне. И сон пришёл. Амелия стояла на пологом берегу Щары, в синем море цветов льна и улыбалась ему. Её пышные золотистые волосы падали на нежные плечи, а большие синие глаза смотрели восторженно и удивлённо.

Потянулись длинные однообразные дни тренировок и обучения. Сезон дождей, или, проще говоря, зима закончилась. Сезон жары ещё не наступил. Каждый из литвинов стал командиром отряда турецких воинов от 100 до 300 человек численностью. Вспоминали всё, что может пригодиться на войне в этих условиях.

Однажды, после трудного дня, Стась подходил к лагерю товарищей - литвинов и ещё издали увидел какое-то небывалое оживление там. За столом, на самом почётном месте сидела красивая девушка, с открытым лицом, красивой фигурой, с элементами одежды, не везде прикрывающими эту фигуру. Вокруг, петухами ходили его товарищи, рассыпаясь комплиментами и улыбаясь красацице. Ахмет не успевал переводить. Девушка явно была довольна, хлопала восторженно большими карими глазами и улыбалась. Увидев Стаса, все замолкли.

- Кто это? - спросил Стась, стараясь, чтобы его голос звучал строже. Но девушке он добродушно кивнул головой.

Никто не ответил. Все прятали взгляд, улыбаясь.

- Не знаем. - Пожал плечами Давгерд, изображая удивление и восторг. - Когда мы пришли, она уже здесь сидела. Мы пришли, а она сидит!

Дружный вкрадчивый хохот, и Стась тоже не выдержал и засмеялся.

- Она - с гарема! - Сказал Давгерд. Гарем - ничейный!

- Почему ничейный? Так не бывает. Помните, как мы чуть ноги унесли в Ангоре, когда на гарем сына Султана смотрели?