- Воды! Дайте воды, много воды. - Услышал он.

Он долго и много пил, а ему говорили: "Ещё"!.. К вечеру стало легче. Давгерду - тоже.

На следующий день их караван вошёл в Ангору, город в центре Османской империи. Они двигались по узким многолюдным улочкам, наполненным шумом. Никто на них не обращал внимания. Прошли к центру города и оказались перед дворцом самого Султана. Остановились на широкой площади, наполненной любопытными, рассматривающими то великолепие, которое раскинулось перед ними.

Собственно, сам Дворец примыкал к небольшой речушке на противоположном берегу бурной речушки. Его окружал внутренний Двор, с обширными строениями, башнями, стенами, садами, бассейнами. Здесь находились кухня, загоны для соколиной охоты, жили лекари, хирурги, астрономы, секретари и различные другие служащие при Дворе. За внутренним Двором шёл Двор внешний. Здесь жили различные вельможи и многочисленные чиновники при Дворе. А также здесь размещались Дворцы сыновей Султана со своими Дворами и гаремами. Свои гаремы имели и многие чиновники. Где-то в стороне наблюдалась обширная конюшня. Собственно, это был большой город в самой столице Империи.

Что интересовало, Стась спрашивал у Ахмета, стоявшего рядом, а тот -- у соседних турок. Основную часть Дворца Султана составляли помещения его гарема. В восьмиугольной башне жили четыре официальных жены Султана, бывшие принцессы из самых знаменитых родов Востока. За ней, в другой башне, еле различимой, находился кабинет самого Султана, где он проводил большую часть времени в праздных и любовных утехах. Сам гарем находился рядом, в обширных помещениях, поделённых на комнаты. Но большая часть наложниц не имела своих комнат, проживая в общих помещениях. Во всех окнах гарема видны были стеклянные окна, закрашенные краской и деревянные решётки. Строгие хранители непорочности султанских жён, евнухи, выделялись своей тёмной одеждой и вооружением, саблей и пикой.

Ворота в сераль, в Султанский сад, охраняли многочисленные янычары из многотысячного отборного корпуса охранников. Дворцы же сыновей Султана и его министров находились совсем близко. Видны были музыканты, играющие на различных инструментах, потешные карлы для забав и даже наложницы из гарема, с открытыми лицами и полуоткрытой фигурой.

- Вот бы ближе подойти! - Услышал Стась голос кого-то из литвинов.

- Можно попробовать уговорить наших турок! - оживился Ахмет и тут же завёл разговор с нашими охранниками.

Удивительно, но те после недолгих уговоров согласились. Видимо, и им очень хотелось хоть одним глазком взглянуть, как живут наложницы в гареме Султанского сына. Узкими тропами, среди платановых деревьев и пальм, все спустились к речке, на противоположном берегу которой располагался Дворец одного из Османских Принцев. Зашли чуть вверх по течению речки, чтобы хорошо видеть помещения и двор гарема.

Само здание, где помещался гарем, стояло совсем рядом, на крутом утёсе. Высокие гладкие стены без окон. Видимо, окна выходили на невидимую часть стен, во двор. Зато хорошо был виден большой четырёхугольный мраморный бассейн с прозрачной лазурной водой, вокруг которого собрались девушки, разные по возрасту и привлекательности. В купальниках под прозрачными, лёгкими, разноцветными, шёлковыми тканями. Несколько танцовщиц плавно двигались в ритме танца.

Девушки с гарема, увидев толпу мужчин на противоположном берегу, отреагировали по-разному. Кто-то стал фыркать, махать руками, чтобы уходили. Кто-то, из тех кто помоложе, улыбаясь, продолжали заниматься своим делом. У одной в руках появилась подзорная труба, которую она тут же направила на противоположный берег. Многие улыбались и дружелюбно махали руками. Что удивило, некоторые девушки были светловолосыми и светлоглазыми, белокожими. Совсем, как дома.

Одна из них, необыкновенно красивая, но скучная и замкнутая, казалось, смотрела на Стаса. Казалось, упрекала она судьбу в похищенной у неё свободе. И взгляд свой бросала то на реку, то на скалу, где возвышалось её вынужденное неприступное жилище, как свидетельство ревности и подозрения хозяина. Жизнь в заключении. Кто поймёт вздох твой, красавица? Непонятен он подругам твоим, в которых прелести твои порождают зависть. Нет сердца сострадательного, разделяющего печаль твою. Объятия человека, которому отдаёшься ты из боязни, избегая жестокой казни за непокорность, ненавистны тебе. Но вынуждена ты скрывать это, притворяясь счастливой. Может ли сердце твоё любить того, кто лишает тебя свободы?

Треск сухой ветки под ногой прервал мысли Стаса. Несколько человек в чёрных одеждах, вооружённых стояли перед литвинами. Что-то спросили. Ахмет перевёл:

- Что вы тут делаете?

В ответ -- тишина. Один из них, в удлинённой шерстяной шапке, отороченной золотой вязью, что говорило о его статусе -- командира, подошёл к одному из литвинов, ткнул тому пальцем в живот и что-то спросил. Тот лишь испуганно смотрел в ответ с высоты своего роста.

- Зачем ты смотришь? - перевёл Ахмет.

Между тем, командир прибывших подошёл к следующему литвину и задал тот же вопрос. Не получив ответа, он подошёл к Стасу, ткнул пальцем в живот.

- Смотрю, чтобы видеть. - Сказал убедительно Стась. Ахмет перевёл. Тоже убедительно. Командир прибывших открыл рот от удивления.

- Глаза есть, потому смотрю! - Чужак рот не закрывал. Сопровождавшие литвинов турки, перепуганные вначале, о чём-то заспорили с прибывшими.

- Уходим. - Тихо сказал Ахмет, и все стали молча подниматься по тропинке, прочь от реки. Стась последний раз взглянул на грустную девушку на том берегу, помахал ей рукой. Ему показалось, что она улыбнулась.

- Янычары. - Прошипел Ахмет рядом. - Из личной охраны Султана. В общем, ситуация неважная.

Поднявшись на площадку, откуда бедный турецкий народ продолжал с звистью созерцать счастливую жизнь Султана и его приблежённых, литвины и турки, сопровождавшие их, быстро отправились прочь, стемясь не привлекать к себе внимания. Ибо янычары пообещали отправить их всех в ад и отправились за подмогой.

Быстро вышли на окраину Ангоры и устремились на юго-запад. Часа через 2 все остановились у какого-то колодца, слабо затенённого редкими пальмами. Усталые, но счастливые от мысли, что удалось избежать Султанского плена. Предположения на счёт того, чем бы это закончилось, были разные. Самое безобидное из них - это превращение их в евнухов. Налюбовались бы тогда они красавицами из гарема. Правда, эта радость осталась бы для них единственной.

Стась прикрыл глаза и вполудрёме увидел чёрных всадников, окружающих их. Сон мгновенно улетучился. Несколько десятков конных янычар, вооружённых саблями и топорами на длинных ручках, плотным кольцом обступили их. Кто-то из турок, сопровождавших литвинов, схватился за оружие, но тут же получал удар саблей или топором. Один из них упал рядом со Стасом, с пронзённой стрелой шеей. Остальные подняли вверх руки.

После коротких переговоров, сопровождающимися криками отчаяния, весь караван развернули и погнали на северо-запад.

- Почему не обратно в Ангору? - Мелькнула мысль у Стаса, и он вопросительно посмотрел на Ахмета.

Тот лишь пожал сначала плечами, с изумлённым видом. Затем неуверенно сказал:

- Это не турки. Не совсем турки. и уж точно - не янычары. Идём в какие-то Карасы. - Ахмет, с ошашашенным видом, снова пожал плечами. - Так что возможность стать евнухами пока отменяется. Хотя, кто его знает. Ничего не понимаю.

Турки, сопровождавшие их до этого, уныло брели теперь рядом, без оружия, со связанными руками. Ахмет пытался с ними говорить, но те отвечали неохотно и коротко.

Стась заметил, что воины захватившие их своим видом, одеждой и вооружением немного отличаются от обычных турок. Среди них были светловолосые и светлоглазые, высокие. Хотя, основная масса всадников ничем не отличалась от пленённых турок.

К вечеру кое-что прояснилось. Ахмет сидел в тесном кругу литвинов и рассказывал: