— Вы, конечно, правы, — нетерпеливо согласился Прайс.
— Но все же, тайна раскрыта. Причина смерти Толедоса и «золотой дамы» ясна. Объясните вот мне, как мы можем расположить известный нам материал?
Грот лениво пожал плечами.
— Теперь дело не требует уже усиленной головоломки, — нехотя произнес он. — Все ясно, как апельсин. Многоуважаемый синьор Толедос не кто иной, как вольный или невольный агент «наших друзей». В своей работе он каким-то образом «проштрафился», а так как он знал очень много, то «власть имущие» решили просто убрать его с дороги. Я думаю, между прочим, что сам акт расправы над несчастным испанцем принадлежит тому прекрасному русскому парню, о котором я говорил вам, как о моем страже на Бабблинг Вэлл род. Он страшно силен физически и в его руках синьор Толедос, разумеется, был как малый ребенок. Прекрасная португалка была в качестве благосклонной зрительницы всего происходящего для доклада по начальству.
Прайс задумчиво кивнул головой.
— Это похоже на правду. А как вы связываете судьбу «золотой дамы» со всей этой историей?
— Тоже очень просто и ясно, как все в этом лучшем из миров, — пожал плечами Грог. — Будучи импульсивной особой, она влюбилась в синьора Толедоса. У них была связь. Эта связь невольно столкнула ее с «нашими друзьями» и запутала ее отношения. Она была привязана к своему, может быть, мимолетному увлечению. Она также стала знать слишком много. И когда наши друзья заподозрили, что ее слабые женские нервы могут не выдержать и выдать всю компанию в руки полиции, ее придушили.
— И это тоже верно, — кивнул головой Прайс. — Но, говоря о «золотой даме», мы можем теперь поговорить о самом слабом звене в нашей цепи. Где находятся те документы, о которых говорил и по поводу которых торговался с нами доктор Шмидт и где, черт побери, мы можем найти их? Я обыскал вещи миссис Робинзон самым тщательным образом дважды. Мне кажется, что я нашел там все, что только можно было найти. А теперь, оказывается, я пропустил самые важные улики, о которых бы не подозревал совершенно, если бы счастливый случай не помог мне разыграть этот блеф с черным портфелем.
Грог равнодушно покачал головой.
— Это значит лишь, что вы не искали их там, где нужно, — заметил он.
— Очевидно, так, — слегка саркастически согласился Прайс. — Тем не менее, это открытие не упрощает дела. Я вижу, что завтра мне придется еще повозиться с этой стороной вопроса. А сейчас…
Внизу послышался короткий звонок, прервавший разглагольствования Прайса.
Грог немного оживился.
— А вот и Мацумуро-сан, — негромко произнес он.
Приятели, затаив дыхание, прислушались. Они слышали, как Ли Фу, шаркая туфлями, подошел к выходной двери. Послышался краткий вопрос, после которого дверь была открыта. По коридору послышались чьи-то осторожные шаги.
— Да, это он, — кивнул головой Прайс.
В дверь вежливо постучали.
— Войдите, Мацумуро-сан, — громко произнес Прайс.
Дверь открылась и в комнату скользнул маленький японец в европейском платье и дождевике, также промокшим от дождя. Японец почтительно поклонился детективам.
— Добрый вецер, дзентльмены, — сюсюкая, произнес он.
— Очень рад видеть вас так скоро, Мацумуро-сан, — оживленно произнес Прайс. — Садитесь к огню, налейте себе виски-сода и рассказывайте, что вы узнали.
Японец охотно последовал приглашению. Грея тонкие, сухие руки у огня камина, он немедленно начал свой доклад.
— Когда доктор Смидт высел из «Голубого Дракона», я высел вместе с ним, как вы видели сами. Он досел до первого угла, где его здал автомобиль. Кто то сидевсый в автомобиле негромко окликнул его:
— Это вы, доктор?
— Я, — ответил он веселым голосом. — Все в порядке.
И он полез в раскрывшуюся перед ним дверцу автомобиля. Я завернул за угол и сел там в подзидавсый меня автомобиль. Мы быстро догнали автомобиль с доктором и не выпускали его больсе из вида, несмотря на доздь и грязь на улице. И сто зе вы думаете? Автомобиль направился прямехонько к зданию консульства «некой дерзавы», как сообсяют в официальных известиях.
Мацумуро-сан вежливо засмеялся и сейчас же добавил:
— Там автомобиль остановился. Доктор и еще кто-то высокий и сирокоплеций вылезли из автомобиля и восли в подъезд. Мой автомобиль проехал мимо и помчался дальсе. Я проехал до своей квартиры, отпустил автомобиль, восел в свою комнату, снял с себя мой халат, переоделся в европейское платье и высел черным ходом обратно. Если дазе за мной была слезка, я думаю, что я сумел спутать следы. К вам я приехал на велосипеде. Это все, цто я могу сообсить.
Японец замолчал и потянулся к графину с виски, как бы считая, что теперь он вполне заслужил бокал напитка.
Прайс и Грог снова обменялись взглядами.
— Дело становится все яснее и яснее, — наконец промолвил Прайс. — Я думаю, что теперь нам не над чем ломать голову. Скажите, сколько сейчас времени?
— Половина одиннадцатого, — ответил Грог, взглядывая на свой золотой хронометр.
— Я думаю, что почтенный полковник Гойер еще не спит, — решительно заявил Прайс, поднимаясь на ноги. — Во всяком случае, даже если он спит, мои известия стоят нарушенного сна. Я думаю, что лучше всего сделать доклад сейчас и именно по телефону. За нами, конечно, следят, и наша поездка в полицейское управление будет означать провал всего дела. Осторожность прежде всего.
Грог одобрительно кивнул головой.
Прайс подошел в письменному столу и через две минуты соединился с полковником Гойером. Последний, к счастью, еще не спал и очень обрадовался, услышав в трубке голос Прайса.
— Наконец-то, — радостно забасил его голос в телефоне.
— Наконец-то вы обращаетесь ко мне. Я стал уже волноваться за последние недели. Вы и Грог молчали, как убитые, а Грог даже пропал куда-то на несколько дней. Как его здоровье?
— Все в порядке, — успокоил полковника Прайс. — А теперь разрешите сделать вам доклад о том, что найдено нами с Гротом по делу Толедоса и Робинзон.
— Я весь внимание, — отозвался полковник Гойер.
Краткими, сжатыми, ясными фразами Прайс подробно передал все приключения свои и Грога за последние дни, вплоть до сегодняшнего свидания в «Голубом Драконе».
— Итак, — закончил он свой доклад, — несомненно, что в этом деле замешаны интересы «некой державы», как тактично заметил наш милейший Мацумуро-сан. Я не удивляюсь, что доктор Шмидт работает в консульстве этой державы.
— Это так и есть, — после секундного молчания ответил Гойер. — Я сам видел его там на одном из приемов. По штату он числится мелким служащим консульства.
— Обладает ли он правами экстерриториальности, как служащий консульства? — озабоченно спросил Прайс.
— Нет, — твердо ответил Гойер. — В случае необходимости, достаточно простого приказа об аресте от нас.
— В таком случае, господин полковник, — заявил Прайс, — я хочу, чтобы вы достали этот приказ к завтрашнему дню, к 8 часам вечера. Тянуть дальше комедию уже не имеет смысла. Я арестую завтра доктора Шмидта, когда он вручит нам пятьдесят тысяч долларов. На первое время ему можно предъявить обвинение в попытке подкупить чинов полиции при исполнении ими своих служебных обязанностей. А там видно будет.
— Я так и сделаю, — согласился Гойер. — Приказ будет послан вам завтра с посыльным. Вы правы, вам лучше всего не заходить завтра в полицию. Несомненно, за вами следят. К восьми часам вечера наряд полиции будет дежурить недалеко от «Голубого Дракона». Ваш свисток приведет их к месту ареста. Я не буду говорить много сейчас по телефону, Прайс, но я не могу не заметить, что вы и Грог идеально справились с возложенным на вас поручением. Я доволен вами обоими.
— Благодарю вас, — весело заметил Прайс.
Трубка звякнула. Полковник Гойер дал отбой.
— А теперь, со спокойной душой и чистой совестью, мы можем лечь на боковую, — решил Грог, поднимаясь с кресла и устало потягиваясь. — Нам нужно сберечь наши силы на завтрашний день.
— Вы правы, как всегда, — резюмировал Прайс.
