Прайс хладнокровно вернулся в спальню, выкурил несколько сигарет и скоро заснул крепким сном, отдыхая от пережитых треволнений.

Проснулся он рано, около семи часов утра, и с радостью почувствовал, что вчерашнее приключение нисколько не отозвалось на его здоровье. Он был свеж, голова не болела, хотя рана немного саднила.

Приняв ванну и позавтракав, Прайс выехал в главное полицейское управление, посоветовав на прощанье своему бою быть в следующий раз поосторожнее. Тот только мрачно кивнул головой, крепко сжимая свои тонкие губы.

— Не беспокойтесь, мастер, — мрачно проворчал он.

Явившись в полицию, Прайс прежде всего позвонил на квартиру Грога. Заспанный бой сообщил ему по телефону, что мастер Грог не возвращался всю ночь. Прайс пожал плечами. Он и не ожидал иного ответа. С одной стороны, это был благоприятный признак, означая, что Грог действительно находится на работе и, может быть, в данный момент идет по горячему следу. Но в то же время какое-то смутное беспокойство таилось в душе Прайса. Правда, Грог хитер, осторожен, силен и рассудителен. Но все же он был один в борьбе против целой шайки, ресурсы которой никто из них полностью не знал. А что, если, вместо победы, Грог получил уже поражение и, может быть, даже вычеркнут теперь из списка живых? Впрочем, это едва ли. Таинственной шайке просто невыгодно было убивать Грога, даже если она поймала его. Гибель агента полиции означала бы слишком большой скандал для Шанхая и все международные власти встали бы на ноги, чтобы разоблачить преступников.

Но все же, где же Грог?

Прайс прошел в центральный полицейский участок и попросил дать ему рапорты постовых полисменов, дежуривших в прошлую ночь. Дежурный сержант флегматично придвинул ему толстую книгу дежурств.

— Ничего особенного, господин Прайс, — лениво ответил он. — Несколько драк, арест карманщика — вот и все, что произошло за последнюю ночь.

Прайс внимательно пробегал сухие строки официальных донесений, когда его внимание обратилось на рапорт одного из индусов-полисменов, дежурившего на углу Нанкин род. Постовой-сикх доносил, что вчера, около трех часов ночи, мимо него бешено промчался большой «бюик» с потушенными огнями, в противовес полицейским правилам. Но самое замечательное было не это мелкое нарушение полицейских постановлений, как то, что сзади, на запасной шине, индус видел сидящего иностранца, которому грозила ежеминутная опасность свалиться на мостовую и разбить себе череп. Сикх даже крикнул шоферу машины, чтобы тот остановился, желая снять странного пассажира с запасной шины, но шофер, очевидно, не расслышал и еще больше прибавил газа, уносясь по направлению к Бабблинг Вэлл род.

— Это Грог, — быстро промелькнуло в голове Прайса. — Он проследил негодяев.

Он жадно впился глазами в дальнейшие строки доклада. Сообразительный индус, строго следуя приказу доносить обо всем странном и необычном, происходившем в течение его дежурств, сообщил, что, несмотря на полумрак и быстроту, с которой скрылся этот автомобиль, он успел заметить его номер: 35787. На этом доклад сикха кончался.

— Молодец! — пробормотал сквозь зубы Прайс, отталкивая книгу. — Теперь лишь узнать имя владельца автомобиля с этим номером и я сделаю один из самых крупных шагов вперед к разоблачению всей тайны.

Он быстрыми шагами направился в отдел движения и там попросил указать ему имя владельца автомобиля № 35787.

Но его ждало разочарование. Полицейского номера 35787 в Шанхае не существовало. Очевидно, номер на автомобиле был ложный. И тонкая нить, по которой отправился было Прайс для разрешения кровавой тайны, снова прервалась самым роковым образом.

Несмотря на свое хладнокровие, Прайс выругался и закусил губу. Что же делать? Идти с докладом но начальству, поднимать шум но поводу исчезновения Грога, ставить на ноги все власти Шанхая и этим вспугнуть преступников? Или же, веря в счастливую звезду Грога, подождать еще немного, дождаться его возвращения, объяснения и только после этого уже действовать решительно?.. Прайс был в недоумении.

Час проходил за часом, но Грог не появлялся. Чтобы занять чем-нибудь медленно тянущееся время, Прайс съездил на квартиру Грога, но там не узнал ничего нового. Грог жил в меблированных комнатах и там никто не мог сказать ценного для Прайса. Грог всегда уходил и приходил, когда ему вздумается, часто не появлялся дома по нескольким дням, не вызывая этим ничьего удивления, и даже бой, последний человек, видевший Грога, мог сообщить лишь, что Грог поужинал в 9 часов вечера, после чего ушел, сказав на прощанье бою, что он, по всей вероятности, не вернется ночевать.

Прайс вернулся домой, успел пообедать, снова промыть рану на голове, почистить револьвер. Каждый час он звонил на станцию и в дом Грога, но каждый раз получал стереотипный, неутешительный ответ:

— Грог не возвращался.

Утомленный бестолковым, длинным днем, полным одной тяжелой заботы о своем пропавшем друге, не зная, что ему делать дальше, Прайс незаметно заснул в кресле у камина. Ему снился какой-то страшный, суматошный сон. Какие-то тени грозили ему длинными цепкими руками, чьи-то темные глаза злобно заглядывали ему в лицо, чей-то хриплый голос хрипло подхихикивал у самого уха. Затем чья-то тяжелая рука легла на его плечо и принялась давить его все больше и больше, пока Прайс не проснулся.

Прайс вздрогнул, поднял голову и вздрогнул еще больше.

Перед ним, с ленивой улыбкой на худом и умном лице, стоял пропавший было Грог.

— Черт побери, — вскричал пораженный и обрадованный Прайс, немедленно вскакивая с кресла. — Вы еще живы?

— По-видимому, жив, — последовая невозмутимый ответ Грога. — Хотя нельзя сказать, что я был очень далек от такого приятного явления, как небытие или нирвана.

— Ну, садитесь и рассказывайте, — нетерпеливо прервал его Прайс. — Виски стоит на камине. Вам, наверное, нужно подкрепиться.

— Блестящая мысль, — так же лениво отозвался Грог, проходя к камину и наливая себе из графина солидную порцию виски в стакан.

Он не торопясь долил стакан содой, посмотрел на смесь одобрительным взглядом, уютно расположился в кресле против Прайса и принялся смаковать напиток.

— Ну, говорите же, — не выдержал Прайс. — Я весь нетерпение.

— Хорошо, — сейчас же согласился Грог, прихлебывая виски.

Сухими и краткими фразами он передал Прайсу свои приключения, начиная с того момента, когда он устроился на запасной шине таинственного автомобиля, вплоть до того момента, когда в гостиной дома на Бабблинг Вэлл он столкнулся лицом к лицу с роковой незнакомкой, образ которой застыл в мертвых зрачках синьора Толедоса.

— Прелестная незнакомка, очевидно, заметила мое волнение, — нетерпеливо продолжал Грог, — потому что она нахмурилась, приветливая улыбка или, вернее, усмешка исчезла с ее лица и она сказала мне сухим тоном:

— Перестаньте делать изумленные мины, господин Грог, и лучше выслушайте то, что я хочу сказать вам.

— Я всегда в распоряжении прекрасных дам, — галантно ответил я.

— Перестаньте паясничать, — нетерпеливо стукнула она ногой. — Мы не в светской гостиной и не забывайте, что ваше положение не из веселых.

Она многозначительно сдвинула брови, темные глаза ее сверкнули странным огоньком и, поверьте, что я почувствовал себя довольно некомфортабельно, вспомнив кровавое горло синьора Толедоса и задушенную «золотую даму».

— Я вас слушаю, — сухо повторил я.

— Так-то вот лучше, — усмехнулась она.

Таинственная незнакомка уселась в кресло и устремила на меня свой огненный взгляд:

— По мере сил моих я буду кратка, — начала она, обращаясь ко мне, — Откровенно говоря, ни мне, ни моим друзьям не улыбалось вести с вами какие бы то ни было разговоры, но… что ж поделаешь. В наши планы, к сожалению, не входит поднимать на ноги весь Шанхай из-за такой персоны, как ваша.

— Благодарю за откровенность, — саркастически заметил я.