— Нет! — повторил Гамп, оказавшийся одновременно ещё и Тёмным Лордом. — Нет! Я лучше других знаю цену игр со смертью. Сейчас в тебе говорит боль, но она пройдёт…
— Никогда! — горячо возразил Сириус всё ещё стоящий на коленях.
— Проходит всё: и любовь, и ненависть, и боль. Остаются только воспоминания и опыт.
— Тогда убейте меня! Мне не нужен ни такой опыт, ни такие воспоминания.
— Ты должен вырастить ребёнка! — твёрдо сказал Гамп.
— Должен? — усмехнулся Сириус. — А кому я ещё должен? Только этот ребёнок и виноват… во всём. Он получил жизнь, а я заслужил смерть…
— Не смей! — Вальбурга держала на руках крошечный свёрток и была похожа на какую-то героиню с полотен древних мастеров. — Чтобы родить тебя, я отказала человеку, которого любила, и вышла замуж за того, с кем была едва знакома. Но я поступила бы точно так же, как твоя девчонка. Потому что жизнь должна продолжаться! Может, ты и не понял, но ритуал предполагал выбор — чья-то жизнь должна была быть принесена в жертву. И если бы выбор был иным… я не смогла бы её уважать.
— Да мне плевать! Уважение… честь… достоинство… это всё пустые слова! Она была бы жива! И это искупило бы всё.
— Она оставила ребёнка! У тебя дочь, Сириус… подумай об этом.
— Я уже ненавижу этого ребёнка! Он мне не нужен… мне ничто не нужно! Понимаете?!
— Жизнь это изменит… — едва слышно пробормотала Вальбурга.
Сириус с ненавистью посмотрел на мать, затем перевёл взгляд на Гампа и, тяжело поднявшись, побрёл к выходу. Джеймс было дёрнулся за ним, но Северус удержал его за руку, прошептав:
— Ему сейчас это не нужно… и он может наговорить такого, о чём вы оба будете жалеть всю жизнь…
Наверное, так оно и было, но сердце Джеймса болело от невозможности помочь другу, хотя он и прекрасно понимал, что тот его сейчас просто не услышит. А Вальбурга, ничуть не сомневаясь, улыбнулась:
— Он вернётся. А пока, господа, я вас оставлю, мне надо позаботиться о внучке. Том, ты мне не поможешь?
Гамп кивнул всем, прощаясь, и тёмной тенью последовал за леди Блэк.
— Не знаю, как вы, а я домой, — Люциус отряхнул с плеча невидимую пылинку и пристально уставился на Джеймса: — Вас можно поздравить?
— Можно, — усмехнулся Джеймс, — а вас? С выигрышем?
Малфой едва заметно поморщился:
— Лейстранджи совсем не умеют проигрывать. Хорошего дня.
Джеймс чувствовал себя совершенно дезориентированным. Недавние события всё ещё шумели в голове гулким эхом, и он совершенно не понимал, что теперь со всем этим делать. Северус молча подошёл к выходу из зала и вопросительно взглянул на Джеймса. Пора было уходить…
— Домой?
Северус пожал плечами:
— Как скажешь.
Дома их встретил Ремус, который сразу понял, что произошло нечто такое, о чём лучше пока не говорить. Он тут же засобирался домой, сообщив, что Гарри ещё не просыпался, и, с тревогой взглянув на Джеймса, добавил:
— Если что-то надо, просто пришлите патронуса.
Всё-таки Лунатик был хорошим другом. Северус подвинул кресло к камину и сел, чтобы смотреть на огонь, вольно или невольно оказываясь спиной к Джеймсу. Начинать разговор он не спешил… что ж! Придётся самому.
— Что делать будем, Сев?
— Если ты про Лорда, то решай сам.
— А ты?
— А что я? Я понимаю твою обиду и…
— Стоп! Какую обиду?
— Джей, мы говорим всего-навсего о доверии. Я виноват и пойму, если ты…
Всё-таки никто не умел так усложнять жизнь, как это делал Северус! Но идти у него на поводу Джеймс точно не собирался.
— С ума сошёл? Или не ты только что был свидетелем, как можно потерять близкого человека? Вот это по-настоящему страшно, а остальное…
Северус даже кресло развернул, чтобы посмотреть на Джеймса.
— Ты серьёзно?
— Ещё как! И если ты на самом деле думаешь, что после всего, что было, я начну предъявлять тебе идиотские претензии, то ты просто дурак!
Ещё никогда Джеймс не видел, чтобы человек так радовался, когда его называют дураком! Северус пристально вгляделся в лицо Джеймса и, очевидно, увидел, что хотел, потому что его губы дрогнули, а потом растянулись в улыбке:
— Никогда не думал, что когда-нибудь начну восхищаться твоей мудростью или самообладанием…
— А я такой, да! И комплименты я тоже люблю, — Джеймс вздохнул, снова становясь серьёзным. — К Сириусу когда пойдём?
— Отправим Гарри к Андромеде и пойдём… — Северус запнулся. — Только, может, это… Люпина ещё позвать?
Джеймс запустил руку в волосы, дёргая за них. Ему всегда так лучше думалось… Лунатик, конечно, всегда умел найти слова утешения, но для Бродяги сейчас слов было мало.
— Давай тогда и Хвоста тоже, чтобы точно отвлечь. Когда Гарри родился, мы все вместе отмечали это событие и поклялись всегда «собираться по случаю». Случай настал…
Сириус, как Джеймс и подозревал, лежал на кровати в квартирке Северуса и даже не поднял головы, услышав шаги в комнате.
— Бродяга, — тихо позвал Ремус, — вино будешь?
Ответом был зубовный скрежет, но Лунатик упорно продолжал:
— Мы понимаем, но…
— Ни хера вы не понимаете! — Сириус рывком уселся на кровати, зло оглядывая вошедших: — Это невозможно понять… это даже представить…
— Я потерял Лили… — Джеймс почувствовал, как горло сжал спазм. — Я могу понять…
Краем глаза он видел, как Хвост, бледнея, отступил к двери, но удержался и не сбежал. Почему-то сейчас легко удалось представить себя на его месте, и Джеймс вдруг понял — от слепящей ненависти не осталось и следа, что дало силы продолжить:
— Ты знаешь, Бродяга, чего мне это стоило… и знаешь, что это я не сумел её защитить, а она смогла защитить Гарри… она… она ведь тоже выбирала, как Агата… и она выбрала то же самое… он ведь тоже живёт вместо неё, Бродяга… но скажи сам, разве бы мы не сделали то же самое… если бы можно было поменяться…
Джеймс говорил и с ужасом понимал, что так оно и есть, просто он раньше не осознавал этого. Просто потому, что боялся о таком задуматься… ну и сильно любил Гарри. Сириус смотрел на Джеймса и его взгляд становился всё более осмысленным:
— Но ведь это… Гарри.
— Да… и когда он родился, я тоже не мог представить его человеком… что он вот так вырастет… животных любить будет… дружить… ходить в гости по каминной сети… громить оранжерею Малфоев… И то, что я его буду так любить, я тоже не знал, понимаешь, Бродяга? И у тебя так будет… говорят, отцы дочерей даже больше любят. Назовёшь её какой-нибудь Кассиопеей.
— Альтаис, — хрипло пробормотал Сириус. — Мы хотели назвать её Альтаис… таких звёзд у Блэков ещё не было.
Джеймсу показалось, что он даже слышит грохот камня, упавшего с души… или это просто зашумело в ушах оттого, что стало легче дышать? Северус достал из карманов две бутылки вина и невозмутимо принялся сервировать стол, отправив Лунатика за стульями и заставив Хвоста трансфигурировать пробирки в бокалы. Пользуясь общей суматохой, Джеймс подошёл к Сириусу и, стискивая его в объятьях, почувствовал, как медленно расслабляются его мышцы.
— Спасибо, Джей.
Застолье получилось скорее печальным, но Сириус сумел разговориться. Он рассказывал про Агату, про её мечты, надежды… Джеймсу казалось, что таких идеальных людей просто не бывает, но перебивать друга не собирался. Кажется, все они напились — чем иначе объяснить то, что Сириус и Ремус дуэтом спели «Песнь лунного волка», а Джеймс гладил по спине рыдающего Питера, уверяя, что не держит зла. А потом Андромеда прислала патронуса с сообщением о том, что Гарри остался ночевать у них. Хорошая она всё-таки… понимающая так точно…
Домой Джеймса притащил Северус… на себе. Он бы хотел, конечно, отлевитировать его, но Джеймс, изображая сильно пьяного, повис на нём и с огромным удовольствием всю дорогу ощупывал его задницу… ну и не только.
— Поттер, ты просто сексуальный террорист, — ворчал Северус, не делая никаких попыток освободиться.
— Ага… очень сексуальный…
Правда, весь терроризм кончился, когда они добрались до спальни. Джеймса хватило только на то, чтобы подгрести Северуса себе под бок, и, уткнувшись ему в шею, рассказывать, что бы он хотел с ним сделать… пока не сморил сон. Но, даже засыпая, Джеймс продолжал шептать ласковые глупости, чувствуя себя абсолютно счастливым.
