Облегчение Джеймса сменилось тревогой. Что — чёрт возьми! — происходит? Судя по тому, как был встревожен Северус, с проблемой они явно не справлялись. Джеймс не мог оставаться в стороне:

— Чем я могу помочь? — прошептал он, скидывая мантию.

— Давай ей вот это зелье, — Северус вложил в его ладонь фиал, — не больше пятидесяти капель, а я пока возьму кровь.

Напуганный Сириус явно не мог соображать здраво, и совершенно точно не был помощником. Чтобы не мешать, Джеймс подошёл к Агате со спины и для удобства устроил её голову на своей груди. Заглянув в бледное до синевы лицо, он заметил испарину над страдальчески закушенной губой, и принялся капать зелье. Северус собрал кровь и, залечив маленький порез, сосредоточенно начал какие-то совершенно непонятные манипуляции: то ли смешивая кровь с зельем, то ли что-то анализируя.

Джеймс хладнокровно отсчитывал капли, пытаясь понять, чем же таким больна Агата, что ей помогают зелья, абсолютно бесполезные для магглов. Особенно с использованием крови. Однако когда Северус взял кровь у Сириуса и начал добавлять её в приготовленный раствор, Джеймс похолодел от догадки: неужели они решились завести ребёнка? Но ведь… волшебникам же не зря запрещалось вступать в связи с магглами, кроме как только в случае крайней нужды. Если женщина-волшебница ещё могла выносить здорового ребёнка от маггла и даже, как говорили, повысить тем самым его магический потенциал, то в обратном случае всё было гораздо печальнее. Выносить ребёнка мага, не обладая магической силой, могла только женщина-сквиб, и все магглорождённые, на самом деле, были потомками известных магических семей, которых родня не признавала в основном из меркантильных соображений. А у магглы просто не было ни одного шанса…

— Сколько капель? — отрывисто спросил Северус.

— Сорок шесть.

— Достаточно. Теперь подержи её.

Джеймс обхватил Агату за острые, какие-то птичьи плечи и прижал к себе, а Северус начал вливать ей в рот зелье. Теперь не по каплям, поглаживая горло. Несколько мгновений ничего не происходило, зато потом в Агату словно вселились бесы: с неожиданной для такой хрупкости силой она рвалась прочь, Сириус продолжал держать её руки, уговаривая потерпеть, а Северус лил и лил своё зелье, которое, казалось, не помогало, а только убивало.

Агония закончилась так же внезапно, как и началась, и Джеймс почувствовал, как расслабленно обмякла Агата в его руках.

— Сириус, отнеси её на кровать, ей надо немного поспать, — распорядился Северус, потирая виски.

Бродяга послушно подхватил Агату на руки и, прижимая к себе, понёс в сторону неприметной двери за одним из стеллажей. Джеймс тоже побрёл следом и увидел, как бережно укладывает Сириус свою ношу, а потом целует в лоб, убирая волосы от лица. Вот уж кто никогда не был замечен в подобных сантиментах… Агата уснула мгновенно и почти сразу же выпустила руку Сириуса, который выглядел совершенно потерянным. Северус потянул его за рукав:

— Пойдём. Ей надо просто выспаться…

Сириус послушно пошёл за ним, и казалось, только сейчас заметил Джеймса:

— Привет… а ты чего в таком виде?

Джеймс уже и забыл, что на нём кроме пижамных штанов ничего не было. Он неловко переступил с ноги на ногу — пол всё-таки был холодным.

— Торопился.

Теперь и Северус обратил внимание на его вид, едва слышно фыркнув:

— Неужели…

— Ну да, я ревновал, — сознался Джеймс. — А что мне оставалось думать?

— Ко мне? — ошалело взглянул на него Сириус: — Сохатый, ты совсем сдурел?

— Да просто я тебя знаю… кобеля такого…

Сириус неожиданно разразился лающим смехом:

— Отбегал кобель, Джей. Сидит на привязи и облизывает свою цепь.

— Как тебя угораздило?

Северус расставил на столе лабораторную посуду и развёл спирт водой.

— Прошу, — предложил он, подвигая стулья.

— Не отравимся? — опасливо поинтересовался Сириус.

— Нет. Гарантирую.

Разбавленный спирт оказался редкостной гадостью, но при отсутствии альтернативы был принят даже с благодарностью. Северус снял с себя свитер и отдал Джеймсу, оставшись в одной рубашке. Сириус понимающе покосился на такую заботу, но промолчал. Пить из пробирок показалось даже удобно, и почему-то никому не пришло в голову трансфигурировать их во что-то более традиционное.

— А ты ревнивый, — усмехнулся Сириус, начиная разговор. — Хотя, конечно, совершенно зря… Северус — кремень, вообще мною не заинтересовался ни разу… хотя мы с ним даже вместе спали.

— В смысле? — опешил Джеймс.

— Случайно вышло, — усмехнулся Сириус и расхохотался: — Видел бы ты сейчас своё лицо!

Джеймс понял, что это была всего-навсего неудачная шутка, и тоже рассмеялся. Чёрт! Как же он соскучился по Бродяге! И пусть их собрал здесь не очень хороший повод, надо было научиться ценить такие радости жизни.

— Бродяга, а у тебя-то как вышло… так?

Сириус поёжился, и по его лицу пробежала тень:

— Случайно… я же не сообщал, что маг… и все дела… а она тоже не сказала, что беременна… сначала… а потом уже поздно было что-то делать. Я когда её из паба аппарировал — она сознание потеряла… оказалось, уже полгода… она просто очень стройная, вот и не видно ничего было…

Хотя Джеймс и так не сильно заметил живот — вот у Беллатрикс… а срок у них примерно одинаковый… не то чтобы он сильно разбирался. А Сириус рассказывал и рассказывал. И о своих страхах, и о поиске решения — оказывается, он даже ходил с Агатой в маггловскую клинику, где его, пригласив в кабинет, предупредили, что она умирает… И об отчаянии, и о помощи Северуса, чьи зелья смогли хоть как-то стабилизировать состояние, потому что идти к магглам Сириус больше не собирался.

Наверное, Сириусу тоже не хватало этой возможности выговориться, потому что к концу своей речи он даже выглядеть стал получше, хотя и закончил печальным:

— И вот как я её одну теперь оставлю? Приступы становятся всё чаще… а ей в хоспис предложили.

— А оставайтесь здесь, — Северус оглядел комнату, словно впервые видел. — И ты тут ночевать сможешь, и проследишь за ней лучше. А как повторится, сразу патронуса мне отправишь.

Сириус обрадовался, но засомневался:

— А ты?

— А мы вот… — Северус показал подбородком в сторону Джеймса: — Срываем пари Люциуса.

— Так это не… просто? — Сириус явно не мог подобрать более подходящего слова.

— Разумеется, не просто, — вмешался Джеймс. — Нам ещё Гарри воспитывать.

— А куда ты его дел? — встревожился Северус, показавшийся немного смущённым.

— Не стал будить…

Договорить Джеймс не успел, потому что появившийся патронус Вальбурги объяснил Северусу, как он неправ в том, что не уделяет ребёнку должного внимания.

— Нашёлся! — обрадовался Джеймс.

Не то чтобы Гарри терялся, но то, что он в надёжных руках, сильно успокаивало.

========== 78 ==========

Весь день Джеймс чувствовал непонятное напряжение Северуса, словно тот хотел что-то сказать, но сдерживался, поэтому, когда Гарри уснул, первым делом поинтересовался:

— Ну?

— Что «ну»?

— Чего ты дёргаешься?

Несколько мгновений Северус молчал, словно решаясь, а потом выпалил на одном дыхании:

— Что ты сказал про Гарри?

— Когда?

— Утром… Сириусу.

Джеймс не сразу сообразил, что он такое особенное сказал про Гарри, но, глядя на встревоженного Северуса, вспомнил.

— Что нам его ещё воспитывать и воспитывать.

— Подожди… но мы же… только до лета… ты же сам говорил!

— Я вообще очень разговорчивый, ты знаешь, и когда я говорил про лето, то очень рассчитывал тебя за это время переубедить. Согласись, что моё «до лета» звучало гораздо лучше твоего «одного раза».

Северус неверяще покачал головой:

— Но ты же всегда ратовал за честность!

— Знаешь, бывают такие моменты в жизни, когда она только мешает…

— Тебе не кажется такой подход чисто слизеринским? — прищурился Северус.

— Может быть… немного…

— Но ты же всегда презирал!