— Зачем ты это говоришь? — будто в трансе, монотонно проговорил я и блаженно закатил глаза, пуская искры кайфа, быстро направленные точно к наливающемуся жаром паху. — За это же надо будет чем-то отплатить..
— Моя цена невелика.
— Ты не волшебник! — отчаянно и громко вдруг изрек я, поднимая уверенный взор на уже вплотную подошедшего ко мне демона, которому я теперь действительно ни за что не позволю выйти отсюда, поскольку это точно может привести к катастрофе впоследствии.
Тот, будто прочитав мои мысли, вдруг сконфуженно скривил свои губы и вновь преобразился в улыбчивого и доброжелательного. Тем не менее я и сам уже не мог спокойно смотреть на него, помня, как горячо он целовал меня в прошлый раз среди осеннего таинственного леса. И я так подло по отношению к Мари хотел теперь этого снова и снова.
— Ты — чудовище, — совершенно неотрывно рассматривая мужчину, констатировал я открыто и несмело поднял руку, рискованно направив к его лицу с опасением, что ее просто-напросто безжалостно откусят. В то же время инстинкт самосохранения, казалось, сейчас был и вовсе напрочь выключен его внешней привлекательностью, и я так ненормально этого прикосновения желал. — ..и ты прекрасен.. — завороженно добавил я все же тихим шепотом.
Спустя ничтожное мгновение я вновь оказался в его крепких руках, дарящих мне властное и так легко сводящее с ума объятие, и все равно я внутренне напрягся, когда Туомасс с гортанным, нечеловеческим рычанием дернулся к моим раскрытым губам. Охотно и алчно целуя в ответ, я скорее сомкнул свои веки, лишь бы только не видеть его колдовских красных глаз, как будто способных насильственно навязывать свою тяжелую волю.
Мужчина был выше и крупнее меня, его великолепные губы жадно ласкали, и я, упиваясь ими, мысленно проклинал себя за то, что получал несказанное удовольствие от этого безумия и измены. Меня гнуло, так жестоко ломало, стремясь добраться до самого нутра, что я даже физически чувствовал, как неведомая сила пытается заполнить меня, но ей так и не удается до конца это сделать.
— Нет, я не могу.. Я — чертов предатель! — настойчиво отстраняясь и вновь обретая из ниоткуда взявшуюся уверенность и стойкость, твердо возразил я, опять не давая себя целовать, и безнадежно задергался в его руках, мучаясь от несметного стыда перед Марикой, моей любимой женой. — Мари.. прости меня! О Господи.. — всхлипнув, я даже принялся сбивчиво молиться, хотя раньше никогда не считал себя особо набожным и не знал для этого истинных слов, но Туомасс, с силой и недовольным мычанием схватив меня за подбородок, заставил резко взглянуть на себя.
Алые очи вспыхнули ярким огнем пламени, просто вмиг сокрушая мою волю, и я, словно пораженный молнией, замер с остекленелым лицом, утрачивая способность мыслить и помнить то, что было буквально минуту назад. Будто под гипнозом, я смотрел в них и терялся от невысказанных, безбрежных чувств к нему, просто не умеющих в моей душе помещаться.
— Т.. Туомасс, — шептал я с блаженной улыбкой и сладко восхищался его мужественностью и неземной красотой, а сам весь обмяк, податливо падая вперед, и прекрасный демон легко подхватил меня на руки, относя за прозрачный балдахин прямо на бархатное ложе. — Почему я..?
— Так.. предначертано, — осыпая меня новыми поцелуями, невыносимо приятно касающимися лица, шеи и ключиц, шепотом ответил он, а я в эйфории закатил глаза, понимая, что тону, падаю в пропасть неведанной и такой внезапной влюбленности и дикого желания.
— Но Мари.. как же.. — сквозь стоны все еще бормотал я, как в бреду, чувствуя приятный жар могучего, крепкого тела полуобнаженного Туомасса, который постепенно избавлял меня от одежды, трогая и вожделенно гладя своими нежными ладонями.
— Она не нужна нам, — убеждал он сладко, а я вдруг нахмурился, расслабленно падая на подушки и раскидывая руки в стороны, точно плети. — Верь мне.
— Н..нет! А-ах.. — урча от удовольствия, я с трудом собрал все свои силы и сжал руки на плечах мужчины, поджимая будто разом все мышцы от возбуждающего, невозможного напряжения, а демон все продолжал целовать меня буквально во все открытые места.
— Не нужна, — вдруг повторил он, ловко и неотступно стягивая с меня штаны и сразу опуская свою руку на оголенный пах. Я протяжно и томно выдохнул, извиваясь в его руках и сбивчиво дыша, даже чуть шире разводя ноги в стороны. Я так хочу.. Никогда мне еще не было так сладко.. — Не прикасайся к ней больше.
Я практически не соображал, как будто был пьян, опьянен этим мистическим мужчиной со странными большими рогами и хвостом, который бил, словно хлыстом, по мягким подушкам рядом со мной и с плавной игривостью обвивал мою ногу, скользя по внутренней стороне бедра к промежности. Туомасс гортанно рычал, точно встревоженный монстр, но голос его все равно нежил мой воспаленный слух и источал наслаждение. Я хотел еще больше касаний, этого горячего запрета, и я получал их еще и еще, в то время как с каждым таким жестом он словно пил меня, как вино из серебряного сосуда, и я уже сам отдавал ему по мельчайшим крупицам свою волю.
Он все действовал, трогая будто всего меня одновременно и желанно прикасаясь ладонью к напряженному, влажному от смазки члену, а тот уже давно болезненно стоял и чертовски ныл от ужасного ожидания. И выносить это все, не наплевав на неусыпные призывы здравого смысла, я просто не мог, уже соглашаясь на большее.
— Проклятье! — вдруг так страшно взревел он диким, бешеным зверем, что я даже испугался и дернулся, почему-то перестав ощущать его волшебные, приносящие столько удовольствия руки, которые теперь проходили словно сквозь меня.
Марика проснулась одна от болезненных ощущений в животе и неприятного мороза на коже ближе к утру, когда и увидела своего мужа, который снова ходил во сне.
— Билли, любимый, ну что ты там делаешь? — осторожно и сонно протянула она, приподнимаясь и внимательнее вглядываясь в совершенно неподвижного Билла.
Тот стоял у шкафа, совсем недалеко от зеркала, и что-то снова мычал, слабо хмуря брови. Некоторые слова она даже смогла разобрать, но они были несвязными, пустыми наборами звуков, не значащими ничего больше.
— Эй.. — прошептала она снова, вставая и подходя поближе. — Билл, пойдем в постель.
— Н..нет, — сквозь всхлип ответил спящий парень, а бедная девушка, невероятно волнуясь и боясь такого безвольного и словно ненастоящего мужа, вновь взяла его за руку и, приложив все свои усилия, направила к кровати.
— Что же с тобой такое.. — непонимающе выдохнула Марика, едва справившись с тяжелым телом Билла, который вздрогнул и, промычав тихое и будто отчаянное «А-ах», повернулся на живот и, шумно выдохнув, продолжил свое путешествие по миру снов, исчезнув буквально из-под носа распаленного и снова отвергнутого Туомасса.
— Как же мне надоела эта противная девка! — сокрушался еще пуще прежнего раскаленный гневом демон, тщетно хватая пальцами прозрачный воздух, все еще хранящий призрачный силуэт плененного им Билла.
Он безумствовал и негодовал, разбрасывая и разрывая мягкие подушки; ярость кипела внутри него котлом, а глаза бешено светились кровавыми углями, лишая его всякого спокойствия и терпения. Он истратил практически все свои накопленные силы, как назло, чтобы заставить Билла ему в этом сне покориться, и теперь, опасно скалясь и заполняя пространство темной пещеры своим нечеловеческим рычанием, от которого даже погасли все робкие огоньки многочисленных свеч, он пришел к новому и более кардинальному решению.
— Что ж, тогда все будет по-плохому, — рявкнул он, снова метнувшись к зеркалу и с ненавистью глядя на Марику, ласково целующую его спящего Билла в щеку и укрывающую того одеялом.
Теперь демон решил набраться утраченных сил уже через нее. До самого рассвета он истязал и мучил ее самыми безумными кошмарами, питаясь чувствами и эмоциями, которые еще пригодятся ему во время утех с упрямым Биллом. И больше тратить свою мощь на бессмысленные убеждения строптивого мальчишки он явно не собирался: теперь ему совершенно было наплевать, как он возьмет свое: добровольно или же силой.
